Девочка по имени Глазастик - Прокофьева Софья Леонидовна. Страница 24
Глава семнадцатая
Король узнает множество печальных новостей. И главное: волшебный эликсир мрака
Король сидел на троне и зябко кутался в горностаевую мантию. Всюду ему мерещились сквозняки и тайные завихрения воздуха. Ему казалось, что кончики пальцев у него просто ледяные. Боясь чихнуть, на всякий случай он держал в каждой руке по носовому платку.
«Не слишком ли много впечатлений и переживаний? – рассуждал король. – Я не спал днем. К тому же меня томит какое-то беспокойство. Где-то пищат мыши, кто-то роняет подносы. Во дворце что-то происходит, и это меня нервирует. И противный бездельник джинн словно сквозь землю провалился. Надо как можно скорее прийти в приятное расположение духа, иначе это может иметь самые скверные последствия для моего здоровья».
– Привести сюда эту упрямицу с золотыми волосами, – приказал король. – Уверен, она давно уже одумалась, образумилась и раскаялась. Я посмотрю на нее, и это меня несколько успокоит.
По толпе придворных пробежал шепоток тревоги и замешательства.
К королю приблизился барон Нибумбум. Вид у него был на редкость простодушный и наивный.
– Ваше величество, скорее всего, красавица отправилась в лес собирать ножи и вилки и рвать пуговицы. Они как раз созрели и налились соком. – Барон Нибумбум доверчиво поморгал глазами, словно сам себе удивляясь, но вдруг так и осел под гневным взглядом короля. – Ее нет. Она... она исчезла!
– Убежала?! – воскликнул король. – Немедленно найти ее, разыскать, вернуть назад! Я желаю, чтоб она была здесь, во дворце. Чтоб она плакала, просила прощения и вытирала слезы золотыми волосами. Э... Да уж не подстроил ли все это Человек-ключ? Ведь когда-то она была его невестой!
Из толпы придворных вышел Главный Обхитритель. Извиваясь всем телом, он поклонился королю:
– Ваше величество, я пущу в ход всю свою хитрость, изворотливость, применю все лисьи уловки. Заверяю вас, мы его разыщем в самое ближайшее время.
– Как? Что? – побагровел король. – Он тоже сбежал? Проклятие! Мне нельзя столько волноваться. Это мне вовсе не полезно. – Король повернулся к Главному Сборщику Улыбок: – Как ты думаешь, уж не замешан ли в этом... уж не помог ли им тот чужестранец, явившийся к нам неведомо откуда? Сторожить его как зеницу ока! Удвоить стражу!
Главный Сборщик Улыбок низко поклонился королю. Он был бледен.
– Я говорил вам, ваше величество, я предупреждал вас, как опасно оставлять в королевстве улыбку. К сожалению...
– Не вздумай мне сказать, что он тоже сбежал, – дрожащим голосом прервал его король. – Это уже слишком. От таких новостей у меня стреляет в ухе и колет в боку.
– Ваше величество, умоляю вас, успокойтесь! Все меры приняты. Двери заперты, у окон выставлена стража. Незнакомец во дворце, и с минуты на минуту он будет схвачен.
Король резко вскочил.
– Но у меня есть еще джинн! Я прикажу ему немедленно доставить всех беглецов сюда. Всех до одного. Немедленно! Эй, джинн! – крикнул король, но голос его сорвался на жалкий визг. Он прокашлялся и снова крикнул: – Джинн! Явись! Я приказываю: явись!
Из стены, пройдя сквозь нее без усилия, вышел джинн.
Вид его был ужасен. Глаза погасли и казались черными ямами. Морщины на лице углубились еще больше и напоминали трещины на древней каменной плите. Волосы свалялись в черный войлок. Он шел шатаясь. Зацепился туфлей с загнутым носком за кресло, чуть не упал.
– Джинн! Слушай и повинуйся! – Король повелительным жестом простер руку. – Немедленно доставь сюда...
Но джинн даже не повернул головы. Он прошел мимо короля, бормоча замогильным голосом:
– О, если бы я знал, кого слушать и кому повиноваться! О, я несчастный! Бездомный джинн, затерянный в бесконечности, повисший в пустоте!
Не обращая ни на кого внимания, джинн медленно пересек зал и исчез в противоположной стене, войдя в нее с такой же легкостью, как человек входит в тень.
Приглушенное камнем, послышалось его бормотанье:
– Злосчастный я горемыка! Теперь я никто и ничто. О мой чудесный термос!..
– Это уж слишком. Королевский джинн вышел из повиновения, – замирающим голосом простонал король. – Смогу ли я это перенести? От неприятностей у меня всегда начинается насморк. Немедленно обыскать весь дворец и весь город. Искать по всем бедным домам, лачугам и развалюшкам. Засады у каждой каморки. Поймать преступников! Отнять улыбку у замочных дел мастера! Джинном мы займемся позднее.
Откуда-то издали послышался надтреснутый и ликующий голос. Кто-то бежал по залам. Крик приближался.
Двери зала резко распахнулись, и вбежал Мираклюс.
Вздыбленные пряди седых волос делали его смешным и страшным. Голубые, словно фарфоровые глаза сверкали безумием и счастьем.
Он держал в высоко поднятой руке флакон с какой-то черной жидкостью.
В зале сразу стало угрюмо и сумрачно. От граненого флакона во все стороны траурными лентами, извиваясь, поплыл мрак. Руки Мираклюса, держащие флакон, казались черными, будто опаленными адским пламенем.
– А это что? А это что? – завизжал, высоко подпрыгивая, Мираклюс, наклоняя голову то на одно плечо, то на другое. – А это что?
– Ты смеешься надо мной! – в бешенстве закричал король. – Схватить его!
Мираклюс остановился. Медленно и бережно, как сокровище, он прижал черный флакон к груди.
– Ваше величество, – тихо проговорил он. – Я создал... Это волшебный эликсир, волшебный эликсир мрака!
– Что?! – Король с трудом перевел дыхание. – Что? Я не ослышался?
Одного взгляда, одного движения руки короля было достаточно, и придворные, беспрестанно кланяясь, попятились к дверям. Только Главный Сборщик Улыбок остался возле короля, не сводя горящего взгляда с черного флакона.
Король потянулся к флакону, но Мираклюс отскочил в сторону.
– Ваше величество, сначала выслушайте меня. От счастья мысли мои путаются.
– Говори, – нетерпеливо приказал король.
– Начну с того, что сборщики улыбок оставили мне улыбку, забыли ее отнять.
– Оставить улыбку! Ни на кого нельзя положиться, – прошептал король. – Предатели и бездельники...
– Я и сам забыл о ней, ваше величество, на что она была мне? – дрожа, как в лихорадке, продолжал Мираклюс. – С тех пор как я услышал музыку летающего мальчишки со скрипкой, сжигаемый тайной мукой, я ни разу не улыбнулся. Я только день за днем превращал улыбки бедняков, поэтов, бродячих певцов в золотые колокольчики. А улыбки льстецов, лицемеров – в черные камни. И вот наконец...
Мираклюс слабо вскрикнул. Он с нежностью поцеловал черный флакон, и лицо его на миг погрузилось в густейшую тень.
– Я испытал в своих колбах и тиглях все черные вещества и элементы, – задыхаясь и торопясь, продолжал Мираклюс. – И вдруг меня осенило! Вот оно, самое черное на свете. Оно тут, рядом, у меня под рукой, а я и не догадывался. Это черные камни: коварные и лицемерные улыбки доносчиков, палачей, придворных. Я растер их в тончайший порошок, расплавил на огне и превратил в черный эликсир. Зловещая темнота сгустилась, но все-таки это еще не было воплощением Великого Мрака. И тогда... тогда я добавил в эликсир... – Мираклюс умолк, бледнея, не решаясь договорить.
– Продолжай! – Король от нетерпения стиснул руки. – Ну же, говори!
– Тогда я добавил в эликсир... вашу улыбку, – замирая, прошептал Мираклюс. Он весь съежился и словно стал меньше ростом.
– Мою улыбку?! – вскричал король. – Несчастный, ты осмелился?
– И тут наконец свершилось! – Голос Мираклюса зазвенел. – Во все стороны брызнули черные лучи. Я понял, что достиг цели!
– Чем ты докажешь, что это и есть тот самый волшебный эликсир? – Король наклонился вперед.
Мираклюс не сводил глаз с черного флакона. Казалось, эликсир мрака завораживает его.