Карамба, или Козья морда - Щеглов Дмитрий. Страница 28

– А чего ты так долго около «нового русского» крутился?

– Ты же сказал, договариваться основательно. Я его чуть к нотариусу не потащил, – обиделся Данила.

– Только деньги пусть вперед платят, – сказал я Даниле, выставляя на продажу три бутылки пива, – открывай аукцион, раз договорился со всеми.

– Пиво, пиво, – как разносчик на рынке закричал Данила.

Присутствующие на берегу и на катере повернули в нашу сторону головы.

– Ты, что метеор, и не запыхался? – удивился Горилла, доглядев, что кроме них двоих с девицей, еще кто-то есть на берегу.

– Я же не бесплатно, а за деньги, вот вдвоем с Данилой.

– Начальная цена – пятьдесят рублей, – как заправский аукционист кричал на всю округу Данила.

– Ты, что, ей же пятнадцать рублей красная цена, – как молодая хозяйка, девица придержала дернувшуюся руку Гориллы.

С катера неслось:

– Сто.

– Двести.

– Пятьсот.

– Тысяча.

– Две.

– Четыре.

– Пять, – «новый русский» назвал свою последнюю цену.

– Пять, с половиной, – крикнул Хват.

– Раз… два… три. Продано, – Данила ногой топнул по земле.

– Вези сюда пиво, в горле пересохло, – потребовал с катера свой товар Хват.

– Аукцион еще не закончен, продаются следующие три бутылки, – Данила показал на три бутылки, появившиеся рядом с первыми.

– Пять тысяч, – сразу назвал условленную цену «новый русский».

– Кто больше… Нет никого? …Продано. Сейчас плыву господа, готовьте деньги кричал Данила складывая в пакет семь бутылок. Пока он плыл на камере к катеру, еще две бутылки я отнес Горилле.

– С тебя две тысячи, как договаривались.

Горилла молча отдал деньги. В это время Данила поднимался по трапу, звеня бутылками. Перед Хватом и «новым русским» он поставил по три бутылки, и одну перед Фитилем.

– С тебя Фитиль по твоей таксе, пятьсот рублей, помнишь?

Новый русский спустился в кубрик и молча вынес деньги. Хват долго доставал их из намокшего кошелька. И только Фитиль показал на свою «копейку»:

– За козырьком возьми.

Данила как крестьянин пересчитал деньги и удовлетворенный отчалил. На берегу, он сходил к машине Фитиля, освободив последнего от захоронки, и вновь стал слюнявить пальцы:

– Тринадцать тысяч, несчастливое число, кому-то другому видно достанутся платиновые гантели и золотая цепь.

Я боялся преждевременно открыть рот. Мне хотелось узнать, на каких условиях договорился Хват с «новым русским», уж ни в придачу ли с девицей, но я не стал интересоваться. Капитан пробил в колокол на своем судне, я надел маску и прыгнул в воду.

– Начинайте работу.

Где-то здесь, чуть выше этого места, вчера перестали выскакивать из воды гантели. Я нырнул и внимательно осмотрел дно. Чуть присыпанные песком, две гантели лежали в двадцати метрах от катера. Поплыв в противоположную сторону, вниз по течению, я многозначительно посмотрел на Данилу. Он немедленно подплыл ко мне.

– Соблюдай договор. Скажешь всем поочередно, что гантели лежат в двадцати метрах вверх от носа катера. И я снова нырнул. Я плыл и наслаждался. Вода была как парное молоко. Данила поочередно обошел все высоко договаривающиеся стороны. Первым полез в воду Горилла. Он сплавал на указанное место и вновь вылез на берег. Никакой маскировки, разведчик из него не получился бы. Потом подошла очередь Фитиля. Этот был похитрее. Он сначала вылез на берег, прошелся до ближайших кустов, и только оттуда прыгнул в воду. Результат видно и его удовлетворил. Следующим был Хват, Он допил бутылку пива, пробормотал:

– Пойду скупнусь, – и с носа катера прыгнул в воду. Под водой он сидел минуты три, мы уже начали беспокоиться, не ушибся ли он головой об камень, когда Хват вынырнул метрах в сорока в стороне, и поплыл к берегу.

Я тоже вышел на берег и взял с собою завернутую в целлофановый мешочек дымовую шашку. Мы с Данилой больше никого не интересовали. Новый русский стал заводить катер, чтобы подняться вверх по течению реки на злосчастные двадцать метров. Катер, к моему и Хвата удивлению завелся?

– Ты провода ему выдернул? – зло, как змей глядя на Фитиля, зашипел Хват.

– Может у него там два мотора? – спросил Фитиль.

– Продался иуда? – забыв про девицу. воскликнул Горилла и красиво пошел рассекать воду.

Следом в воду бросились Хват и Фитиль. За ними поплыл и я. «Новый русский» уже ставил на якорь катер в том месте, где лежали затонувшие гантели. Первым достиг борта катера Горилла и без приглашения взобрался на палубу. За ним поднимались Хват и Фитиль. На берегу остались Данила и девица. Мой приятель сроду не питавший уважения к женщинам и сейчас в упор не замечал ее.

– Что-нибудь случилось? – обеспокоено спросила потенциальная Сопель-Шереметьева.

– Пока нет, – успокоил ее Данила.

– А что может быть?

– Я так думаю, Фитиля выкинут за борт, и большая тройка, как в Ялте поделит мир.

– Ой как интересно… А граф Шереметьев не женат?

– Он уже граф? – удивился Данила.

– А вы не знали?

В это время я обогнул судно «нового русского» так и не услышав окончания разговора. Четверка, собравшаяся на палубе, знала, что сокровища находятся прямо под катером, и не предпринимала пока никаких действий. Надо было им помочь. Я вытащил дымовую шашку из целлофанового пакета, дернул за шнурок и закинул в открытый иллюминатор. Нырял я не хуже Хвата. Когда я вынырнул метрах в тридцати от катера, почти у самого берега, из каюты валил густой и черный дым. Святая троица – Хват, Горилла и Фитиль, разбежавшись на палубе, прыгнула в воду. Я в это время вылезал из воды. Мы, с Данилой прихватив одежду, отбежали от берега метров на пятьдесят и стали оттуда наблюдать. Из воды показалась голова Гориллы, потом Хвата, чувствовалось, что они несут что-то тяжелое. Рядом ужом вился Фитиль.

– Меня потом не забудьте, я ведь тоже нырял, – гундосил он.

Когда Горилла с Хватом вынесли на берег гантели, на палубе из дымовой завесы появился «новый русский» с помповым ружьем и сделал предупредительный выстрел.

– Плывите с гантелями обратно, или вы покойники.

Хват с Гориллой медленно подняли руки. Фитиль как заяц улепетывал к своей машине. А дым медленно рассеивался, показывая невредимое судно. «Новый русский» недоверчиво покосился внутрь своего «Титиника», и, не выпуская из рук ружье, запустил двигатель.

И в это время, с небольшим опозданием из-за бугра донеслась милицейская сирена. «Новый русский» убрал ружье, и помахав на прощанье белой фуражкой прибавил газу. Катер встал на дыбы, и как норовистый конь понес его к Средиземному морю. Фитиль завел свой старенький автомобиль и притормозил около Хвата. Хват хотел затащить в машину хоть одну гантель, но Фитиль рванул мимо.

– Стой дурак, – орал Хват догоняя «копейку». Наконец догнав снова притормозившего Фитиля, он плюхнулся на сиденье, – гони шеф, если жизнь дорога, – с испуга он начал заговариваться.

И тут, наконец, как черепаха из-за бугра, выползла шестерка оперативников. Ехала она медленно, но за то сирена выла исправно. Единственный кто не растерялся, был Горилла. Он подхватил обе гантели, и как спринтер понесся вместе с ними мимо девицы.

– Догоняй, – крикнул он. Повторять дважды не пришлось. Девица видимо не один раз бегала от милиции. Она поравнялась с Гориллой и стала заглядывать ему в глаза. Лучше бы она этого не делала. В первой же ямке она подвернула ногу и громко вскрикнула:

– Граф!

Горилла остановился. У него был выбор или гантели или она. Кого выбрал Горилла, мы так и не увидели. С прежней скоростью над жнивьем неслась его голова, а нес ли он на руках или в руках не было видно. И только когда через несколько минут вернулись удовлетворенные оперативники, мы поняли что, «исчо» не вечер, и мы можем скоро увидеть графиню Сопель-Шереметьеву. Значит убежал не с гантелями, а с нею на руках. Что делает в момент с мужиками женский пол, вай, вай, вай.

Лишняя реклама нам тоже не нужна была, поэтому мы издалека помахали Николаю с Петром, мол, у нас все в порядке и тоже окольными путями добрались до дома.