Путешествия Доктора Дулитла - Лофтинг Хью. Страница 27

— Да, — ответила Клиппа, — с радостью.

Итак, на следующее утро смотритель обнаружил, что обе рыбки фиджит умерли и всплыли на поверхность аквариума. Мы отлично изображали мертвых, можете мне поверить. Смотритель тут же бросился за стариками в очках и бакенбардах. Прибежав к аквариуму, те в ужасе всплеснули руками. Осторожно вытащив из воды, они положили нас на влажную ткань. И тут наступило самое трудное испытание. Если рыбу вынимают из воды, она сразу же открывает рот и начинает жадно хватать воздух, но так не может продолжаться долго. Нам же все это время пришлось лежать неподвижно и дышать еле-еле через полусомкнутые губы.

Два старика долго щупали нас и щипали. Казалось, конца этому не будет. Когда же они на минуту отвернулись, нас чуть было не съела кошка, которая почему-то оказалась поблизости от стола. К счастью, старики вовремя повернулись и прогнали ее. Можете быть уверены, что мы успели сделать два глубоких вдоха, пока на нас никто не смотрел, и только благодаря этому не задохнулись. Я хотел шепнуть Клиппе, чтобы она держалась молодчиной, но не мог и этого, поскольку, как вам известно, голос рыб, даже если они кричат, можно услышать только в воде.

Мы уже были готовы сдаться и показать, что на самом деле живы, как тут один из стариков, грустно качая головой, поднял нас и понес к выходу.

«Вот сейчас решается наша судьба, — сказал я самому себе. — Свобода или помойка!»

Выйдя на улицу, он, к нашему ужасу, направился к мусорному бачку, стоявшему у стены на противоположной стороне двора. Однако в этот момент откуда-то появился чумазый человек с повозкой, запряженной лошадью, и убрал бачок — видимо, то была его собственность.

Старик оглянулся вокруг в поисках места, куда бы нас выбросить. Похоже, он был готов бросить нас прямо на землю, но, видимо, решил, что это придаст двору неопрятный вид.

Напряжение становилось невыносимым. Теперь старик направился к воротам, и у меня вновь упало сердце, поскольку я понял, что он выбросит нас в дорожную канаву. Но в этот день удача была на нашей стороне. На дороге возник огромный детина в синей форме с серебряными пуговицами, и по тому, как он отчитывал старика и размахивал короткой толстой палкой, мне стало ясно, что в городе запрещено выбрасывать рыбу на улицу.

И наконец, к нашему невыразимому восторгу, старик направился к заливу. Он шел так медленно, все время озираясь на человека в форме, что я был готов укусить его за палец. Мы с Клиппой были уже на последнем издыхании.

Наконец старик добрел до берега и, кинув на нас последний взгляд, выбросил в воду. Вы даже представить себе не можете, какой восторг испытали мы в ту минуту, когда соленая морская влага сомкнулась над нашими головами. Мы ожили в мгновенье ока. Старик был так поражен, что свалился вслед за нами в воду. Но его тут же вытащил матрос, и последнее, что мы видели, было, как человек в синей форме вел старика, крепко держа за воротник и вновь сердито отчитывая. Видимо, мертвую рыбу запрещалось выбрасывать и в залив.

А что же мы? Разве было нам дело до его забот и неприятностей? МЫ БЫЛИ СВОБОДНЫ! Со скоростью молнии, бешеными зигзагами, ликуя и крича от радости, мы спешили домой в открытое море!

Вот и вся моя история. А сейчас, выполняя свое обещание, я постараюсь ответить на ваши вопросы, но при условии, что после этого вы отпустите меня на свободу.

Доктор: Есть в море более глубокие районы, чем впадина Неро, что у острова Гуама?

Фиджит: Разумеется, есть. Гораздо более глубокая впадина находится у устья Амазонки. Но она невелика и ее трудно обнаружить. Мы называем ее Глубокая Дыра. А еще одно более глубокое место расположено в водах Антарктики.

Доктор: Говорите ли вы на языках моллюсков?

Фиджит: Ни слова. Мы, рыбы, не имеем с ними дела, мы считаем их низшим классом.

Доктор: Но когда вы оказываетесь рядом с ними, можете ли вы разобрать, что за звуки они произносят?

Фиджит: Только если это очень крупные особи. У моллюсков такие тонкие голоса, что их просто невозможно расслышать, только они сами слышат друг друга. У крупных видов дело обстоит по-другому. Они издают грустные трубные звуки, будто Кто-то камнем ударяет по трубе, но не такие громкие, разумеется.

Доктор: Я хотел бы добраться до морского дна, чтобы изучить подводный мир. Но мы, наземные животные, как вам, без сомнения, известно, не можем дышать под водой. Нет ли у вас каких-нибудь идей, как мне выйти из положения?

Фиджит: Мне кажется, вам лучше всего посоветоваться с гигантской морской улиткой.

Доктор: А кто это — гигантская морская улитка?

Фиджит: Это представительница семейства береговых улиток литори, но размером с огромный дом. Голос у нее довольно громкий, но его редко можно услышать. Раковина улитки — из прозрачного жемчуга, очень толстого и прочного. Когда она вылезает из своего убежища и носит ее на спине, внутри вполне может уместиться повозка с парой лошадей. Во время путешествий она возит там провизию.

Доктор: Кажется, это тот, кто нам нужен. Она могла бы пустить меня и моего помощника внутрь своей раковины, и мы бы сумели исследовать морские глубины, будучи в полной безопасности. Вы не могли бы меня с нею познакомить?

Фиджит: Увы, нет. Я бы с радостью вам помог, но обыкновенной рыбе практически никогда не удается увидеть улитку. Она живет на дне Глубокой Дыры и редко показывается. А рыбы боятся заплывать туда, там очень мутная вода.

Доктор: О боже, какое разочарование! А много таких улиток водится в море?

Фиджит: Осталась всего одна. Это последний представитель гигантских моллюсков. Они происходят из тех далеких времен, когда киты еще были наземными животными. Говорят, ей больше семидесяти тысяч лет.

Доктор: Господи всемилостивый, какие чудесные вещи вы мне поведали! Мне просто необходимо с ней увидеться.

Фиджит: Вы хотите задать мне еще какие-нибудь вопросы? А то вода в вашем аквариуме становится теплой, и нечем дышать. Я бы хотел вернуться в море.

Доктор: Последний вопрос, пожалуйста. Когда Христофор Колумб в 1492 году пересекал Атлантический океан, он выбросил за борт два экземпляра своих дневников, законопаченных в бочки. Одну из них так и не нашли. Должно быть, она утонула. Мне бы хотелось найти эту копию для своей библиотеки. Не знаете ли вы, где она может быть?

Фиджит: Знаю. Это тоже на дне Глубокой Дыры. Течения отнесли бочку к северу, и ее затянуло в Глубокую Дыру. Будь это в любой другой части океана, я бы с радостью достал вам дневник, но только не из Глубокой Дыры.

Доктор: Ну что ж, вот и все, пожалуй. Страшно не хочется отпускать вас в море, потому что, как только вы уплывете, у меня возникнет множество новых вопросов. Но надо держать слово. Не хотите ли чего-нибудь перед отплытием? Может быть, желаете подкрепиться?

Фиджит: Нет, спасибо, мне нужно спешить. Все, что мне действительно нужно, так это свежая морская вода.

Доктор: Бесконечно признателен вам за все, что вы мне рассказали. Вы проявили столько терпения и очень мне помогли.

Фиджит: Не стоит благодарности. Я был рад помочь великому Джону Дулитлу. Вы, наверное, знаете, что пользуетесь большой известностью среди высших классов рыб. Прощайте, и удачи вам и вашему кораблю, пусть исполнятся все ваши планы.

Доктор поднес аквариум к люку, открыл его и выплеснул содержимое в воду.

— Прощайте, — пробормотал он вслед легкому всплеску воды.

Я уронил на стол карандаш и откинулся на стуле. Мои пальцы так напряглись, пока я писал, что мне казалось, они вряд ли когда-нибудь распрямятся. Но я-то по крайней мере спал ночью. Доктор же был таким усталым, что еле донес аквариум до стола и прямо-таки упал на стул, глаза его тут же сами закрылись, и он заснул.

Тут в дверь сердито поскреблась Полинезия. Я встал и впустил ее.