Доктор Дулитл на Луне - Лофтинг Хью. Страница 9

И на следующее утро ни свет ни заря Доктор, Чи-Чи и я отправились в путь. Полинезия была оставлена в лагере. Доктор не объяснил нам, почему не взял ее с собой, но мы были уверены: он, как и всегда, хорошо знает, что ему делать.

Это было долгое и утомительное путешествие. В один конец мы шли полтора дня, а обратно, с вещами, все два. На месте нашей посадки мы вновь увидели множество следов гигантского человека, а также другие странные отметины, испещрившие песок возле груды нашего багажа, — было понятно, что и здесь побывали какие-то любопытные существа, старавшиеся остаться незамеченными.

Более внимательно изучив следы великана — в тех частях, которые были особенно отчетливы, — Доктор пришел к выводу, что его правая нога значительно длиннее левой. Таинственный лунный человек явно страдал хромотой. Но со своим размахом шагов он и в этом случае должен был представлять очень большую опасность.

Повторю: когда мы вернулись в лагерь и начали распаковывать принесенные ящики и узлы, я понял, сколь основательно подготовился к этой поездке Доктор. Казалось, тут была всякая всячина, какая только могла понадобиться в пути: топорики, проволока, гвозди, напильники, ручная пила — словом, все, чего Доктор не рассчитывал добыть на Луне. Это было ничуть не похоже на багаж, который он брал в другие путешествия, — состоявший обычно из небольшого черного саквояжа и той одежды, что была на нем самом.

Как и всегда, после дороги Доктор позволил себе очень краткий отдых и, кое-как закусив, сразу принялся за работу. Наружу было извлечено не менее десятка различных приборов, которые он намеревался незамедлительно пустить в дело: для анализа звуковых сигналов, для измерения вибраций и прочее и прочее. Не прошло и часа, как вокруг нашего лагеря появилось полдюжины маленьких навесиков для этих устройств, сооруженных Доктором с помощью пилы, топора и других плотницких инструментов.

^{ГЛАВА 10}

ЛУННЫЙ МАГЕЛЛАН

Перестав размышлять о том, зачем все-таки его вызвали на Луну и что заставляет здешних животных относиться к нам с недоверием, а человека-великана — старательно избегать встречи с нами, Доктор всем своим существом предался изучению языка растений.

Он всегда был счастлив в подобных ситуациях — работая как вол и почти не вспоминая о таких скучных вещах, как сон и пища. Для всех остальных начались очень тяжелые дни: угнаться за этим клокочущим энергией человеком, когда он нападал на интересный след, было необычайно трудно. Впрочем, наши старания не пропали даром. В течение полутора дней Доктор установил, что деревья действительно объясняются при помощи жестов. Но то был лишь первый шаг. Натренировавшись в подражании этим жестам, он «притворился» деревом и начал — в меру своих возможностей — вести беседы со старожилами лунного леса, окружавшими ту самую полянку.

Вскоре он продвинулся еще дальше: оказалось, что в этом языке (будем называть его так) используются не только жесты, но и запахи, которыми деревья определенным образом управляют, испуская краткие или продолжительные ароматические сигналы, наподобие азбуки Морзе; звуки, которые они извлекают из ветвей, повернутых под тем или иным углом к ветру, — и многие другие, весьма своеобразные средства.

Каждый вечер, ложась спать, я чувствовал, что еле жив от этого непрерывного заполнения новых и новых блокнотов, которыми Доктор запасся, по-видимому, в совершенно неисчерпаемом количестве.

Хорошо еще, что Чи-Чи заботилась о нашем пропитании — иначе, боюсь, мы умерли бы голодной смертью (впрочем, такое перенапряжение и само по себе могло нас доконать). Каждые три часа, где бы мы ни находились, верная обезьянка приносила нам свои диковинные овощи и фрукты, а также свежую порцию вкусной питьевой воды.

Как официальный протоколист нашей экспедиции (эта обязанность была предметом моей большой гордости, хотя требовала очень тяжелого труда) я должен был записывать все расчеты Доктора и, кроме того, географические наблюдения. Я уже упоминал вскользь о регистрации температуры, воздушного давления, времени и тому подобное; а еще нужно было отмечать и пройденное нами расстояние. Задача эта оказалась далеко не простой. У Доктора был с собою шагомер — карманный приборчик, который позволяет рассчитывать пройденные мили по числу сделанных шагов. Но на Луне, где гравитация отличалась от земной, длина шага стала намного больше. И, что еще хуже, она всякую минуту менялась. Если путь вел под гору, один шаг мог составлять шесть-семь футов — и это вовсе не требовало каких-то особых усилий. Но и на подъеме шаги почти всегда были длиннее обычных.

Кажется, именно в эти дни Доктор впервые заговорил о кругосветном путешествии. Вы, полагаю, помните, что вокруг нашего земного шара первым проплыл на корабле Магеллан. Это был величайший подвиг. Но на Земле вода занимает более обширные пространства, чем суша. На Луне же, как мы уже убедились, воды сравнительно немного. Здесь нет широких океанов. Самыми большими водоемами, какие нам встретились, были озера (или системы озер). Таким образом, путешествие вокруг Луны обещало быть труднее, чем путешествие Магеллана, — хотя нам предстояло одолеть меньшее расстояние.

Поэтому Доктор и следил за тем, чтобы я вел строгий учет пройденных миль. Что же касается направления движения, то мы не стремились держаться идеально прямой линии. Так, во-первых, было куда проще, а во-вторых, предметы, которые вызывали наш интерес, — лесная музыка, необычные следы, водные источники, строение горных пород — не раз заставляли нас круто менять азимут. Я употребляю здесь слово азимут не совсем в том значении, какое придает ему земная география. Как я уже говорил, магнитный компас, привезенный Джоном Дулитлом из Падлби, оказался совершенно бесполезной вещью. И нам пришлось искать ему какую-нибудь замену.

Джон Дулитл приступил к решению этой проблемы со всей свойственной ему энергией. Он был отличным математиком, наш Доктор. И в один прекрасный день, усевшись с блокнотом и навигационным календарем, он составил таблицы, позволявшие определять по звездам, где мы находимся и в какую сторону движемся. Как ни удивительно, звезды вселяли в нас некое чувство покоя и безопасности. Эти небесные светила, которые на Земле казались такими далекими, чужими и непостижимыми, здесь внезапно стали нашими друзьями — ибо для нас они были тем единственным, что не претерпело никаких изменений. С Луны мы видели точно такие же звезды, какие привыкли видеть с Земли. Пусть нас отделяли от них миллиарды миль — это теперь не имело значения. Мы узнавали в них старых добрых знакомых, едва ли не родных.

Изобретая прибор, который мог бы заменить нам компас, мы и открыли взрывчатое дерево. После множества безуспешных попыток найти способ, позволяющий не отклоняться от намеченного курса, Доктор неожиданно сказал:

— Ну, Стаббинс, я придумал, что нам поможет. Ветер, вот что! Он всегда дует с одинаковой силой — и, кажется, в одном и том же направлении… во всяком случае, его изменения нетрудно рассчитать. Давайте-ка проверим, так ли это.

И мы сейчас же начали изготовлять устройства для измерения ветра. Вначале, нарезав длинных вымпелов из тонкой коры, мы соорудили несколько флюгеров. А потом Джону Дулитлу пришла в голову мысль использовать дым.

— Если мы правильно выберем место для костров, — сказал Доктор, — то будем узнавать о перемене ветра по запаху. И тогда мы сможем с легким сердцем продолжать изучение растительного мира и его языка.

Итак, отложив на время все остальные дела, мы принялись раскладывать большие дымовые костры; чтобы проверить, удастся ли достаточно надежно определять направление движения с помощью ветра.