Кот, который знал 14 историй - Браун Лилиан Джексон. Страница 21

– Я буду скучать по мистеру Вэну, – мягко сказала Гертруда. – Он был очень интересный. Сусу тоже будет тосковать.

Сусу не собиралась забывать о своём друге в инвалидной коляске так быстро, как мы.

Мы распаковывали багаж, а кошка устроила нам целое представление. Она стала урчать и выгибать спину, как делала это зимой, перед приходом мистера Вэна. Мы с Гертрудой наблюдали молча, ожидая звонка. Когда Сусу решительно направилась к двери, мы последовали за ней. Её поведение было очень необычным. Она выгибала шею, вертела головой из стороны в сторону, переворачивалась на спину и потягивалась, всё время мурлыкая. Однако дверной звонок так и не зазвонил. Посмотрев на часы, я сказала:

– Полдевятого, Сусу помнит.

– Это очень трогательно, не правда ли? – заметила Гертруда.

Но это было только начало. Теперь почти каждый вечер в половине девятого она совершала этот обряд.

Я вспомнила, что Сусу продолжала спать в комнате для гостей довольно долго, хотя мы переставили её постель в другое место. Коты – рабы своих привычек. Однако мы надеялись, что какое-то время спустя Сусу забудет мистера Вэна и его визиты. Но Сусу не забывала.

Прошло несколько недель. Повеяло весной, и наступила неожиданная оттепель. Люди раньше времени стали ходить без пальто, кабриолеты ездили с опущенным верхом, а некоторые рыбаке уже появились на реке, хотя она всё ещё была покрыта льдом.

В один из таких тёплых вечеров мы гуляли с нашей кошкой в аллее. Это была наша первая прогулка этой весной, и мы ожидали, что Сусу вцепится зубами в сухую прошлогоднюю траву. Вместо этого она вдруг натянула поводок и рванулась к боковой дорожке. Из любопытства мы позволили ей идти куда она хочет, и там, на краю береге, она снова стала странно урчать, выгибать спину и вытягивать шею от радости.

– Что это с ней? – спросила я. – В чём дело?

Гертруда сказала почтя шёпотом:

– Помнишь, что говорил мистер Вэн о котах и привидениях?

– Посмотри на неё! Клянусь, она трётся о чьи-то невидимые ноги. Мне становится не по себе.

– Интересно, – сказала сестра медленно, – действительно ли мистер Вэн в психиатрической больнице?

– Что ты имеешь в виду?

– Или он там? – Гертруда неуверенно показала в сторону пристани. – Я думаю, мистер Вэн умер, и Сусу знает это.

– Это слишком невероятно, – сказала я. – Правда, Гертруда!

– Я думаю, Фрэнк столкнул беднягу с пристани прямо с коляской тёмной ночью, когда мистер Вэн не мог уснуть и настоял на прогулке.

– Не может этого быть, Гертруда.

– Только представь себе… Холодная ночь. Пустынный берег. Мистер Вэн в своём кресле под одеялом… Как это ужасно! Вода совсем ледяная. Этот бедный беспомощный человек.

– Прошу тебя, замолчи…

– Теперь Фрэнк свободен, он хозяин антиквариата, и никому нет дела до того, что случилось. Он может всё продать и обеспечить себе безбедное существование.

– Он, видимо, уничтожил завещание, – предположила я, уступая фантазии Гертруды.

– Ты знаешь, сколько стоит эта ньюпортовская вещица? Я выясняла. Сундук, подобный тому, который мы видели в квартире мистера Вэна, был продан за сотни тысяч на аукционе на Восточном побережье.

– А как насчёт родственников из Пенсильвании?

– Уверена, у мистера Вэна нет родственников ни в Пенсильвании, ни где-либо ещё.

– Что же ты предлагаешь? – спросила я резко. – Доложить управляющему? Уведомить полицию? Сказать им, что мы подозреваем в убийстве одного человека, потому что наш кот видит какой-то призрак каждый вечер в восемь тридцать? Мы будем выглядеть как те пожилые леди, которые с годами стали немного gek.

Вообще-то я сама забеспокоилась и без доводов Гертруды. Буквально через несколько дней мне на глаза попалась заметка в утренней газете.

Я пробегала её глазами за завтраком и внизу на седьмой странице прочла текст в несколько строк. И не поверила своим глазам.

– Послушай, – сказала я сестре, – тело неопознанного мужчины было выброшено на берег. Полиция предполагает, что оно, очевидно, находилось подо льдом несколько недель… Около пятидесяти лет, калека…

Некоторое время сестра сидела молча, невидящим взором уставившись на чайник. Потом она вышла из-за стола и подошла к телефону.

– Всё, что осталось сделать полиции, – сказала она с дрожью в голосе, – найти инвалидную коляску в реке. Литое железо, настоящий плюш… – Она печально смотрела на телефон. – Может, ты наберёшь? Я почему-то не вижу цифр.

СТЕНЛИ И СПУК

Джейн когда-то призналась:

– Я больше хотела бы иметь котят, чем детей.

Через десять лет у неё было и то и другое: Стенли и Спук – великолепная пара. У неё были также муж, талантливый инженер, замечательный домик в пригороде Чикаго и новая машина каждый год.

Мы поддерживали отношения в основном посредством рождественских поздравлений и отпускных открыток. Однажды весной я приехала на конференцию в Чикаго и позвонила Джейн. Она была в восторге!

– Линда, ты должна приехать, когда закончишь свои дела. Эду подвернулась работа в Саудовской Аравии, а я осталась дома со Стенли и Спуком. Хотелось бы познакомить тебя с ними. Мы с тобой поговорили бы о прежних временах. Я объясню тебе, как доехать: когда съедешь с автострады, держи путь на север, потом поверни налево у мельницы, пока не доедешь до фермы. Это извилистая дорога. Наш дом последний, белый, с чёрными ставнями и огромным кленом. Ты не пропустишь его.

В пятницу ближе к вечеру я взяла машину напрокат и поехала в сторону респектабельного пригорода, вспоминая, что когда-то мы с удовольствием отдыхали в палатках. Теперь Джейн жила в Мейплвуд Фармсе, а у меня была квартира с видом на ньюйоркский Ист-Сайд.

Когда мы с Джейн познакомились, мы только что обе вышли замуж за молодых инженеров, которые строили дамбу в пустыне. Первое лето мы жили в палаточном городке и считали это великолепным приключением. В конце концов, мы были молоды, и в голове гулял ветер. С течением времени для инженеров построили коттеджи. Правильнее сказать – халупы. Джейн украсила свою, помнится, фотографиями котов, а на Рождество Эд подарил ей настоящего мраморного перса, которого она назвала Кленовый Сахар. Тогда-то она и сделала своё памятное заявление о котятах и детях. Всё это было так давно.

В Мейплвуд Фармсе я медленно ехала по извилистой улице, восхищаясь прекрасно вписывающимися в пейзаж домами. Вдруг в самом конце её я увидела пожарную машину. Люди стояли на лужайке, наблюдая за чем-то, однако никаких признаков беспокойства не ощущалось. Напротив, все были очень веселыми.

Я припарковалась и приблизилась к паре, стоящей ближе всех.

– Что происходит?

Женщина в шёлковой блузе улыбнулась:

– Спук забрался на большой клён и не знает, как оттуда слезть.

– Причём в третий раз за этот месяц, – добавил мужчина в расшитой мексиканской рубашке.

– Наши налоги возносятся вверх!.. Не хотите выпить, дорогая?

Другой мужчина предложил:

– Почему бы им просто не срубить дерево?

– Или держать Спука на поводке, – уточнила женщина.

Все рассмеялись.

Лестница пожарной машины, казалось, уходила прямо в небо, прячась в ветвях большого клёна. Я наблюдала, как пожарник быстро поднялся по ней и исчез в зелени листвы. Несколько мгновений спустя он показался снова, и раздались возгласы радости. Он держал на руках шестилетнего мальчика в джинсах и майке.

Джейн, нетерпеливо ожидающая у лестницы, обняла ребенка – восхитительного мальчика с белыми, как у отца, волосами и огромными карими глазами, как у матери. А потом у нас с ней состоялась радостная встреча.

– Я думала, что Спук – это твой кот, – сказала я.

– Нет, кота зовут Стенли. Вот он, на ступеньках. Он умирает от желания познакомиться с тобой.

Стенли был крупным великолепным котом с пушистым светлым мехом и белой, без единого пятнышка, грудкой. Он проследовал за нами в дом, авторитетно и с апломбом размахивая хвостом. Джейн давала сыну инструкции: