По пути Ориона - Данилкин Евгений. Страница 73

— В "неизвестных землях".

Звуки разочарования пронеслись по пещере. "Трудный путь ещё не означает, что надо идти туда, куда попасть невозможно". — Подумал Ентри, но тут же другая мысль, летящая вдогонку, обнадёжила. — "Но как то Илирон спрятал его там, значит туда можно попасть. Хотя, это же Илирон".

— Мастер Илирон, а как нам попасть туда? — Спросил Дик, не оставляя надежды, что маг им поможет до конца.

— Путей много, какой выберите вы, я не знаю.

— Но в землях тех никто не был? — Продолжал искать помощи у старца Сараллон.

— Правда!? — Оживился маг, повернув голову на Мариа, но через секунду снова принял покойное состояние. — Она знает путь.

Мариа вздрогнула, Ентри и Дик не сводили глаз с неё, ожидая от девушки слов. Они действительно ждали, что она скажет им, как туда попасть, но та испуганно мотала головой.

— Нет, я не знаю. Я читала работы бабушки и всё…

— Что писала Ялиона? — Спросил Ентри, до этого скептически относясь к её работам.

— Побережье, сплошные скалы. Перейти их не возможно, слишком отвесны они. Проникнуть вглубь можно только через небольшой пролив, вход в который узок и охраняется двумя чудищами.

— То есть попасть туда можно только на корабле? — Подвёл своеобразный итог рассказу Мариа Дикин. — Но как попасть на корабль?

Ентри, вдруг ощутил себя снова в начале пути. С чего всё начиналось. Он столько прошёл, а оказался вновь у начала, эта мысль стала угнетать. Он стоял сейчас как когда-то, размышляя над вопросом " Как попасть на корабль"? Тогда было решено добраться до порта и купить билет, но что сейчас?

Озвучив свои мысли, в ответ он получил возражение Дика.

— Нет, не получиться. Во-первых, мы не знаем где находимся, во-вторых, у нас нет денег на корабль, в- третьих, никто туда не направит судно.

— Да. — Подтвердила Мариа. — Бабушка несколько раз собирала экспедицию, но все отказывались, все боялись.

— Если никто не хочет вести свой корабль к "неизвестным землям", тогда судно должны вести мы. — Улыбаясь найденному, наконец, выходу, сказал Ентри. Остальные посмотрели на него как на умалишенного. Это смутило юношу и он поник.

— Ты что-нибудь смыслишь в судовождении? — Вопросил Дик, зная на вопрос ответ. — Я тоже?

— Я говорю о том, что надо собрать денег и купить корабль. — Обидевшись, пробурчал Ентри. Его слова показались ещё более безрассудными, чем прежде.

— Ты знаешь, сколько стоит самое захудалое судно? — усмехнулся Сараллон. — Мы до конца жизни не накопим.

Вдруг оживился старец, глазницы которого вспыхнули белым светом. В этом обсуждении, о нём все забыли, а он тихонько сидел на голом, каменном полу, что-то бормоча под нос. Он закряхтел, толи усаживаясь по удобнее, толи пытаясь встать, потом с минуту копошился в своем правом рукаве и достал оттуда пергамент и протянул Сараллону. Удивлённый появлением пергамента, Дикин аккуратно взял его, стараясь сильно не сжимать и развернул.

" Мастер Дикин Сараллон, рыцарь Ториона- Грайс,

защитник дома Сараллонов!

Приглашаем вас, принять участие в рыцарском турнире

в городе Кишурмах.

Ваша доблесть и отвага, мы надеемся, станет украшением нашего турнира, где соберутся лучшие из лучших со всего Дириуса.

Надеемся на ваше присутствие!"

— Турнир в Кишурмахе! Как я мог забыть! — Сараллон радостным криком, нарушил тишину пещеры.

— И ты получишь за это деньги? — Радостное известие испортил своим вопросом Ентри. Дик убрал улыбку с лица и спрятал приглашение за пазуху.

— Но у меня нет доспехов, оружия. До Кишурмаха не весть сколько.

После этих слов встал Илирон и опираясь на посох, подошёл к узкой расщелине в камнях, через которую пробивался солнечный свет. Остальные, как завороженные, наблюдали за ним. Маг развёл руки и камни, грохоча, обвалились, образовав проход достаточный, чтоб выбраться на уже знакомую равнину. Видимо уже попривыкнув к фокусам мага, это действие большого удивления не вызвало и после того как пыль от обвала осела, путники двинулись наружу за старцем.

Пейзаж у обрыва и за ним ни изменился, как ни желала этого Мариа. Всё также светило солнце, не достигая противоположной стороны пропасти, также низкая трава, еле колыхалась от ветра и маленький слепой старик, опять поплёлся в даль по краю обрыва.

Мариа рыкнула от злости, сжимая кулаки, но всё же, снова последовала за магом.

— Мастер, скажите, что это за место? — Спросила она, настигнув старца. Она ждала или молчания в ответ, или замысловатых слов.

— Кто-то называет краем земли, а кто-то — "степью разбитых сердец". То и другое — правда. — Илирон замолчал, зародив в голове девушки ещё больше вопросов, но вдруг пейзаж резко изменился:

Мариа не заметила, как скалы слева от неё закончились, сменившись маленькой рощицей. Пропасть превратилась в небольшой овражек, по которому тёк, весело журча, ручеёк. Степь перестала ровно стелиться по земле, а пологим спуском спускалась в долину, вдали которой красовался своими башнями город. Широкая дорога к нему была вся заполнена людьми и повозками, это живая цепь длилась с милю, а потом скрывалась за холмом. Вокруг города был вырыт большой ров, наполненный водой и народ заходил в город по мосту, что на цепях опускался со стены. Девушка обернулась, желая увидеть, как закончился предыдущий пейзаж, но за её спиной не было ни намёка на скалы, пропасть и низкорослую равнину.

Ентри стоял и мало что понимал в происходящем. Что за город? Что за люди, спешащие в него? И что они втроём, да ещё со странным стариком, тут делают? Только одно слово, которое прохрипел Илирон, поставило всё по своим местам и указало дальнейший путь спутникам:

— Кишурмах.

В тот же момент старик испарился в воздухе.

20 Кишурмах

Лаварион стоял с факелом в руке у дубовой двери. Долго не решался толи постучать, толи открыть её. Он то подносил руку к ней, то также неуверенно убирал. Ему припомнилось предыдущее появление его здесь. Он также неуверенно стоял перед дверью, но если тогда его вынуждала необходимость, то теперь, он пришёл сам, по своей воли. Наконец дверь скрипнула и знакомая прохлада встретила его, встрепав аккуратно причесанные волосы. Семион шагнул внутрь, стараясь держаться уверенно. Сейчас комната предстала в более освещённом состоянии. Дневной свет из-за заколоченных окон пробирался внутрь и освещал достаточно хорошо.

Квадратная комната, с низким, побелённым потолком, по контуру увенчанным орнаментом из гипса, в виде лозы винограда. В центре, на потолке, скульптурный узор окольцовывал крюк, на котором когда-то висела люстра. Краска на стенах выцвела, потрескалась, а в углах отслоилась и висела пластами. Окрашенный дощатый пол, по которому валялись стулья, кресла и перевёрнутый стол, выглядел достаточно крепким: не скрипел и не проминался под тяжестью человека. Три удлиненных, стрельчатых окна были разбиты и заколочены, сохраняя мелкие фрагменты многокрасочного витража.

Лаварион быстрым шагом преодолел помещение и остановился возле белой двери с таким же белым, широким наличником. Здесь он долго не размышлял, дёрнув за ручку, распахнул дверь.

Повеяло холодом, так что Семиона передёрнуло, но отступать от своего плана он, кажется, не собирался. Зайдя внутрь, он специально оставил открытой дверь, чтоб иметь возможность к быстрому отступлению. Здесь Лаварион был впервые, не смотря на то, что он всё-таки был у себя дома, эту комнату он разглядывал как гость. Его внимание привлёк дубовый, резной гроб и его хозяйка. Больше ничего не интересовало его здесь. Для уверенности он снял со стены ещё один факел, но продержав его с минуту, швырнул на пол. Раздался звон цепей. Его рука побелела от холода и только освободившись от факела, медленно, покалывая, приходила в норму. Кости скелетов затрещали, когда женщина в гробу открыла глаза. Семион отпрянул. Широко раскрытые, стеклянные глаза смотрели на него не моргая.