Ватага 'Семь ветров' - Соловейчик Симон Львович. Страница 43

- Жердяй?

- Юрка Жердев. Длинный такой, из дома десять.

- А-а, такой... с усиками?

- С усиками, - сквозь зубы подтвердил Игорь. - Студент-вечерник. Пойдем к нему, у него часто собираются.

- Пошли, я люблю, когда меня учат, - беспечно объявила Аня. - Я почему всегда с мальчишками? У них всему-всему научиться можно. Пошли!

Ну что он наделал, Игорь? Завелся, потерял всякое соображение и здравый смысл!

Разве здравомыслящий человек привел бы Анку в гости к Жердяю?

Стоило ему пригласить Аню пбтанцевать, как она на согласилась, она выдохнула: ""Да!" - и первая положила руки на плечи Жердяя, так что он даже удивился.

- Ну, как вам нравится наша жизнь молодецкая, в смысле вечерняя?

- Я такую музыку люблю, - ответила Аня с восторгом. - Я вообще всякую такую жизнь люблю! Я замуж выйду, тунеядкой буду, на иждивении у мужа. По кабакам ходить буду!

Вот как она шутить умеет, не то что какая-нибудь деревенская девчонка, которая только и знает, что за коровой ходить и за курицей!

В квартире Жердяя было именно то, что Анка называла словом "кабак": полумрак, полумузыка, полунезнакомые люди... И девушки такие... Во всем фирменном. Все это Аня только в кино видала, не знала она, что и у них, на Семи ветрах, такая жизнь идет... вечерняя, молодецкая!

- Не знаю, как вы, Анна, а я больше люблю простую гитару... А из групп - наши. У наших гармония есть, они более мелодичны... А это что? Один только ритм...

- И слов не знаем! - согласилась Аня пылко. - Не поймешь, про что поется. Может, совсем и не про то, правда?

- Может, и не про то, - с намеком сказал Жердяй.

И что это Игорь ей знаки подает, возле магнитофона с мрачным видом сидя? Что он на часы показывает? Ведь рано еще, никто не уходит...

- "Веселые ребята" много записали. - Жердяй обнял Аню, прижал к себе, повел ее медленно. Никто бы из мальчишек в классе не решился так. Ане чуть ли не впервые

в жизни было стыдно, но она не сопротивлялась - здесь, у Жердяя, именно сопротивляться было бы стыдно.

- И "Песняры" много записали, - продолжал шептать ничего не значащие слова Жердяй. - А вот "Лейся, песня" - маловато.

- "Лейся, песня"? - Аня ослабела в руках- Жердяя, ноги у нее подкашивались, в глазах все мелькало от близости его лица. Что же это такое? Ни ухаживаний, ни записочек, и подруг не подсылал к ней, как в деревне у них делают, а вот так, сразу, с первой минуты... Что это такое?

- "Лейся, песня", - ласково объяснял Жердяй. - Вполне приличный ансамбль. Приходите, Анна, когда-нибудь... Послушаем "Лейся, песню"... Придете? Обещаете?

А пленка на магнитофоне - без перерыва. Ни минуты отдыха, одна мелодия кончается - сразу другая. Аня и остановила бы это бесконечное брожение в полумраке, в обнимку, но боится, что она упадет. Просто умрет она без рук Юры Жердева. Какая, оказывается, жизнь бывает! Вот знала она, знала, ждала!

- Вы говорите - "Анна". - Аня тоже на "вы", впервые она на "вы" с молодым человеком. Это взрослых волнует сердечное "ты", а Пугачевой Ане именно "вы" в новинку. - А меня все Анкой зовут, или по фамилии, или Анка-хулиганка... А в детстве Нюрой звали и даже Нюшкой... Я будто и забыла, что я Анна, - говорила Аня чужим, незнакомым ей самой голосом, и так умно говорила она. С Юрой Жердевым такой умной себя чувствуешь!

- А мы все забыли свои имена, - с грустью философствует Юра Жердев. Не знаем, кто мы и на что способны...

В каждом слове у него намек, и так жутко-радостно от его намеков! Да подхвати ее сейчас Жердяй на руки, да понеси он ее далеко-далеко - Аня и не шелохнулась бы, только прижалась бы к нему, бесконечно чужому и такому близкому.

Игорь все-таки улучил минутку, отозвал Аню в сторону, отвел в прихожую и попытался объяснить, что происходит, как на нее все смотрят, что о ней шепчут. Но Аня даже и не слышала его, не видела. Кто он? Разве они знакомы?

- Ну и что же, что я с тобой пришла? Я тебе сколько раз говорила и Сергею: не ваша я девчонка, и нечего за мной контроль устраивать!

Напрасно Игорь напоминал ей, что она всех насквозь видит, намекал на репутацию Жердяя - Аня смотрела в комнату, где Жердяй с другой танцевал, и не могла отвести от него глаз.

- Иди, все равно я с тобой домой не пойду! Я эти ограничения не люблю!

И тут Игорь увидел, что Аня неузнаваемо изменилась за этот час в доме Жердяя. Когда они шли сюда, она была совсем свой человек, а теперь? Голова поднята, глаза блестят, красота какая-то новая появилась... И воротничок на платье то и дело поправляет незнакомым Игорю женским движением, и светится вся, - но чужим, странным светом взрослой женщины светится... Вот она какая, оказывается, когда с другим! Кто он перед ней? Кто он перед Жердяем, с которым она так счастлива?

Игорь Сапрыкин схватил куртку и бросился вон.

Такие катаклизмы и землетрясения, гибель цивилизации и всемирное обледенение... Попробуйте, скажите Игорю, что это все мелочи жизни, чепуха, что жизнь длинная и еще много всякого будет в ней, - так он вам и поверит, как же. Разве он не сам видел Анку, эту дурочку, нет, эту дуру набитую - разве он не сам видел ее в объятиях чернявого Жердяя, студента-вечерника? И разве он не сам привел Анку в почти не знакомый ему дом, к Жердяю, с которым у него и дел-то было - пластинку перекупить или кассету магнитофонную достать?

Перед уроком биологии Сергей сказал:

- Хочешь, я этого Жердяя?.. Видел я его, ножки тоненькие.

- Не поможет, - уныло говорил Игорь. - По-моему, у нее не хватает. - Он повертел пальцем у виска.

- Хотя сейчас такие стали попадаться, - профессионально рассуждал Сергей, - худые, а жилистые. Скрутити "ой" не скажешь.

Вошла биологичка Раиса Федоровна, потребовала, чтьбы все встали как полагается:

- Ну что это - мы в девятом классе не умеем вставать! Книги листать всё!

И вызвала, как нарочно, Игоря!

- Расскажите, Сапрыкин: какие факты свидетельствуют о происхождении человека от животных?

Ну что в мире творится? Ну при чем тут факты о происхождении?

Если бы Игорь сидел, обливаясь кровью, или с выбитым глазом, или с переломанными руками - стали бы его спрашивать о происхождении человека от животных? Но у него же сердце разбито, душа кровью обливается, он глухой и немой - и его же еще и вызывать, его же еще и мучить?

- В ухе есть извилины, - тосковал Игорь у доски, - которые человеку не нужны. Не нужны они человеку в ухе... Не нужны...

- А где нужны человеку извилины? - поинтересовался Фокин.

- Фокин! Вот если бы вы так же бойко отвечали у доски, как болтаете за партой, вот это была бы сенсация!

- Рождается с хвостом или с волосяным покровом, - корчился Игорь.

Не мог же он сказать Костиной, что он давно уже уроков не учит, а биологию - ни при какой погоде; что его давно уже на других уроках и не вызывают, предоставляя ему возможность по пять-шесть часов в день тупо смотреть в парту и доходить до такого состояния, что даже на переменах он не оживлялся; что было неписаное правило, тайно заключенный договор - он, Игорь Сапрыкин, никому не мешает и честно списывает все контрольные и домашние работы, чтобы учителя могли за него отчитаться при случае, а учителя, в свою очередь, не досаждают ему требованиями учить уроки и рассказывать про химизм доменного процесса, треугольники, английские глаголы, Наташу Ростову и про разные там атавизмы и рудименты в теле человека! Договор же есть! И все соблюдают его строго!

Одна эта старомодная Раиса Федоровна, на пенсию скоро, а все не может понять правил новой школы и все вызывает зачем-то, себя мучает и людей мучает...

Но нет, она тоже новые правила понимает! Четверку поставила! Тоже и ей нужны четверки в журнале!

Урок биологии - это клуб занимательных встреч. Костя с Машей шепчется, технари в шахматы играют, Толик Зверев читает, уютно положив книгу на парту и локоть на парту же, супруги Поповы смотрят в глаза друг другу, шепчутся любовно, и Вика просит Юру сегодня не приходить к ней, а он настаивает, а она говорит: "Юра! Я сейчас на тебя обижусь!" Саша Медведев пристает к Гале Полетаевой, а она отмахивается от него, она занята, она обсуждает с Аней Пугачевой важные ее дела. Аня описывает красавца Юру Жердева: