Пропавшие в Стране Страха - Слаповский Алексей Иванович. Страница 21

– Я просто хотел сказать, что все понял.

– Этого можно было не говорить, – усмехнулась Анька. – Ну – вперед!

И они стали пробираться через лес. Вперед выслали дозорных – Шустрика и Ника (Ник сам вызвался).

Каждый подбирал себе по руке деревянное оружие ударного боя, то есть палки из толстых веток, коряг и сучьев.

Готовились к схватке.

Вик тоже поднял увесистый сук. Нес его, смотрел на утолщение на конце, что делало сук похожим на дубинку, и думал: если этой дубинкой ошарашить по голове противника, тому станет очень плохо. Но ведь и у противника, скорее всего, имеется аналогичное оружие. Вдруг и он угостит Вика по голове? И дело не в том, что Вик боится, он просто очень ценит свою голову, считая ее самым важным органом человека.

У Ника, тоже обзаведшегося толстой и длинной палкой, были похожие сомнения, но он очень быстро разрешил их в свою пользу: надо просто не допустить, чтобы тебя ударили, надо ударить первым.

Он был очень рад, что, будучи дозорным, находится впереди. Он мечтал о том, чтобы на них с Шустриком сейчас напали разведчики врага, пусть даже в превосходящем количестве – например трое. Вряд ли больше – разведчиков много не бывает. Он тогда сразу одним концом палки одного, вторым – второго, а потом достанет и третьего. Шустрик не успеет даже взмахнуть своим сучком.

– Чего? – увлеченный своими мыслями, он не расслышал Шустрика, который задал какой-то вопрос.

– Я говорю, тебе сколько лет? – повторил Шустрик.

– Мне? А какая разница?

– Просто интересно.

– Ну, одиннадцать.

– Да? А я думал – десять.

– Это почему?

– Ты маленький. В смысле роста, – уточнил Шустрик.

– На себя посмотри! – оскорбился Ник. – Тебе самому сколько? Девять?

– Мне двенадцать, но это ничего не значит. Некоторые не растут, не растут, а потом вырастают. У меня дед до института не рос, был последний на физкультуре. А в институте за пять лет вырос на четырнадцать сантиметров.

– Ага, конечно, – не поверил Ник.

– Я тебе говорю!

– Не ори! Мы разведчики или кто?

И Шустрик послушался, замолчал.

Ник был очень доволен: человек на год старше его, а слушается. Наверно, в моем голосе, подумал Ник, появилось что-то смелое. Ничего удивительного: я ведь и внутри, в душе, чувствую себя намного смелее, чем раньше. Может, я даже стал сильнее и ловчее? Надо это опробовать.

И Ник на ходу взмахнул дубинкой, задев ветку. Она обломилась, как ему показалось, с очень громким хрустом. Ник оглянулся на страбынетов – заметили его оплошность или нет? И наткнулся на Шустрика, который остановился.

– Пришли! – прошептал Шустрик.

Приблизившиеся страбынеты некоторое время разглядывали дом страбытов (похожий на дом страбынетов, только поменьше), потом обогнули его, прячась за деревья, зашли, как и велел Эдька, со стороны света (именно света, а не солнца – солнца же тут не было), потом Анька резко свистнула, они побежали к дому, окружили его и начали бить стекла в окнах.

И тут же после этого бросились к крыльцу, чтобы победоносно встретить перепуганных и растерявшихся страбытов.

Но перепуганные и растерявшиеся страбыты не появлялись.

– Боитесь? – закричала, подойдя к окну, Анька. – Не бойтесь, мы вам ничего не сделаем, только выгоним!

Она подпрыгнула, чтобы заглянуть в окно, у нее не получилось.

Подошел высокий Эдька, сложил руки домиком над глазами, прижался к стеклу, поворочал головой направо и налево и сказал:

– Пусто.

– В подвале спрятались? – предположила Анька.

– Может быть. Так. Смотрите за окнами, а мы с Анькой и ты, ты, ты, – указал Эдька на троих страбынетов, – пойдем в дом.

Они осторожно вошли (дверь оказалась не заперта), обследовали дом – никого.

Потом Эдька открыл деревянный люк подвала, посветил туда фонарем.

Пусто.

– Может, они еще завтракают? – спросил кто-то.

И тут Васька-обманофоб, который сразу почувствовал неладное, сказал:

– Смотрите!

Он увидел на стене листок, приколотый вилкой.

На листке было крупно написано: РАСПАЛАГАЙТЕСЬ. ВАШ ДОМ ЛУЧЬШЕ!

– Сразу две ошибки, – негромко сказал Вик. Не для того сказал, чтобы похвастаться своей грамотностью, просто он не любил ошибок, как и всего вообще сломанного, испорченного, грязного. Аккуратист от природы (и частично от воспитания – именно частично, Ника ведь воспитывали точно так же, а результат, считал Вик, нулевой), он относился к словам с ошибками как к испорченным или испачканным вещам, хотелось тут же их исправить.

Но Аньку расстроили не ошибки, а совсем другое.

– Идиоты! – закричала она. – Какие же мы идиоты! Быстро домой!

И они побежали обратно, к своему дому.

Вик не отставал, успевая на бегу думать. Он думал: вот странно, сюда шли медленно, осторожно, а пришли как-то очень быстро, а обратно бегут изо всех сил, но никак не прибегут.

И все же прибежали.

Ник, вырвавшийся вперед (он всегда неплохо бегал), увидел, как несколько подростков сидят у дома в беседке, сделанной из веток, а один трудится, срывая и набрасывая сверху пучки травы – для тени и прохлады. Хоть Ник и был на территории страбынетов очень недолго, она уже казалась ему своей, поэтому он, кипя возмущением, напал на этого страбыта. Правда, свою дубинку при этом бросил, просто схватил страбыта руками сзади, повалил его и начал возить по земле.

Вступили в схватку и другие.

И, подобно Нику, все побросали палки – всем вдруг показалось, что с ними неудобно. Своих можно задеть, не очень-то размахнешься. И вообще. Поэтому драка была больше похожа на возню: вцепиться в противника, повалить его, зафиксировать на земле и праздновать личную победу.

Ник, один из первых таких победителей, удерживал поверженного противника, но тут кто-то крикнул:

– Назад!

Нику показалось, что крикнул Эдька. Он увидел, как страбынеты припустили обратно в гущу леса. Ему, конечно, не хотелось оставаться среди врагов, потому он побежал за ними.

Страбынеты мчались во всю мочь, Ник не мог понять причины такой скорости: он оглядывался и не видел погони.

Только когда отбежали уже довольно далеко, страбынеты стали притормаживать, а потом и вовсе повалились на траву, тяжело дыша.

– Вы… чего это… побежали? Мы же… их… победили же! – не сразу выговорил запыхавшийся Ник.

И вдруг наступила тишина.

Из высокой травы поднимались подростки. Ник смотрел на них и с ужасом понимал, что это вовсе не страбынеты. Да, одеты так же, просто абсолютно так же, как страбынеты, но… Где Эдька? Где Анька? Где Вик? Ни одного знакомого лица! Подростки смотрели на него сначала грозно, а потом все, будто по команде, расплылись в улыбках.

– Попался? – услышал Ник. – Ну, теперь держись!

– Я перепутал! – вскрикнул Ник.

Это привело страбытов в состояние безудержного веселья. Они начали хохотать, кататься по траве, бить себя по груди, и по коленкам, и по чему попало, приговаривая:

– Перепутал он! Умора! Он перепутал! Вот дурак-то! Перепутал он!

Ник распрямился.

– А ну, хорош смеяться! – сказал он грозно и решительно. – А то сейчас посмеется у меня кто-то!

Смех резко прекратился.

Страбыты, взяв в руки палки, молча пошли на Ника.

Бежать от врагов стыдно. Но когда их в семь раз больше (страбытов было семеро), это получается не бежать, а спасаться. Поэтому Ник принял правильное решение и бросился наутек.

Но далеко убежать не удалось, кто-то дал ему подножку. Ник упал и тут же перевернулся на спину, готовый защищаться даже лежа.