Там, на неведомых тропинках - Греков Юрий Федорович. Страница 3

— Кто тут стучал по крыше моего дома? — спросила морда.

— Здрасьте! — на всякий случай как можно вежливее сказал Мурашка. — Это мы.

— Кто это — мы? Ну-ка, ну-ка! — Земля загудела, и наружу вылез огромный черный Крот. Он надел большие очки и, разглядев Мурашку, Кузю и Зучка, сказал: — А, так вот вы кто! Ну-ка идите сюда!

Крот порылся в кармане, вытащил большую авоську, и не успели Зучок, Кузя и Мурашка опомниться, как уже сидели в авоське.

Крот нырнул вниз, и сразу стало темно-темно. Он так быстро помчался по подземным коридорам, что Мурашка не утерпел, шепнул:

— Как только он лбом не стукнется?

— Тихо, ты, — отозвался Зучок. — Услышит — сразу съест. А так еще, может, и удерем...

Вдруг Крот остановился, и приятели услышали, как он загремел в темноте связкой ключей.

— Вот тут вы, дорогие мои, и переночуете, — сказал Крот, вытряхивая пленников из авоськи, — а завтра вечером мы вас всех, хе-хе, скушаем!

Дверь захлопнулась, скрипнул ключ в замке. Выход был отрезан.

И тут вдруг в темноте послышались приглушенные всхлипыванья.

— Есть тут кто-нибудь? — громко спросил Зучок.

— Есть, есть! — послышалось со всех сторон.

Зучок вытащил из кармана фонарик, который ему подарил на день рождения папин знакомый Светляк.

Через минуту все пленники кротового подземелья — Го лубой Мотылек, улитка Улита, паучок Пузатик и трое наших приятелей — собрались в кружок и познакомились.

— Ну, что ж, теперь давайте все вместе подумаем, как выбраться отсюда, — предложил Зучок.

— Ничего не выйдет, — сказал паучок. — Крот крепко стережет подземелье. Завтра у него пир. Гостей кормить надо. Вот нас и съедят.

— На пиру будет и Черная Жаба, — печально добавил Голубой Мотылек. — Она уже съела моего младшего брата. А теперь и моя очередь...

Мурашка слушал-слушал и рассердился:

— Носы повесили! Конечно, съедят нас, если сидеть будем, сложа лапки. Думать надо!

Молчавший Кузя достал скрипку и заиграл. А Зучок и Мурашка подхватили:

Все приободрились. Паучок сказал:

— Я могу веревочку сплести. Свяжем Крота и убежим.

Кузнечик, помолчав, проговорил:

— Не выйдет...

— Вот что, — сказал Зучок, — надо сделать подкоп. За ночь, может, прокопаем. И убежим. Не удастся Кроту съесть нас...

Кузя, Мурашка и Зучок, сменяя друг друга, принялись долбить землю. Особенно старался Мурашка — он работал всеми шестью лапками. Паучок и Улита относили разрыхленную землю в другой угол подземелья. А Голубой Мотылек летал над работающими и навевал прохладу. Работа шла быстро

Первым насторожился Мурашка. Вот уже некоторое время откуда-то слышались глухие удары. Чем дальше продвигался подкоп, тем слышнее становились они, и вскоре послышались еще какие-то звуки, похожие на далекую песенку. Все заработали быстрее. Даже Улита, которая не могла бегать так быстро, как Паучок или Мурашка, напрягла все свои силы и, если бы сейчас устроили соревнования по бегу, Улита обязательно обогнала бы всех своих сестер. Кучка вынутой земли росла, подкоп становился все глубже, а песенка все слышнее.

И вдруг грохнул замок. В дверях подземелья стоял, подслеповато щурясь, Крот. Он пришел проверить, все ли в порядке. Крот надел очки и только тогда понял, что чуть не лишился праздничного ужина. Трудно описать, в какую ярость он пришел.

— Удрать вздумали? — заревел Крот и, взмахнув когтистыми лапами, хотел поймать Голубого Мотылька.

Мотылек метнулся в сторону, и Крот больно стукнулся о стенку. Рассвирепев пуще прежнего, он повернулся и сгреб Кузю и Зучка. Еще мгновение — и Мурашка остался бы без приятелей. Но Мурашка, хитрый ловкий Мурашка, был тут как тут. Сначала он было удрал на потолок, пока Крот гонялся за Мотыльком. Но теперь, увидев, в какой опасности друзья, спрыгнул вниз прямо на нос Кроту и больно-пребольно ущипнул его за самый кончик. От боли разбойник схватился за нос и выронил Кузю и Зучка.

И в этот миг раздался громкий голос:

— Что за шум?

Кусок стенки отвалился, и в проломе показался маленький человечек с большой белой бородой и в зеленом колпачке. Голубой Мотылек вскрикнул:

— Дедушка Ротрим! Спасите!

Крот в страхе отшатнулся — он боялся Старого Гнома, потому что знал: тот очень не любит, когда обижают маленьких.

— Ах ты, подземный разбойник, — сказал Старый Гном, — опять за свое взялся. Последний раз тебя предупреждаю. А теперь — убирайся!

Перепуганный Крот метнулся к двери, споткнулся и выскочил вон. А дедушка Ротрим сказал:

— Ну, пошли, дети. Как хорошо, что я оказался поблизости.

Старый Гном и освобожденные пленники выбрались сквозь пролом и через минуту были уже наверху.

Солнечный свет слепил глаза после черной тьмы кротового подземелья, а трава и листва были такими зелеными, как будто их раскрасили самой свежей и яркой зеленой краской.

— Спасибо, дедушка Ротрим! — закричали вместе Голубой Мотылек, улитка Улита и паучок Пузатик. Голубой Мотылек вспорхнул вверх и затерялся в солнечных лучах. Улита заползла под какой-то листок, а паучок быстро взбежал на высокую травинку и тоже исчез.

На месте остались только трое наших приятелей.

— А вы откуда, ребятишки? — спросил Старый Гном. — Что-то я вас не припомню.

Зучок, Мурашка и даже неразговорчивый Кузя наперебой стали рассказывать о своих приключениях.

— Так-так, — сказал Старый Гном и улыбнулся, — Молодцы, бороться надо всегда. Ну что ж, идемте, будете моими гостями.

Он взвалил на спину свой мешок, а Мурашке, как самому сильному, дал нести лопатку, отчего Мурашка так загордился, что даже споткнулся.

Тени уже стали длинными, когда они подошли к домику Старого Гнома — большому дубовому пню и по ступенькам поднялись к двери.

— Входите, — сказал Гном. — Вон там умывальник, вымойте лапки, будем обедать.

Потом дедушка Ротрим дал всем домашние тапочки и, надев пижаму и расчесав длинную бороду, взялся за свой мешок. Распустив завязку, он высыпал на пол в углу комнаты груду ослепительно сверкавших камешков.

— Ой, — вскрикнул Зучок, — а у нас дома тоже есть один такой камешек в деревянном ящичке!

— Постой, постой, — сказал Старый Гном, — это не твой папа спас моего младшего брата, когда его придавило веткой?

— Мой, — сказал Зучок. — А что это за камешки?

— Расскажите, дедушка, — попросил Мурашка.

— Расскажу, — согласился Старый Гном. — Вот только пообедаем...

После обеда Старый Гном и его гости уселись возле пня на траве, и дедушка Ротрим начал свой рассказ:

— Давным-давно, когда еще дедушки этих старых больших деревьев, что уходят своими вершинами к звездам, были такими маленькими, как эта травинка, на которой сидишь ты, Мурашка, жил в нашем краю злой волшебник. В большом густом лесу стоял его замок. Никто не мог найти дороги сюда, заколдованные тропы уводили путника в непроходимую чащобу или топь, откуда не было выхода. В глубоких подвалах замка с огромными висячими замками колдун хранил золото, много золота — в кованых сундуках, в глиняных горшках и кожаных мешках. Кесбок — так звали волшебника — очень любил золото. Но еще больше он любил драгоценные камни. Когда он перебирал в подвалах сверкающие сапфиры и топазы, ему страшно хотелось, чтобы их было еще больше. И он делал их — из звезд, которые сбивал синей ночью, стоя на высокой башне своего замка, из листьев, которые срывала буря в лесу с молодых и старых деревьев.

Все полнее становились сундуки в подвалах Кесбока, и лишь один все еще оставался неполным: сундук с самыми дорогими камнями — алмазами. Злился колдун, устраивал бури, ломал деревья, разорял гнезда синиц и белок, сметал муравейники. Многие камни научился делать Кесбок — синие сапфиры из украденных с неба звезд, изумруды из молодой травы, янтарь из сорванных осенью листьев, а вот алмазы делать не мог. Не из чего было. Что ни пробовал колдун — получалось, да не то. И вот однажды ночью полетел колдун на своей огромной Летучей Мыши над лесом, обдумывая, какое бы еще сделать зло. И вдруг вдалеке заметил огонек. «А, это избушка лесника», — вспомнил колдун и приказал Летучей Мыши: