Повесть о красном орленке - Сидоров Виктор. Страница 38

— Господа,— сказал он на экстренном совещании,— не вам объяснять, что наша победа решается не только на фронтах. Вы отлично понимаете, что она прежде всего зависит от нашего тыла. Алтайская губерния сейчас, по существу, находится в руках повстанцев. Пришло время немедленно и окончательно подавить мятеж. Это нужно сделать не только потому, что нам требуется сама территория, людские резервы и запасы продовольствия. Нас тревожит, сковывает другое — постоянное отвлечение сюда воинских сил, в которых остро нуждается фронт. Партизаны, по сути, разделили на две части Сибирь, разорвали нашу армию. Все станции железных дорог и сами дороги подвержены беспрерывным нападениям со стороны восставших...

Первые отозванные с фронта незначительные войсковые части успеха не принесли: были разгромлены и бежали одни в Камень, другие в Барнаул. Тогда было решено снять несколько полков с основного фронта. Расчет был на быстрый и Полный разгром партизан, такой разгром, после которого Советская власть уже не смогла бы подняться на Алтае.

Колядо слушал донесение разведки. Костя, пыльный, усталый и осунувшийся с дороги, говорил:

— Из Камня двинулись поляки. Видимо, идут на Юдиху. Штыков пятьсот-шестьсот. Два орудия, пять пулеметов...

— Так,— задумчиво произнес Колядо.— Значит, зашевелились враги. Што ж, будем встречать.— И вестовому: — Командиров ко мне.

За дверыо раздался какой-то шум, перебранка.

— Погоди, куда прешь! — кричал часовой.— Доложу — тогда.

И сразу отворилась дверь. Молодой парень, огромный, чуть ли не до потолка, проговорил:

— Тут, товарищ командир, рвется к тебе какой-то. Говорит, будто от Громова. Впускать?

— Впускай,— сказал Колядо, вставая. Громовский нарочный, злой от перепалки, вошел быстрой, решительной походкой, достал пакет.

— Кто Колядо?

— Давай сюда, друже.

Не вскрывая, он передал пакет Косте.

— Читай, Костик...

—  «Ф. Колядо, командиру «Красных орлов».

Враги двинулись на нас по всем направлениям. Разрозненная борьба наших отрядов к победе не приведет. Нужно действовать совместно, единым фронтом. Ефим Мамонтов со своей партизанской армией и другие отряды крепко держат белых на Славгородском и Рубцовском направлениях. Наша с тобой задача — разбить и отбросить назад польских легионеров, которые выступили из Камня двумя колоннами. Первая идет на Корнилове, вторая — на Юдиху — Усть-Мосиху. Выступай немедленно против второй. Бей врага, пока он не ждет. Останови наступление во что бы то ни стало. Держи со мной постоянную связь. С большевистским приветом И. Громов».

— Так. Ясно! — громко и весело сказал Колядо.— Все очень правильно.— И к нарочному: — Скачи, браток, к Игнату Владимировичу, скажи: усе будет сделано як следует.

Вошел Митряй Дубов:

— Значит, уходите?

— Уходим, Митряй. А ты шо такой кислый?

Дубов замялся.

— Просьбица есть к тебе, Федор, а как подступиться — не знаю.

— А ты подступайся сразу, без думок. Оно завсегда так лучше выходит. Ну? — Колядо пытливо уставился на Дубова.

— Винтовок бы нам... Сам знаешь, отряд для охраны села создали, а огнестрельного нет. Нам бы хоть десяток винтовок. Для начала.

Колядо нахмурился, прошелся по комнате. Остановился, снова глянул на Дубова.

— Эх, не вовремя ты, Митряй!.. Ну да ладно, авось себе отберем у беляков. Сколько?

— Штук пятнадцать,— быстро ответил Дубов.

— Ты ж говорил десять? — вскинул брови Колядо.

— Это я, чтобы ты не испугался и не отказал...

Колядо засмеялся:

— Хитрюга же ты! Настоящий хозяин. Бери. Двадцать винтовок и по десять патронов к каждой. Да гляди бей при случае беляков крепко, штоб я не жалел, шо отдав тебе оружие...

Вскоре партизаны получили приказ Колядо к вечеру быть готовыми к выступлению.

Весь день Артемка провел в сборах: осмотрел и починил сбрую, смазал браунинг, вложил в него новую обойму, сводил Воронка на реку, вымыл, а потом вычистил до лоска.

Возвращаясь с реки, встретил Костю, сказал, гордо кивая на коня:

— Видал, как выскоблил?

Костя похвалил:

— Молодец, Космач. Блестит.

— Осталось харчишек взять и — готов. Хоть до самого Барнаула скачи! Ты в штаб?

— В штаб. И ты приходи.

Поставив коня, Артемка вошел в избу. Мать была молчаливой, печальной.

— Собираешься с отрядом?..

Артемка поднял удивленно брови, точь-в-точь как когда-то отец.

— А как же?! Ты, мам, сготовь что-нибудь на дорогу, а я сейчас до штаба сбегаю. Узнаю, что и как.

Мать тяжело вздохнула и ничего не ответила.

А в штабе в это время шел разговор. Об Артемке.

Колядо, Неборак, Митряй Дубов и Костя дымили махрой, как четыре трубы.

— Видел   Артемкину   мать,— медленно   говорил  Неборак,— просила уговорить Артемку остаться дома...

Костя так и подскочил:

— Как дома?! Да ты что, Неборак? Как я без Карева обойдусь? Ведь он настоящий разведчик, в любую щель пролезет, любые сведенья добудет.

Неборак нахмурился:

— Не горячись, Костя. У тебя и без того полно добрых хлопцев... Нам нужно о другом думать: как уберечь Карева. Ведь он совсем мальчишка. А мы — в боях. Вдруг убьют?

Наступило молчание. Колядо стрельнул окурком к печи.

— Шо тут скажешь? Усе верно. Оставить так оставить... А, правду сказать, жаль: хлопчик дюже боевой. Такого не враз отыщешь.

Костя будто ждал этой поддержки.

— Я об этом и говорю. А что опасность — так она сейчас и дома каждого подстерегает. Сколько их, мальцов да женщин, загубили каратели. А в отряде я всегда с ним. Думаете, не слежу, не оберегаю?

Колядо почесал затылок, усмехнулся, произнес смущенно:

— И это верно. Зовсим меня с толку сбили. Вот шо: як Митряй скажет, так и будет. Он сельская власть, он друг Артемкиного батька, он сам и свел хлопца с нами. Нехай решает.

Костя впился в Митряя нетерпеливым взглядом. А Дубов молчал. Молчал долго, затягиваясь дымом. Наконец произнес:

— По-хорошему, мальчишку надо бы оставить. Не его дело — воевать. Да боюсь я, товарищи, другого. Костя-то прав... Уходит ваш отряд. Что будет, если беляки в село нагрянут? Хорошо — отобьемся. А если нет?.. Тут не только Артемку, всех бы детишек и женщин куда-нибудь спровадил, спрятал... Пусть с вами идет Артемка, а с Ефросиньей я сам поговорю, объясню ей, успокою...

Вечером Тюменцево вышло провожать партизан. Артемка стоял с матерью, держа за узду Воронка.

— Береги себя, Темушка.

— Конешно. Не полезу же зазря под пулю...

— Слушай старших...

— Вот ты какая... Будто я маленький. У нас командиры есть. Он хоть молодой, хоть старый, а слушать надо.

Подбежал Спирька, сияющий, крикливый.

— А у нас в селе тоже есть отряд. Самооборона называется.   Из   наших   мужиков.   Командир — Митряй  Дубов. И Суховерхов тоже. Меня обещали взять в разведчики. Село остерегать будем. Вдруг беляки придут, а мы мигом — тах-тарарах!

Но Артемка ничего не слышал: увидел в толпе Настеньку. Она торопливо ходила между людей, отыскивала кого-то. Заметила Артемку, остановилась, зарделась густо.

Так и стояла там, пока не раздалась команда выступать. Тогда она, будто готовясь прыгнуть с кручи, подбежала к Артемке, сунула ему что-то в руку. И, испугавшись своей неожиданной смелости, чужих глаз, которые, казалось ей, смотрели на нее с удивлением и укором, убежала. Артемка инстинктивно сжал пальцами то, что дала ему Настенька, и спрятал в карман, чтобы никто не видел и не знал: это только для него.

Мама, кажется, догадалась, улыбнулась, обняла смущенного не менее Настеньки Артемку.

— Пора, Темушка...

Тут и Спирька заторопился.

— До свиданья, Артеха. Приезжай.

Откуда-то Пронька взялся. Сунул руку Артемке, буркнул:

— Валяй. Да не задавайся...

Отряд двинулся через село, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Вышли в степь. Село уплывало назад и вскоре совсем скрылось за березнячком, за клубами пыли, поднятой конями.