Девочка по имени Глазастик - Прокофьева Софья Леонидовна. Страница 11

– Ах, как она еще наивна! – Наоборот Первый в притворном восторге поднял глаза к потолку.

– Наоборот, хитра и увертлива, – проворчал Наоборот Второй.

Ниточка дрожащими руками развязала передник, уронила его на пол, оправила косынку на плечах.

– Никуда не выходите. Окна и двери держите на запоре, – шепнула она девочкам.

Наоборот Первый тем временем, присвистывая, оглядел убогую комнату, грубые лавки, простой струганый стол.

Вдруг взгляд его упал на голубой термос.

– Однако какой странный, необычный сосуд! – удивленно воскликнул Наоборот Первый.

«Только бы они не вздумали его открыть», – испугалась Катя. Она быстро протянула руку, схватила термос и прижала его к груди, невольно выдав себя этим движением.

– Однако... – обескураженно протянул Наоборот Первый.

– Не иначе как... – подозрительно добавил Наоборот Второй.

– Если она так крепко держит этот сосуд, значит, не хочет его отдать, – предположил Наоборот Первый.

– А если она не хочет его отдать, значит, необходимо его отнять, – закончил Наоборот Второй.

Тут Наоборот Первый и Наоборот Второй со злобой покосились друг на друга. Они терпеть не могли думать о чем-нибудь одинаково.

– Поехали, раз уж нельзя не ехать! – мужественно сказала Ниточка, выступая вперед и загораживая собой Катю.

Но было поздно. Наоборот Второй, беззвучно и мягко ступая, подошел к Кате и вдруг резко вырвал из ее рук голубой термос.

Наоборот Первый тем временем с любезным поклоном распахнул дверь, пропуская Ниточку вперед.

Ниточка бросила взгляд, полный тревоги, на девочек и вышла.

Девочки подбежали к окну.

Кони легко взяли с места. Запели дорожную песенку полозья санок.

Ветер поднял и развернул в воздухе длинные волосы Ниточки. Голубая роза-снежинка, сверкая, запуталась в золотых волнах волос.

Глава восьмая

Мышь в золотой короне. И главное: дверь-загадка

Волшебник Алеша и тетушка Ох подошли к тяжелым воротам из кованого чугуна. Завитки наверху поддерживали королевский герб: золоченую корону и ключ.

– Вот незадача, – прошептала тетушка Ох и толкнула волшебника Алешу к темной отсыревшей стене. – Как назло: ворота сторожит сегодня Рыжий Нос. Самый что ни на есть противный. Такой въедливый.

– Эй, тетушка Ох! – подозрительно окликнул ее высокий стражник с алебардой в руке. – Не сойти мне с этого места, ты всегда приходишь попозже, куда позже, чтобы взбить королевские подушки и перины. С чего это ты так рано сегодня?

Стражник, широко расставив ноги, встал в воротах. У него был тупой взгляд и грубое лицо. Из ноздрей торчали рыжие волосы, похожие на пучки осенней сухой травы. Поэтому его и прозвали Рыжий Нос.

– Все-то ты примечаешь, голубчик, – мягко согласилась тетушка Ох. – Только вчера увидела я, что седьмая перина на постели его величества, того и гляди, прохудится. Не приведи Бог, полетит из нее пух.

– Провалиться мне сквозь землю! Не иначе как ее мыши погрызли! – Рыжий Нос даже пристукнул о землю древком алебарды. – Как раз вчера говорю я своей невесте: «Милая Турнепс, говорю, в королевском дворце мышей развелось видимо-невидимо».

– Все-то ты знаешь, голубчик, – ласково кивнула головой тетушка Ох.

– А как же, – самодовольно подтвердил Рыжий Нос. – Ты только послушай. Иду я на кухню. Точно, точно, я как раз шел к моей милой Турнепс. Она в тот день пекла мои любимые пироги с грибами. Вдруг смотрю, зола в камине зашевелилась и вылезает из нее... Кто ты думаешь? Мышь! А на голове у нее, чтоб мне шагу не ступить, – золотая корона!

– Все-то ты видишь, – снова одобрительно сказала тетушка Ох.

– Видишь, видишь... – засомневался Рыжий Нос. – Вот это-то мне и не дает покоя. Как бы мне достоверно узнать: взаправду я видел мышь в золотой короне или она мне только померещилась?

– Ох, голубчик, – с сочувствием покачала головой тетушка Ох. – Не простое это дело – достоверно узнать, видел ты мышь в золотой короне, или она тебе только померещилась. Знавала я таких, что и полжизни были готовы отдать за эту тайну.

– Полжизни? – вздрогнул Рыжий Нос. – Провалиться мне на этом месте, полжизни! А ты знаешь эту тайну, тетушка Ох?

– И за что я только тебя так люблю, голубчик, – вздохнула тетушка Ох.

– Значит, знаешь! – нетерпеливо воскликнул Рыжий Нос. – Так открой, открой мне эту тайну!

– Разве уж и вправду сказать... – словно в нерешительности проговорила тетушка Ох. – Но уж ты, голубчик, смотри никому ни словечка.

– Никому, никому, – часто закивал головой Рыжий Нос.

– Тогда слушай! – таинственным голосом начала тетушка Ох. – Значит, так. Если ты увидел мышь в золотой короне, самое главное тут хорошенько зажмуриться. Да не как-нибудь, а так, чтоб ничегошеньки не видеть. Потом, через минутку-две, можешь открыть глаза. И если ты опять увидишь мышь в золотой короне, значит, можешь не сомневаться: ты и вправду видишь мышь в золотой короне. Но совсем другое дело, если ты увидишь мышь в золотой короне и зажмуришься чуть-чуть только. Так, немножечко сощуришь глаза, и все. Тут уж не взыщи, сам виноват, дружок. Откроешь глаза, увидишь мышь в золотой короне, и уже никто тебе достоверно не скажет: вправду ты видишь мышь в золотой короне или мышь в золотой короне тебе только мерещилась. Понял, голубчик?

Рыжий Нос даже пошатнулся. Видно было, что тетушка Ох его вконец запутала.

– Понял, – неуверенно протянул он. – Только пропади все пропадом, как же я узнаю: правильно я зажмурился или нет?

– Уж так и быть, научу тебя, голубчик, – вздохнула тетушка Ох. – Ну-ка, давай зажмурься, а я посмотрю.

Рыжий Нос старательно зажмурился.

– Нет, это никуда не годится, – решительно сказала тетушка Ох. – Уж постарайся, голубчик, зажмурься покрепче.

– Ну а так? – жалобно спросил Рыжий Нос. От усилия лицо его сморщилось, как грецкий орех.

– Получше, так уже получше, – снисходительно похвалила его тетушка Ох. – Еще немножко, и будет в самый раз.

Рыжий Нос зажмурился изо всех сил. Он даже присел на корточки и заткнул глаза кулаками, как пробками.

– Вот это уж ты зажмурился по всем правилам. Ах ты умница, золотая головка! сказала тетушка Ох, приоткрывая тем временем полукруглую дверь в дворцовой стене и делая знак волшебнику Алеше. Тот на цыпочках, неслышно проскользнул мимо стражника и исчез за дверью.

– Ох! Теперь можешь открыть глаза, голубчик, – с облегчением проговорила тетушка Ох. – Сказать по чести, славно ты зажмурился на этот раз. Уж теперь, если ты увидишь мышь в золотой короне, ни за что не ошибешься: видишь ты мышь в золотой короне или нет. Ну да прощай, дружок. Еще бы с тобой поговорила, да недосуг мне.

Тетушка Ох закрыла за собой дверь.

Она повела волшебника Алешу куда-то в темноту. Каменные своды нависали здесь так низко, что волшебнику Алеше то и дело приходилось нагибаться и придерживать шляпу.

Вдруг из-под неровных плит пола приглушенно, словно сквозь толщу воды, до них донесся стон такой невыносимо-тоскливый, что у волшебника Алеши кровь заледенела в жилах.

– Кто это так ужасно стонет, тетушка Ох? – Волшебник Алеша остановился и схватил тетушку Ох за руку.

– Тс-с! – испуганно оглянулась по сторонам тетушка Ох. – Одни зовут его Человек-улыбка, другие Человек-ключ... Толком никто ничего о нем не знает. Да и говорить об этом запрещено под страхом смерти.

Они поднимались и опускались по узким лестницам, шли крытыми галереями.

Послышался чей-то негромкий надтреснутый голос.

Навстречу им понурив голову, ничего не замечая вокруг, шел старый человек с лицом, измятым временем.

На голове старика был нелепый пестрый колпак, на плечах плащ из разноцветных лоскутьев.