Нон Лон Дон - Мьевиль Чайна. Страница 65
– Ну например… идет по улице человек и вдруг слышит, как кто-то кричит: «Эй, парень!» Он оборачивается и видит, что кричали не ему, а совсем другому. Значит, слова «эй, парень» заставили обернуться не того, кого надо! То есть повели себя не так, как хотел тот, кто их прокричал. Или где-нибудь на вечеринке, скажем, видишь человека, одетого как-то совершенно дико, и говоришь: «Ну и прикид, умереть – не встать!» – а он думает, что ты над ним смеешься. Но ты ведь не хотел его обидеть. Или, например, скажешь про кого-нибудь «сумасшедший!», но это ведь вовсе не значит, что он сошел с ума. И ты так не считаешь. Напротив, ты им восхищаешься!
Все словеныши не сводили с Дибы глаз и дрожали от возбуждения. Мистер Спикер вдруг побледнел, и его даже передернуло от отвращения. Видно было, что он очень недоволен.
– Да и вообще,- невозмутимо продолжала между тем Диба,- многие слова означают одно, но воспринимаются совсем по-другому. Скажешь что-нибудь, а тебя поймут совсем не так, а то и вовсе наоборот. Ну например, я говорю про кого-нибудь: «Этот человек положительный». Я хотела сказать, что он хороший, а кто-нибудь услышит и подумает: «Понятно, зануда, значит». Ясно?
– Д-да…- пробормотал Хеми.- Да-да.
– Дело в том,- продолжала Диба, глядя прямо мистеру Спикеру в глаза,- что нам лишь кажется, будто слова полностью в нашей власти, будто мы сами решаем, что они должны означать. На самом-то деле все не так! Тут решает не только говорящий, но и все, кто его слушает. А это значит, что ты, может, и хотел бы повелевать ими, но не тут-то было! Они вообще никому не подвластны. А значит, свободны!
– Это все отвратительный вздор, полная и возмутительная чепуха! – залопотал мистер Спикер, изрытая из себя одного за другим совершенно растерянных и обалдевших слове-нышей.
Но Диба снова перебила его.
– Можете сколько угодно воображать, что слова вам подчиняются! Но на самом деле это совсем не так!
– Все, все, ни слова больше! Молчать! Ко мне, верные мои словеныши! Взять ее и убрать с глаз моих подальше!
Но ни один из «верных словенышей» не сдвинулся с места. Все лишь глядели на Дибу вытаращенными глазами. Лицо мистера Спикера побагровело от ярости.
– Вы что, не слышали, что я сказал? – завизжал он.
– Вот видите, даже ваши собственные слова не всегда делают то, что вы от них хотите! – торжествующе сказала Диба.
Впрочем, на мистера Спикера она уже не обращала внимания. Что-то странное появилось в поведении словенышей, и она не могла этого не заметить.
– Убрать ее! – снова завопил мистер Спикер.
Вняв наконец этому приказу, словеныши, вцепившиеся в ее одежду, усилили свою хватку, но не все. Многие, наоборот, ослабили. Отдельной кучкой стояли словеныши, рожденные лондонским сленгом: серебристый кузнечик, медвежонок-многоножка, шмель и еще один уродец, вылупивший свой единственный глаз на Дибу. Все они держались нерешительно и, похоже, не знали, что делать.
– Ну что вы стоите? – обратилась к ним Диба.- Сделайте так, чтобы он заткнулся! Вы что, всю жизнь собираетесь выполнять дурацкие приказания этого придурка?
Четверо словенышей неуверенно повернули головы в сторону мистера Спикера Потом неуверенно, постоянно подталкивая друг друга, двинулись к своему повелителю.
Сначала их было только четверо, но очень скоро к ним примкнули и другие. Маленький четвероногий и четверорукий человечек, который, собственно, первым и схватил Дибу, встал во главе еще одной группы, и они тоже с угрожающим видом двинулись к мистеру Спикеру. Мистер Спикер побагровел, разинул рот, но от ярости не мог больше породить ни одного порядочного слова – из глотки, а также из мегафонов его неслись по тронному залу только какие-то визги и хрипы.
Однако и он не остался без сторонников: вокруг него организовалась другая группа словенышей, отчаянно приготовившихся его защищать. Вот оба отряда сошлись, и началась настоящая схватка. Но, к счастью, продолжалась она недолго. Мятежников, сначала бывших в меньшинстве, становилось все больше, и скоро они получили численное превосходство. Ряды верных своему хозяину словенышей были смяты. А те, кто только что крепко держал Дибу, бросили ее, и она почувствовала, что совсем свободна.
– Стойте! – закричал мистер Спикер, извергнув из себя последнего огромного словеныша, что-то вроде растерянной кляксы о трех ногах.
Но толпа изменивших ему слов уже окружила его плотной толпой. Словеныши вцепились в него, облепили его тело с ног до головы; он только беспомощно дергал своими слабенькими ручками и ножками, безуспешно пытаясь их с себя стряхнуть.
Одно из этих созданий, нечто вроде шляпы с высокой тульей и обвисшими полями, вскарабкалось повыше, вытянуло щупальца и зажало ему рот. Все остальные крепко держали бывшего повелителя, не давая ему пошевелиться. Бедный мистер Спикер сжался на своем троне, пытаясь бороться, кричать, но, увы, кроме беспомощного мыка, ничего приличного из его рта не вылетало, и ему оставалось только бросать во все стороны свирепые взгляды.
Увы, все старания его были тщетны. Его собственные слова – подумать только! – взбунтовались и подняли против него мятеж. А оставшиеся верными были рассеяны.
– Ну и что. по-твоему, они теперь станут делать? – спросил Хеми.
– Не знаю,- устало ответила Диба.
Светало. Словеныши наконец окончательно подавили сопротивление своего господина и творца и, успокоившись, со всеми подобающими церемониями проводили Дибу и ее товарищей в спальные помещения. Они принесли путешественникам изысканный ужин, сопровождая каждое свое действие глубокими и почтительными поклонами. Друзья выспались хорошенько и к вечеру проснулись свежие и бодрые. Диба была полна энергии и решимости продолжить свой поход.
Провожал их эскорт суетливых словенышей, которые постоянно награждали друг друга тычками. Видно было, как они стараются, чтобы все было прилично и как следует, хотя и не во всем согласны между собой, что значит прилично и как следует. Тем не менее проводы получились торжественные и пышные.
– Долго у них эта демократия не продлится,- скептически пробормотала Книга.- Завтра же самых маленьких начнут затирать, а потом и вовсе задвинут. Вы что, думаете, мистер Спикер не станет нашептывать себе новых словенышей? А уж он постарается наговорить таких, которые пойдут за него в огонь и в воду. Да и среди этих найдутся перевертыши, они только и ждут подходящего момента…
– Господи, ты когда-нибудь перестанешь хныкать и жаловаться? – оборвала ее Диба.- Ты посмотри, какой это жалкий мерзавец.- Она кивнула в сторону мистера Спикера, который все еще сидел на своем троне, опутанный по рукам и ногам и с огромным кляпом во рту.- Оставь им хотя бы надежду.
Отчаянно жестикулируя, словеныши дали Дибе понять, что хотят спросить, куда они направляются.
– Так куда же мы идем? – спросила Диба, поглаживая Кисляя.
– Вон туда,- ответил Хеми, махнув рукой в ту сторону, откуда слышался уличный шум.
– Нам надо разыскать здесь лес,- сказала Диба.- А в лесу еще одну вещь. И как можно скорей. Послушайте-ка…
Она посмотрела на словенышей, которые готовы были съесть ее глазами. Все они были хотя и небольших размеров, но достаточно сильные и, видимо, очень любопытные.
– Вообще-то, я вот что хочу спросить: у кого есть желание отправиться с нами?
– Что-о? – изумилась Книга.
– А почему бы и нет? Чем нас больше, тем лучше.
Словеныши растерянно переглянулись, потом разом посмотрели на нее и переглянулись снова. И уже через несколько секунд большая часть, отчаянно жестикулируя и помогая себе мимикой и взглядами, что должно было, видимо, означать «благодарю вас» и «сожалею, что не смогу вас сопровождать», отошли назад и присоединились к остальным своим сородичам, не прекращающим молчаливые споры и пререкания друг с другом. Но трое все же остались; они подошли и встали рядом с нашими странниками.
Один из них был покрытый серебристым пухом кузнечик. Другой – медвежонок с дополнительной парой лап. И третий – маленький многоглазый человечек с восемью конечностями: четырьмя руками и четырьмя ногами. Они робко и застенчиво смотрели на Дибу, и в глазах их светилась бесконечная преданность.