Путешествия Доктора Дулитла - Лофтинг Хью. Страница 29

Мне становилось все тоскливее и тоскливее, и вдруг я вспомнил слова Полинезии: «С Доктором ты в безопасности, — говорила она, — он всегда добирается до места. Помни это».

Мне наверняка не было бы так страшно, если бы Доктор был рядом. Но от безысходного одиночества невыносимо хотелось плакать. Но ведь и буревестник был один. Что же, я маленький ребенок, что ли, — уговаривал я самого себя, — чтобы рыдать из-за какого-то там одиночества. В данный момент, по крайней мере я в полной безопасности. Джон Дулитл наверняка бы не испугался, окажись он в моем положении. Наоборот, он только радовался, когда совершал открытия, находил какого-нибудь нового жука или еще что-нибудь в этом роде. И если Полинезия говорила правду, то Доктор никак не мог утонуть, и все в конце концов образуется.

Я выпрямил спину, застегнулся на все пуговицы и начал расхаживать взад-вперед по своему плотику, чтобы согреться. Буду как Джон Дулитл и не стану плакать, но и радоваться тоже пока рановато.

Сколько времени я так ходил, не знаю. Видимо, довольно долго, поскольку больше мне нечего было делать. Наконец я устал и прилег отдохнуть. Несмотря на все мои горести, я заснул.

Когда я открыл глаза, в безоблачном небе сияли звезды. Море все еще было спокойно, и мой плотик бодро покачивался на волнах. Но все мое мужество оставило меня, когда, глядя в звездную ночную даль, я ощутил дикий приступ голода и жажды.

— Ты не спишь? — услышал я вдруг серебряный голосок у своего локтя.

Я подскочил, словно кто-то ткнул меня булавкой. На самом краешке плота, поблескивая своим восхитительным золотым хвостом, сидела Миранда, малиновая райская птичка!

Никогда в жизни я никому не был так рад. Я чуть не свалился в воду, бросившись обнимать ее.

— Мне не хотелось будить тебя, — проговорила она, — ты ведь устал после всего, что с тобой приключилось. Не сжимай меня так сильно, мальчик, я же не чучело утки!

— Миранда, милая Миранда, — ликовал я, — как же я рад тебя видеть! Но скажи мне, где Доктор? Жив ли он?

— Конечно, жив, я уверена, что он будет жить вечно. Он в сорока милях к западу отсюда.

— А что он там делает?

— Сидит на второй половине «Кроншнепа» и бреется, или по крайней мере брился, когда я улетала оттуда.

— Боже, хвала небесам, он жив! — кричал я. — А Бампо, а наши звери? Они в порядке?

— Да, они все с ним. Во время шторма ваш корабль разнесло на две части. Доктор привязал тебя к мачте, когда обнаружил, что ты без сознания. И та часть, на которой находился ты, оторвалась и уплыла. Что это была за буря! Надо было родиться чайкой или альбатросом, чтобы перенести такую непогоду. Я уже три недели ждала Доктора, все высматривала корабль с вершины скалы, но прошлой ночью мне пришлось укрыться в пещере, чтобы ветром не вырвало перья из хвоста. Как только я обнаружила Доктора, он тут же велел мне отыскать тебя.

— А как же мне добраться до Доктора, Миранда? У меня ведь нет весел.

— Добраться до Доктора? Да ты уже двигаешься в его сторону, посмотри внимательно.

Я обернулся. Луна как раз вставала из-за моря. И я отчетливо видел, что мой плот движется, но так плавно, что я этого практически не чувствовал.

— А кто же двигает плот? — поинтересовался я.

— Дельфины, — ответила Миранда.

Я подошел к краю плота и, наклонившись над водой, смог различить огромные темные фигуры дельфинов. Их гладкая кожа блестела в лунном свете, а своими носами они осторожно толкали плот.

— Это старые приятели Джона Дулитла, — сказала Миранда, — они для Доктора готовы на все. Мы скоро прибудем на место. Видишь, там невдалеке что-то темное, нет, нет, смотри правее — видишь, темная фигура на фоне неба, а вот нас заметила Чи-Чи, она машет рукой, неужели ты не видишь?

Я ничего не мог разглядеть, потому что мои глаза не были такими зоркими, как у Миранды.

Но тут я услышал, как откуда-то издалека доносится пение Бампо — он орал комические африканские куплеты во всю мощь своей глотки. И мало-помалу, напряженно вглядываясь в этом направлении, я наконец сумел различить обломки нашего бедного «Кроншнепа», держащиеся на плаву.

Мне навстречу раздалось громогласное «ура!». Я тоже кричал в ответ, и так мы перекрикивались в ночном морском просторе, пока обе половины нашего доблестного корабля не соединились наконец в единое целое.

Теперь, когда я был близко от своих друзей и ярко светила луна, я увидел, что их половина корабля куда больше моей. Вся команда сидела на палубе, весело поглощая запасы корабельного печенья. У края, смотрясь в морскую гладь словно в зеркало, брился осколком от бутылки Доктор Джон Дулитл.

^{ГЛАВА 5}

ЗЕМЛЯ!

Когда я перебрался со своей половины корабля на их половину, мне была устроена торжественная встреча. Бампо принес чудесной свежей воды, которую он достал из бочки, а Чи-Чи и Полинезия принялись с разных сторон угощать меня бисквитами из корабельных припасов.

Однако больше всего я обрадовался, увидев улыбающееся лицо Доктора и осознав, что мы снова вместе. Наблюдая, как он тщательно протирает свою стеклянную бритву и откладывает ее в сторону до следующего раза, я не мог не сравнивать его мысленно с маленьким буревестником. Поистине, глубокие и необычные знания, вынесенные им из общения и дружбы с животными, позволяли ему делать вещи, на которые не отважился бы ни один другой человек. Как и буревестник, Доктор явно умел ладить с морем, в каком бы настроении оно ни находилось. Неудивительно, что многие из диких туземных племен, среди которых он побывал во время своих путешествий, воздвигли ему памятники, изображающие его рыбо-птице-человеком. И как это ни нелепо, я вполне мог понять Миранду, когда она говорила о своей уверенности в том, что он никогда не умрет. Даже просто находясь с ним рядом, вы испытывали чудесное чувство комфорта и безопасности.

Если не считать внешнего вида Доктора (его одежда помялась и намокла, а поношенный цилиндр покрывали пятна от соленой морской воды), шторм, так сильно испугавший меня, вывел его из равновесия не больше, чем посадка на мель в илистой Падлби-ривер.

Вежливо поблагодарив Миранду за мою быструю доставку, он попросил ее лететь вперед, показывая нам дорогу к острову Паукообразных Обезьян. Затем он распорядился, чтобы дельфины оставили мой обломок корабля и толкали большую часть судна в том направлении, куда поведет нас райская птичка.

Что еще Доктор потерял в кораблекрушении, кроме бритвы, я не знал. Скорее всего, — все, включая все деньги, заработанные Бампо во время корриды в Монтеверде. И несмотря на это, он улыбался так, как будто не нуждался ни в чем на свете. Насколько я мог понять, единственными вещами, которые ему удалось спасти — кроме бочонка с водой и коробки с бисквитами, — были его драгоценные записные книжки. Их — как я заметил, когда он встал, — он обвязал вокруг пояса длинной-предлинной бечевкой. Как говорил старый Мэттью Магг, это был великий человек. Он был грандиозен.

И вот уже три дня мы продолжали свое путешествие, медленно, но упорно продвигаясь на юг.

Было лишь одно неудобство, беспокоившее нас, — холод. По мере того, как мы двигались вперед, он, похоже, усиливался. Доктор сказал, что остров, сбившийся из-за сильного шторма со своего обычного маршрута, очевидно, снесло дальше к югу, чем когда-либо раньше.

На третью ночь бедная Миранда вернулась к нам почти обмороженной. Она сказала Доктору, что утром мы обнаружим остров совсем рядом. Теперь же мы не могли его видеть, так как ночь была темной и туманной. Миранда добавила, что должна немедленно поспешить назад, в более теплые края, и что она, как обычно, навестит Доктора в Падлби в следующем августе.

— Не забудь, Миранда, — сказал Джон Дулитл, — если услышишь что-нибудь о том, что случилось с Длинной Стрелой, непременно дай мне знать.

Райская Птичка заверила его, что так и поступит. После того, как Доктор несколько раз поблагодарил ее за все, что она для нас сделала, она пожелала нам удачи и исчезла во мраке ночи.