Мишель и затонувшее сокровище - Байяр Жорж. Страница 24

— Да, но… он же солгал нам, указав на погреб Маруа? Вполне мог солгать и в этом!

— Нет, не может этого быть, — повторил Артур. — Подумай, с какой стати ему было впутывать в это дело нас, приезжих, умей он плавать?

Эти слова убедили Мишеля.

— Ты прав, — кивнул он. — Это не может быть. Селестен. Он не стал бы никого просить о помощи, если бы… Но если это не он, тогда скорее всего Луи Вержю. Да-да, кроме него некому!

Бежим, Артур! Свистать всех наверх! Разбудим Даниеля и Мартину, быстро! Возьмем эту лодку на абордаж. Надо узнать, что он затевает!

Мальчики наперегонки припустили к ферме и вихрем ворвались в дом.

— Ох, как вы меня напугали! — воскликнула Мартина — она только что встала. — Горит что-нибудь?

— Ну да… каштаны подгорели! — ответил Артур.

Мартина недоумевающе уставилась на него. Она уже забыла шуточку Артура насчет того, что Селестен хотел заставить Мишеля таскать для него каштаны из огня… да еще под водой.

— Даниеля будем будить? — спросил Мишель. — Да нет, не стоит, это слишком долгое дело. Нельзя терять времени! Живо, к лодке!.. Да… где моя маска?

Мартина на всякий случай быстро надела купальник. Трое друзей, запыхавшись, добежали до мостков, отвязали плоскодонку и на рекордной скорости устремились к видневшейся вдали лодке.

Поначалу никто не произнес ни слова — все были слишком возбуждены. Впрочем, Мишелю и Артуру было вообще не до разговоров: тяжелые весла плохо подходили для такой гонки.

— По-моему, этот рыболов нас пока не заметил, — сказала Мартина, которая сидела на корме и видела перед собой все озеро.

— То-то будет смеху, если это и правда просто-напросто рыболов, — отозвался Артур.

— Ну и пусть, все равно лучше убедиться собственными глазами, — решительно заявил Мишель.

Минуту спустя Мартина удивленно вскрикнула:

— Ой! Там кто-то ныряет!.. Вот, вынырнул… держится за лодку… Да это… это же Франсина сидит с удочкой!..

Мальчики на секунду перестали грести и обернулись — как раз в тот момент, когда голова пловца снова скрылась под водой.

— Теперь ясно — это Луи Вержю! — воскликнул Мишель, налегая на весла.

— Франсина заметила нас! — предупредила Мартина.

До лодки Вержю оставалось не больше десяти метров. Мальчики опустили весла. Мишель повернулся и встал на колени на скамью.

— Э-эй, Франсина! — крикнул он.

Девушка обернулась. В руке она действительно держала удочку; вид у нее был несчастный и растерянный.

— Мне страшно! — жалобно сказала она. — Я говорила Луи, не надо больше нырять… Он устал, запыхался… Я говорила… но он хотел еще раз там пошарить, пока вы не явились.

— Пошарить? Где? На дне?

— Да…

Франсину трясло как в лихорадке, щеки ее горели.

— Акваланг у него?

Девушка изумленно вытаращила глаза.

— Акваланг? — переспросила она.

Мишель не колебался больше ни секунды. Даже не ответив ей, он стянул через голову свитер, вывернул карманы шорт, нашел маску и быстро надел ее.

— Что ты хочешь делать, Мишель? — с тревогой спросила Мартина.

— Ты что, не видела, когда этот дурень нырнул? Уже давно должен был вынырнуть!

— Боже мой! Неужели… — ахнула Франсина, привстав со скамьи.

Тратить время на объяснения Мишель не мог. Он соскользнул в воду, но, руководствуясь своим опытом, нырнул не сразу. Сначала он несколько раз медленно и глубоко вдохнул и, только хорошенько очистив легкие, рыбкой ушел ко дну.

В первый момент мальчик едва не наглотался воды: он уже привык дышать ртом, однако вовремя опомнился и сумел вытолкнуть из горла воду, которую было вдохнул.

Фонарика у него не было, да он был и не нужен: в этот ранний час косые лучи солнца пронизывали воду до самого дна. Почти тотчас Мишель различил на темном фоне более светлое длинное пятно, а вскоре и копну черных волос… Луи Вержю не шевелился. Мишель заработал ногами, опускаясь все ниже, и заставил себя сглотнуть: в ушах неприятно закололо. На этой глубине давление должно было превышать атмосферное почти вдвое.

Утопленник, вспомнилось Мишелю, даже если он без сознания, представляет большую опасность: если его схватить, он, инстинктивно отбиваясь, может утянуть на дно своего спасателя. Мальчику уже казалось, что его легкие вот-вот лопнут; сердце бешено колотилось…

«Плохо дело, — подумал он. — Дыхания хватит еще секунд на тридцать, не больше».

Мишель осторожно просунул правую руку под мышку Луи Вержю и, обхватив его, крепко прижал к животу: в таком положении утопленник практически не мог помешать спасателю. Потом он уперся двумя ногами в дно, согнул колени и оттолкнулся так сильно, как только мог.

В висках стучало, голову сдавило как тисками. Мишелю казалось, что он не вынырнет никогда. Он инстинктивно вдохнул носом — нос был под маской. Маска давила на лицо, словно прилипла; легкие вдруг обожгло огнем.

«Не могу больше… не могу…»— повторял про себя Мишель, чувствуя, что силы покидают его, однако все крепче прижимал к себе Луи Вержю.

Посветлело, вода стала почти прозрачной и голубой.

Мишель увидел тени от двух лодок, потом, прямо над собой — два черных киля. Последний отчаянный толчок… Мишель даже не слышал криков, встретивших появление над поверхностью его головы, а за ней — головы Луи.

Нервное напряжение от пережитого было слишком велико, и в первый момент Мишель даже не мог вдохнуть. Он лег на спину. Ни одной мысли не осталось у него в мозгу; мальчика охватила чудовищная слабость, все тело била дрожь. Глаза у Мишеля были открыты, но он видел перед собой только багровый туман, сквозь который маячило солнце — голубовато-зеленый диск.

Он почувствовал, как чьи-то руки поднимают его, освобождают от ноши, которую он так и не выпустил… Царапнул по коже шершавый борт, потом Мишель ощутил под собой доски — и потерял сознание.

Что-то внезапно обожгло Мишелю горло; он захлебнулся, закашлялся, пытаясь оттолкнуть от себя руку, прижимавшую какой-то твердый и прохладный предмет к его губам.

— Ну, ну… сейчас полегчает! — проворчал хриплый голос.

Мишель открыл было глаза, но отяжелевшие веки тут же снова опустились. Он успел увидеть руку — это была большая, с желтоватыми от табака пальцами ладонь Марсьяля Вержю; она держала стакан, в котором плескалась прозрачная жидкость, распространявшая сильный запах спирта.

Мишель приподнялся и замотал головой, уклоняясь от новой порции виноградной водки, которую старик пытался влить ему в рот. Он увидел Луи Вержю — тот лежал ничком на одеяле, а Мартина, стоя на коленях, делала ему искусственное дыхание.

Мишель почувствовал одновременно облегчение и тревогу. Облегчение оттого, что он все-таки вытащил Луи из воды… «Значит, я его не выпустил!» Но мальчик был все еще без сознания… А вдруг уже поздно?

Он попытался сесть, но слабость во всем теле заставила его снова откинуться на спину.

Теперь он увидел, что лежит на двух сдвинутых столах посреди большой комнаты — видимо, это был ресторан гостиницы. Луи распростерся прямо на полу.

— Он дышит! — вдруг воскликнула Мартина. — Спасен!..

От этих слов Мишеля волной захлестнула радость. В ушах у него вдруг зашумело, стало очень жарко, голова закружилась — папаша Марсьяль успел-таки влить в него полстакана водки.

— Н-надеюсь… вы… н-не… не давали спиртного… Л-лу… Луи?.. — с трудом, задыхаясь, выговорил Мишель. — Это… это опасно!

— Нет, Мишель, успокойся, — обернулась к нему Мартина. — Я убедила мсье Вержю не делать этого. Вот только тебя он уже напоил, я не успела его остановить!

— Н-не… неважно…

Луи Вержю вздрогнул и открыл глаза. Должно быть, привычный вид гостиницы чем-то поразил его, потому что он тотчас снова зажмурился.

Франсина в углу плакала в три ручья. — Луи! Луи, ты меня слышишь? — повторял Марсьяль срывающимся от волнения голосом.

Мишелю удалось наконец сесть; с помощью Артура он слез со стола и встал на ноги. Артур все это время не переставал растирать ему руки, плечи, спину.