Затерянные в истории - Пересвет Александр Анатольевич. Страница 54

Да, это хоро…

Чего-о?..

Женить?

* * *

Помог внедрению новых технологий Рино — младший из новых Антоновых друзей. Кто там писал, что неандертальцы неразвиты были, а потому уступили кроманьонцам? Их бы сюда, чтобы послушали, как светлая идея пришла в голову "неразвитому".

— Смотри, — сказал Рино. — Стрела летит плохо (жест руками) сила лук нет. Камень бросаешь слабо — летит плохо. Близко. Не попадает. Надо лук делать сильно. Груру не сломать.

— У? — поинтересовался Антон. Слова "как" тут не знали, а заменяли его вопросительное выражение лица, вскидывание подбородка и подобный вот звук.

— Одно дерево — мало, — поведал Рино. — Надо два. Три.

— А держать вместе?

— Скрутить волосом и кожей.

Ничего себе конструкция! Хотя что-то в этом есть. Скрутить, вроде как изолентой обмотать. Может получиться… Только кто это натянет? Уж точно не он, Антон. У него тогда просто спина по швам разойдётся…

Лук-монстр они сооружали полдня. Особенно трудно было его обматывать. Конский волос — не изолента. Но в очередной раз восхитили своим терпением эти первобытные ребята. Вот уж кто умел выключаться-переключаться! Такое ощущение, что когда они принимались за какое-то необходимое, но нудное дело, они просто выключали все прочие мысли. Или вообще все мысли. Просто делали своё дело, как станки. То-то в какой-то из передач удивлялся некий профессор, что на огромных пространствах на протяжении тысяч лет первобытные люди делали совершенно одинаковые орудия! Как из-под станка. Так оно вот и было… то есть… в смысле вот оно: как из-под станка и выходит!

А после того как Антон, немало помучившись, показал, как можно сделать костяные наконечники для стрел, откалывать, а затем обтачивать их на камнях, мальчишки набросились на изготовление настоящих стрел. Точнее, за вытачивание ровных палочек для них из ветвей деревьев. Антон раскалывал их в передней части, вставлял в щель костяное остриё — и пару маленьких каменных из валявшихся осколков от основной, мужской деятельности по изготовлению рубил и наконечников для копий, — а затем натуго заматывал изделие конским волосом. А Альку припахали привязывать птичьи перья к концам стрел.

Все почему-то были счастливы.

* * *

— О, Дождь,

Уходи прочь!

Я боюсь тебя,

Пожалуйста, иди в другое место!

Вида Да ещё побесновался некоторое время вокруг священного дерева — было здесь такое, оно Сашке в том сне привиделось, где ему ноги отрезали… — и затих, опустившись прямо в грязь.

Дождь собирался с вечера, шёл всю ночь и теперь висел над долиной с утра серой занавесью. Это путало все планы старика. Вчера охотники выследили кабаний выводок. Или свиной, как правильнее? Саша не знал. В общем, мать-свинья с поросятами. Дикая. Наверное, кабаниха. Неважно.

Факт, что после вчерашнего скандала между вождями Яли и Ваху — прямо в мужском доме, с визгом и хватанием за копья — вида Да решил ускорить адаптацию пришельца в племени. Для этого необходимо было, как он сказал, чтобы Саша сделал три вещи: женился на местной уроженке, убил свинью, доказав, что в состоянии кормить семью, и прошёл испытание у священного столба.

Полно тут всего священного было, если разобраться. Дерево на холме. Столб посреди посёлка. Костёр рядом с ним. Не вечный, правда, а зажигаемый по общеплеменным праздникам. Или торжественным поводам.

Ах да, вождь сушёный ещё…

— Слушай, деда, а не подождать ли? — всё же попросил Саша, до холодка в животе побаивающийся женитьбы. Конечно, кабана завалить — та ещё работёнка. Читал он часто в исторических книжках, что это даже для рыцаря заслугой считалось. С мечом и копьём. А тут чем зверюгу брать? Этой палкой с камнем на конце?

Инициация — тоже та ещё процедура может быть. Вон, воины со шрамами по всему телу ходят. Тоже, поди, у столба стояли, порезы терпели… Нафиг такое счастье…

Но жениться — это вообще. Это как?

В смысле: "как" — это он видел. Народ тут был не стеснительный. Конечно, на людях было всё чинно: у мужчин свои дела, у женщин — свои. Мужчины основное время в мужском доме проводят. Женщины либо у общего поселкового очага пищу готовят, либо по чумам своими детьми и бытовыми делами занимаются.

Но по ночам из чумов стоны доносились. Да и вида Да, даром что дед, противоположный пол своими заботами не обходил. Жениться ему, кажется, было нельзя — во всяком случае, постоянной женщины с ними в его шаманском чуме не было. Но две девицы к колдуну точно прикреплены — готовить, убирать и прочее. Вот "прочим" он с ними тоже занимался, нисколь не стесняясь соседства.

Но Саша не интересовался ещё этими вещами. Он знал, конечно, что когда-нибудь вырастет и женится. Что у него будут дети. Представлял, как оно происходит — интересно же в интернете посмотреть! Но самого его эта перспектива не заводила. Девчонки его не сильно занимали — слишком из другого мира они были, с посторонними совсем заботами и интересами. Вернее, "неинтересами". Воображалы и кривляки. Некоторые нравились — Алька, Вива. Вернее, с Алькой они дружили, она нравилась как друг. А Вива была на расстоянии, она нравилась вообще. Спокойная, не дура. Без выпендрёжа этого бабского. Красивая…

Но чтобы чего-то с ними делать навроде того, что вида Да… Чего ради? Какое удовольствие в этом?

Он вспомнил, как ещё в первом классе его остановили за гаражами какие-то взрослые девчонки — из класса пятого, что ли, он уже не помнил — и, хихикая, стали рассказывать, что означает одно неприличное слово. А он искренне не мог понять, на фига ему это надо знать. И — нафига этим надо заниматься? Смысл какой?

Наивный был тогда, поинтересовался этим у самого близкого человека, у мамы. Реакция была, надо признать, странной. Мама чего-то испугалась, потом засмеялась, когда узнала, откуда у него возник такой вопрос, потом почему-то рассердилась. "Вот старше станешь — сам узнаешь, зачем", — подытожила она.

Ну? Старше он стал. И теперь знал, зачем. Чтобы дети рождались. Но совершенно не понимал, ради чего этим заниматься. Ладно, если для рождения ребёнка понадобится, он сделает, конечно. Один раз, коли надо. А дальше у него — дела.

А во-вторых, это когда ещё должно быть. Когда он взрослым станет. А сейчас, вдруг… Да с какой-то девчонкой! Потом живи, заботься о ней, выслушивай ерунду всякую девчачью…

Но вида Да был неумолим. Женщина привяжет тебя к племени. Охота объединит с мужчинами. Испытание у столба сделает воином. Правда, добавил старик, обычный порядок на самом деле другой. Родился бы ты в племени, то женился бы — да, в последнюю очередь. Но поскольку ты пришелец из мира мёртвых, то должно быть так.

Иное дело, что настоящим супругом ты всё равно только после испытания можешь стать. Не воины детей не заводят. Но процедуру, так сказать, бракосочетания проведём заранее.

Бракосочетание — это слово, конечно, Саша сам подставил. Дед назвал что-то, с первого раза не запомнившееся. Но смысл был ясен: типа оформления отношений с местной женщиной, принятие, так сказать, в гражданство, — а дальше уже по законам племени.

По законам гор, хм…

* * *

А убедить воинов в пользе луков помог второй Антонов приятель — Уррг. Тот был постарше их обоих с Рино — то ли на год, то ли на полтора, Антон не понял. И значительно сильнее. Неандертальцы вообще оказались ребята здоровенные, а Уррг вообще уже приближался к возрасту, когда принимают в воины. В общем, новый плетёный лук оказался под силу только ему.

Антон один раз попытался его натянуть, но в спине что-то задёргалось, и он быстро отпустил тетиву.

У Рино тоже не получилось. Выстрелить он, правда, сумел, но стрела полетела вяло. Неубедительно.

Зато полный энтузиазма, но по-прежнему молчаливый Уррг сначала просто натянул лук так сильно, как мог. Точнее, как он показал, до той степени, когда и три ствола начали дрожать и пытаться расползтись из-под туго скрученной "обмотки".