Кларки первый и единственный - Сомов Кирилл Григорьевич. Страница 8

Глава девятая

«Тихо шинами шурша, банда едет не спеша»

Непривычно им ехать так медленно, да не слишком разгонишься по извилистой лесной дороге, хорошо еще, что «мерс» между деревьев протискивается.

А вот Женька наоборот совсем, на полной скорости, да по короткой дороге спешит, предупредить надо.

Он влетел на поляну перед домом и сразу к отцу.

— Батя, там... – сбилось дыхание, Жека махнул рукой куда-то за спину.

— Да не торопись ты. Отдышись. Что стряслось?

Женька в двух словах рассказал о заезжих «братках».

— Вот же, не было печали. – с досадой сказал Павел Егорович. – Эй, пацаны! Давайте собирайтесь побыстрей, уходить надо, кто знает, что у них на уме.

Он проверил двустволку, быстро собрал рюкзак. Мальчишки выбежали из дома, готовые к отступлению.

Им не хватило всего двух минут.

На поляну въехали все три «мерса». На этот раз из машин вышли все, интересно все-таки.

— Ну че, дед, по-хорошему решать будем? Или как? Давай сюда свою лошадь недоделанную, и разбежимся, как лепшие друзья.

Шустрый долговязый парень, Ерш, был при делах всего вторую неделю, но гонора было выше крыши.

Он передернул затвор небольшого матово-блестящего «Хеклера»

Павел Григорьевич поднял двустволку, взвел курки.

— Оставили бы вы нас в покое, ребята. Здесь же дети. С кем воевать собрались?

— Слышь, старый партизан, хорош базар разводить, пусть твой чудик сюда скачет, вот все целыми и останутся. — Баклуша двинулся вперед, на ходу доставая из-за пояса «Беретту»

Павел Егорович стал выбирать цель, двоих положить он успеет, а что будет дальше, не хотелось и думать.

Но Кларки решил по-другому. Он шагнул навстречу бандиту, сделал два шага и остановился.

Баклуша довольно ухмыльнулся.

— Становитесь за моей спиной — вполголоса сказал кентаврёнок, оглянувшись к своим. И в голосе была такая уверенность и спокойствие, что и Павел Егорович, и Жека с Валькой тут же встали за ним.

Баклуша слегка опешил, но победа казалась ему такой легкой и очевидной, что он не раздумывая сунул «Беретту» обратно за пояс, растопырил толстые ручищи и огромной тучей стал надвигаться на кентаврёнка.

И вот тут стало происходить нечто странное.

Кларки скрестил руки на груди, закрыл глаза, напрягся.

Послышались щелчки, потрескивание, словно электрические разряды, запахло свежестью и озоном, как при грозе.

Воздух сгустился, подернулся легкой дымкой и медленно стал темнеть, становиться плотным и вязким.

В считанные секунды он стал похож на кисель, затем на густозаваренный желатин, а затем Баклуша застыл, словно муха в янтаре, так и остался с поднятой в полушаге ногой, со смешно выпученными глазами. Он пробовал что-то сказать, но даже звуки не могли пробиться сквозь окаменевший воздух. При этом всем присутствующим удавалось как-то дышать, по волшебству, не иначе.

А за мгновение до этого Ерш, не выдержав напряжения момента, все-таки дал очередь. Пули пролетели чуть больше метра, да так и повисли в полете.

Кларки некогда было сортировать своих и чужих, и Валька тоже не мог шевельнуться.

Воздух был таким плотным, что мальчишка даже разглядел комара, замершего прямо перед его носом.

А кентаврёнок, вопреки всем законам физики, легко и непринужденно прошелся от одного «братка» к другому, обошел всех, собрал непонятные железные штуковины и сложил их в кучу возле сторожки.

Он еще не знал, как они действуют, но чувствовал, что от них веет смертью.

Воздух стал приходить в норму. Семен наконец-то поставил ногу на землю, недоуменно повертел головой по сторонам.

Пули, выпущенные пацаном из «братвы», словно семечки посыпались вниз.

А Павел Егорович, не мешкая, взял из кучи хорошо знакомый ему — калашников- и направил его на чужаков:

— По коням, ребятишки, а то положу вас здесь, да закопаю в лесу, шутки кончились.

— Хрен с ним, дураком старым, давай по машинам. — приказал Генрих Янович, все это время молча стоявший позади всех, словно его не касалось происходящее, а под нос себе тихонько буркнул: — i'll be back!

И остались только следы шин на траве, горстка пуль, да груда оружия.

Глава десятая

Едва машины «братков» скрылись из виду, коленки кентаврёнка задрожали, подогнулись, и он без сил опустился на траву.

Валька кинулся было к нему, но Кларки слабо проговорил:

— Не волнуйся, я просто много сил потерял, надо отдохнуть немного и все будет в порядке.

— Какой уж тут порядок... – проворчал Павел Егорович. — Теперь они от нас не отстанут, пока своего не добьются. Вот что, Женя, езжай в деревню, зайди к бабушке Вали, Татьяне Сергеевне, пусть в город дозванивается, его родителям. Может вам и правда лучше в Москву вернуться будет-

Женька умчался, а Валька присел возле Кларки. Взял его за руку и стал ждать, когда кентаврёнку станет получше.

Тем временем Баклуша вошел в кабинет к шефу.

— Ну, давай, докладывай, как облажались? — с деланым весельем, но со стальным блеском в глазах спросил Сурик.

— Шеф, тут такое дело... – виновато начал оправдываться Семен, — я такого даже в кино не видел. Этот конь в пальто нас как будто заморозил, шевельнуться нельзя было. И он вкратце рассказал о поездке.

— Интересно – протянул Сурик. – Очень даже интересно. Этот паренек с копытами может нам много пользы принести. Ну что ж, блиц-крига не получилось, значит, по другому возьмемся. Позови ко мне Генриха.

Чурсин вошел так быстро, словно ждал за дверью, впрочем, так оно вероятно и было.

А о чем они говорили, что решили, наши герои, конечно, скоро узнают.

Родители приехали только к вечеру, на этот раз в старенькой «Ниве». Мама, бледная и испуганная, обхватила Вальку, прижала к себе. Папа тоже был не в лучшей форме. Потом подошел хозяин «Нивы», загорелый парень лет тридцати на вид.

— Вот, познакомьтесь, это Дмитрий, о котором я говорил, что вместе учились в институте. Знакомых-египтологов у него не оказалось. Но, к счастью, он и сам немного в этом разбирается. И мне удалось его уговорить приехать сюда. Хотя неизвестно еще, кто кого уговаривал. Когда Дима узнал, ЧЕЙ это медальон, он чуть не силой нас с мамой в машину усадил.

А Дима смотрел на кентаврёнка, широко раскрыв глаза. Все уже прошли стадию удивления, но его вид Кларки просто поразил.

— Валя, собирайся. Сейчас поедем в деревню, к бабушке, а завтра утром в Москву, здесь опасно оставаться.

— Мам, а Кларки?! Разве его можно на самолете...? Не пустят ведь! — Валька уже чуть не плакал.

— Придется его здесь оставить. Вот Павел Егорович за ним присмотрит, правда?

— А бандиты? Вы что, забыли про них?! — не сдавался мальчишка.

— Ну, пока я здесь, пусть только сунуться попробуют! — слегка хвастливо заявил Кларки.

Валька с сожалением покосился на кентаврёнка — как маленький, чесслово, совсем не понимает, с кем связались.

— Я без Кларки не поеду...

Мама обернулась к отцу:

— Хоть ты ему скажи, что ты молчишь?

— Все он правильно говорит, нельзя друга бросать — поддержал Вальку папа.

— А что делать тогда?! Ждать, пока нас всех тут поубивают?! — в полном отчаянии воскликнула мама.

— Сделаем так, — решительно заявил Павел Егорович. – Я с ребятами останусь здесь, а вы с Дмитрием езжайте в деревню, найдите участкового, и везите его сюда. Сдадим ему оружие, расскажем все, пусть он помогает. Может, не вся милиция куплена еще-

Но тут вступил в разговор Дмитрий:

— Граждане, дорогие, — просто взмолился он, — «братки», конечно, люди серьезные, только разрешите мне посмотреть ту вещицу, ради которой я сюда примчался, ну, пожалуйста!

— И то правда, – спохватился Станислав Валентинович, — пойдемте в дом, поглядим.

— Я в этом не разбираюсь совсем, так что лучше на ужин что-нибудь сообразить попробую. — сказал Павел Егорович, а мама стала ему помогать.