Гарун и Море Историй - Рушди Ахмед Салман. Страница 3

На вокзале в Городе Г их встретили двое угрюмых и очень усатых мужчин в кричаще-желтых клетчатых штанах. «По мне, так они похожи на жуликов», — подумал Гарун, но мнение свое оставил при себе. Эти двое повезли их прямо на политический митинг. Они ехали мимо автобусов, которые то и дело роняли людей — как губка роняет капли; они добрались до густых человеческих дебрей, до огромной толпы. Там были пышные кусты детей и стройные ряды леди, которые напоминали цветы на гигантской клумбе. Рашид задумчиво кивал головой.

А потом Нечто Немыслимое и случилось. Рашид вышел на сцену, встал перед бескрайним лесом толпы (Гарун наблюдал из-за кулис), открыл рот, и толпа завизжала от восторга. Но Рашид Халиф все стоял и стоял с разинутым ртом, потому что вдруг понял, что во рту у него так же пусто, как и в сердце.

У него получилось только «кар». И ничего больше. Шах Тарабар прокаркал, как глупая ворона: «Кар, кар, кар».

Потом их заперли в раскаленном от жары офисе, и двое усатых мужчин в кричаще-желтых клетчатых штанах орали на Рашида, обвиняя его в том, что он продался соперникам, и грозили отрезать ему язык и все прочие параграфы. Рашид же, чуть не плача, повторял, что сам не понимает, почему он иссяк.

— В Долине К все будет замечательно, все будет чудесно! — клялся он.

— Уж постарайся, — орали в ответ усатые мужчины, — а не то твоему лживому языку придется распрощаться с глоткой.

— А когда улетает самолет в Долину К? — вмешался Гарун, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. (Он знал, что поезда в горах не ходят.) Орущие мужчины принялись орать еще громче.

— Самолет? Самолет? У папаши истории тормозят, а щенок хочет лететь! Самолет — это не для вас, мужчина с ребенком. Поедете на автобусе.

— Опять я виноват, — подумал Гарун горестно. — Из-за меня вся эта каша заварилась. Что толку в твоих историях, если все они — вранье? Я задал вопрос, от которого у моего отца разбилось сердце. Теперь я должен это исправить. Нужно что-то придумать.

Вот только что именно — этого он, увы, не знал.

II. ПОЧТОВАЯ КАРЕТА

Двое орущих мужчин запихнули Рашида и Гаруна на обитое драным пурпуром заднее сиденье старой машины и, перекрикивая дешевую автомагнитолу, из которой рвалась популярная музыка, продолжали вопить о продажности сказочника всю дорогу до ржавых ворот Автовокзала. Там Гаруна с Рашидом бесцеремонно вышвырнули вон.

— А как насчет дорожных расходов? — с надеждой поинтересовался Рашид, но орущие мужчины заорали еще громче:

— Он еще смеет спрашивать о деньгах! Какая наглость! Какая неслыханная наглость! — После чего резко рванули с места, распугивая собак, коров и женщин с корзинами фруктов на головах. Из окон удалявшейся зигзагами машины продолжала выплескиваться громкая музыка вперемешку с руганью.

Рашид даже кулаком погрозить им вслед не удосужился. Гарун поплелся за ним к Билетной Кассе через пыльный огороженный двор, стены которого были увешаны странными предупреждениями. К примеру таким:

Или таким:

А еще таким:

— Хорошо бы еще повесить здесь запрещение орать на пассажиров, которые едут на заднем сиденье, — пробормотал Гарун. Рашид отправился покупать билеты.

То, что происходило у билетного окошка, очередью назвать было нельзя — там проходило соревнование по борьбе, в котором каждый хотел быть первым, и поскольку у каждого в руках был цыпленок, ребенок или еще какая-нибудь увесистая вещица, в итоге получалась всеобщая свалка, над которой летали перья, игрушки и сорванные шляпы. Время от времени из этой кучи вылетал какой-нибудь одурелый человек в изодранной одежде и победоносно размахивал в воздухе клочком бумаги: своим билетом! Рашид, сделав глубокий вдох, нырнул в самую гущу.

А тем временем по двору, где стояли автобусы, туда-сюда перемещались тучи пыли, напоминая небольшие песчаные бури в пустыне. Гарун сообразил, что внутри этих пыльных туч бегают люди. Дело в том, что автобусов на Автовокзале было мало, а народу — слишком много, к тому же никто не знал, какой автобус отправится первым, что и позволяло водителям слегка поразвлечься. Один из них заводил двигатель, поправлял зеркало и вел себя так, словно вот-вот поедет. В то же мгновение стайка пассажиров, схватив чемоданы, свернутые постели, попугаев и транзисторные приемники, устремлялась к нему. Он же с невинной улыбкой глушил мотор, а в дальнем конце двора подавал голос другой автобус, и пассажиры устремлялись туда.

— Так нечестно, — вслух сказал Гарун.

— Да, нечестно, — прогудел чей-то голос за его спиной, — Но-но-но ты же не станешь отрицать, что со стороны все это выглядит очень даже весело.

Голос, как выяснилось, принадлежал верзиле с большущим клоком волос, торчащим на макушке, как хохолок у попугая. Лицо у него было ужасно волосатое, и Гаруну пришла в голову мысль, что эти волосы какие-то перьеподобные. «Забавно, — подумал он. — С чего это я взял? Бред какой-то».

В этот момент две кишмя кишащих пассажирами тучи, столкнувшись, взорвались зонтиками, маслобойками и веревочными сандалиями — и Гарун, сам того не желая, расхохотался.

— А ты парень что надо, — прогудел человек с похожими на перья волосами. — Ты умеешь видеть смешное. Несчастный случай — вещь на самом деле грустная и жестокая, но-но-но — бум! бам! трах-та-ра-рах! — и можно запросто обхохотаться! Тут верзила встал и поклонился. — К вашим услугам, — произнес он. — Зовут меня Ноо. Водитель сверхскоростной Почтовой Кареты Номер Один До Долины К.

Гарун решил, что ему тоже следует поклониться:

— А меня зовут Гарун. — Он подумал немного и добавил: — Если это серьезно — про услуги, то вы и в самом деле могли бы для меня кое-что сделать.

— Вообще-то это была фигура речи, — ответил мистер Ноо. — Но-но-но я за нее отвечу. Фигура речи вещь переменчивая. Она может ходить твистом, или может быть прямой. Но Ноо — человек прямой, не лживый твистер. Так что же вам угодно, мой юный мистер?

Рашид часто рассказывал Гаруну, как красива дорога от города Г до Долины К. Она змеилась по перевалу X до Тоннеля И, по краям ее искрился снег, в ущельях парили диковинные разноцветные птицы, а когда она снова выходила из Тоннеля И, путешественнику открывался самый величественный вид на земле — панорама Долины К с ее золотыми полями, серебряными горами и Скучным Озером в самой сердцевине; этот вид расстилался, как волшебный ковер, ожидавший того, кто захочет на нем прокатиться. «Невозможно грустить, глядя на это, — говорил Рашид, — а слепота там становится горем вдвойне». В общем, передние места в Почтовой Карете до самого Скучного Озера плюс гарантия того, что Почтовая Карета минует Тоннель И до захода солнца, поскольку в противном случае весь смысл пропадет, — вот о чем Гарун попросил мистера Ноо.

— Но-но-но, — возразил мистер Ноо, — уже поздно… — Однако увидев, как вытягивается физиономия Гаруна, широко улыбнулся и хлопнул в ладоши. — Но-но-но ну и что? — воскликнул он. — Красивый вид! Чтобы развеселить печального папу! До заката! Нет проблем.

Словом, когда Рашид, пошатываясь, выбрался из Билетной Кассы, Гарун поджидал его на подножке Почтовой Кареты, где уже работал мотор и где для них были оставлены самые лучшие места.

Едва дышавшие после своих пробежек, покрытые пылью, которую пот превратил в грязь, остальные пассажиры смотрели на Гаруна со смесью зависти и восхищения. На Рашида это тоже произвело впечатление:

— Я не зря говорил, юный Гарун Халиф, что в тебе скрыто намного больше, чем кажется на первый взгляд.