Девочка по имени Глазастик - Прокофьева Софья Леонидовна. Страница 25

– Тут я не выдержал, – как в бреду продолжал Мираклюс. – Я улыбнулся давно забытой улыбкой, улыбнулся близости счастья, потому что кончиками пальцев я коснулся своей мечты. Я не мог ждать, я чувствовал, что умру от нетерпения. И тогда я сорвал улыбку со своих губ! Я превратил ее в колокольчик. Какой маленькой, какой жалкой оказалась моя улыбка. Колокольчик не больше наперстка! Боясь разочарования, раздираемый нетерпением, я капнул на колокольчик чудесным эликсиром. Я зажег одну свечу, потом вторую. Я зажег все свечи. Подкинул дров в очаг. Все осветилось... Вот он, смотрите!

Мираклюс бережно положил на ладонь короля доверчиво звякнувший колокольчик. Король испуганно вскрикнул, но нет, колокольчик не исчез. Сверкая, он лежал на ладони.

Король подбежал к окну. Подкинул колокольчик кверху, любуясь игрой золотых лучей.

– Золото... Настоящее... – прошептал король. – Оно больше не боится света!

– Как странно, – проговорил Мираклюс, – моя мечта сбылась, но как-то пусто на душе. Нет, что я говорю! Я – счастлив! Отныне я самый величайший музыкант в мире. Я сделаю из поющих колокольчиков золотой инструмент, которому нет подобных. Я прославлюсь! Весь мир заговорит обо мне!

Король поманил к себе Мираклюса.

– Ближе... Еще ближе... Подойди ко мне, не бойся, – ласково позвал король. – Ну что же ты? Ко мне, ко мне, мой милый!

Мираклюс боязливо приблизился. Король резко и властно вырвал флакон с черным эликсиром из его рук.

– Вот твоя улыбка, старик. – Король небрежно швырнул колокольчик Мираклюсу. Трясущиеся пальцы Мираклюса не удержали его, и колокольчик, сделав круг по полу, закатился под кресло.

– Твоя улыбка мне больше не нужна. Как и ты сам, впрочем. Безумец, надоедливый глупец, неужели ты думал, что мне и вправду нужна твоя музыка? Эй, слуги, сюда! Уведите его, вышвырните вон!

– Не верю! Не верю! – Мираклюс упал перед королем на колени. Такое страдание было на его лице, что слуги на мгновение замерли, стоя над ним. – Мой инструмент, мой чудесный, божественный... – закрыв лицо руками, горестно простонал Мираклюс.

Двое слуг без труда подхватили под мышки тщедушного, высохшего, как пустой стручок, Мираклюса и поволокли к дверям, а его ноги чертили две полосы по пушистому ковру.

Король устало и глубоко вздохнул, как человек, прошедший длинный путь и наконец достигший цели.

– Скорее, немедленно слуг, скороходов, гонцов к королеве Ветренице! Просить ее величество пожаловать ко мне, отложить все государственные дела. Прилететь незамедлительно! – И добавил неслышным шепотом: – В последний раз, в последний... Неужели?

Глава восемнадцатая

Королева мышей падает в обморок. И главное: Глазастик принимает решение

Глазастик озябла и совсем приуныла. Катя велела ей не вылезать из стальных доспехов, даже не высовываться и ждать ее. Но время шло, а Катя за ней не приходила.

Глазастик тронула кончик своего носа – он был как ледышка.

«Наверно, они сами были холодные, эти рыцари, – подумала Глазастик. – Потому и не зябли в такой одежке».

Взвились и захлопали, как крылья птицы, тяжелые шторы. По комнате колесом прокатился ветер.

«Королева Ветреница... А вдруг она прилетит прямо сюда? – поежилась Глазастик. – Страшно-то как! Но почему сюда? Дурочка я, во дворце так много комнат. Плохо только, что я отсюда ничего не вижу».

Наверху в пустом шлеме светилась узкая прорезь для глаз. Упираясь локтями и коленками в холодную сталь, Глазастик вскарабкалась повыше. Теперь ей была видна часть зала и громадный мраморный камин.

В камине, на теплой мягкой золе, лежал кот Васька, уныло глядя вверх в черную трубу. Вокруг него с почтением и некоторой опаской суетилось по меньшей мере десятка два мышей и мышат.

На каминных щипцах восседала королева мышей. Она с восхищением поглядывала на кота Ваську, озабоченно отдавала приказания своим слугам и придворным.

– Пусть они не шуршат хвостами, – капризно протянул кот Васька. – Это меня волнует. Понимаете?

– Не шуршать! – повелительно пискнула королева. – Вы совершенно правы, любезный друг, что за манеры. Как будто не во дворце, а в каком-то чулане.

– Надеюсь, вы не сочтете это бестактным, – вздохнул кот Васька. – Но когда вокруг меня столько мы... То есть, я хочу сказать, столько ваших аппетитных подданных, я должен быть все время сыт. Логично! А то черт знает что лезет в голову.

Королева повелительно подняла лапку, и сразу же перед ней появились две ловкие мышки в белых фартучках. На головках белые чепчики, украшенные бантами размером с комара.

Поклонившись коту Ваське, мышки вывалили перед ним целую гору хлебных корок и объедков сыра.

– Издеваетесь! – оскорбился кот Васька. Глаза его невольно блеснули. – Пусть я без улыбки, но я пока еще кот, а не кто-нибудь!

– Ничтожные твари! – накинулась на своих подданных королева. – Вы недостойны называться мышами! Не в моих привычках повторять что-либо дважды! Марш на кухню. Рискуя шкурой, раздобыть лучшее мясо, куриные потроха.

– Это другое дело, – проворчал кот Васька. – А то еще, честное слово, налетит ветер – и с голодухи вылетишь в трубу. И так не жизнь, а сплошное мяу!

– Как он обаятелен в своей печали... – с нежностью прошептала королева мышей.

Быстро, будто по мановению волшебной палочки, две проворные мышки в белых передничках поставили перед котом Васькой серебряное блюдо с кусками мяса и курятины.

– Король мышей, к вашему сведению, дорогой друг, всегда может иметь на обед все, что пожелает, – как бы между прочим заметила королева мышей. – И никакая труба ему не опасна.

Кот Васька облизнулся, отчего все придворные с писком шарахнулись в разные стороны.

– Я бы тоже что-нибудь съела, – тихонько вздохнула Глазастик. – Наверное, я от холода проголодалась. У меня вместо живота уже ямка. Наверное...

– Крутятся тут, только на нервы действуют. Лучше бы узнали, где мой пушистый Алеша. – Кот Васька стряхнул теплую золу с лап и принялся за еду.

– Наш высокочтимый гость желает знать... – проговорила королева, и тотчас же из толпы мышей появился маркиз Свечной Огарок. Тяжело дыша, поклонился королеве, поправил золотую нитку на шее. Из-за своей тучности он страдал одышкой.

– Как вы приказали, ваше величество, проводив девчонку до спальни короля, я последовал за пушистым Алешей, – отдуваясь, проговорил маркиз Свечной Огарок. – Сейчас он находится возле двери-загадки. И похоже на то, что хочет ее открыть.

– Что ж, двери для того и существуют, чтобы их открывать, – меланхолически заметил кот Васька, уплетая последний кусок мяса.

– Еще он бормотал о каком-то железном сундуке, – продолжал маркиз Свечной Огарок. – Будто в этом сундуке заперто что-то очень ценное. Не помню... Не то сны, не то старые обиды, не то зимние шубы. Забыл, что спрятано. А, вспомнил! В этом сундуке спрятаны улыбки!

Глазастик с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть, зажала себе рот ладошкой. Сердце ее застучало часто-часто.

– Сундук, – сонно пробормотал кот Васька. – Теперь меня уже ничего не интересует.

– А потом он простонал, что ему никогда, никогда не открыть этот сундук, – добавил маркиз Свечной Огарок. – Для этого ему нужен какой-то ключ.

– Ах, стоит ли беспокоиться о каких-то ключах! – зевнул кот Васька. – Все суета. Ну, не сегодня откроет, так завтра. Какая разница?

Тем временем две услужливые мышки в белых чепчиках накинули на плечи королевы что-то мягкое, пушистое, излучающее золотистый свет.

«Похоже на волосы Ниточки, – удивилась Глазастик. – Золотой локон. Только как он мог попасть к мышам?»

– Не правда ли, мило, – кокетливо заметила королева мышей, спуская золотой локон на одно плечо. – Пауки соткут мне очаровательную мантию для торжественного случая. Например, для свадьбы. И что такое наша жизнь, в сущности? Цепь неожиданностей. Всякое может случиться... – с загадочным видом добавила она.