Месть Ориона - Бова Бен. Страница 53

Чиновник разлил вино, и мы выпили вместе. Вино оказалось слабым и кислым, но прохладным, и это было приятно.

– Ты не хетт, – спокойно произнес он, опуская чашу, голосом негромким и ровным, как подобает человеку, привыкшему говорить и с теми, кто ниже его рангом, и с теми, кто выше.

– Да, – согласился я, – я пришел издалека.

Он внимательно выслушал историю о падении Трои и Иерихона, а также о том, что люди Лукки предлагают свои услуги его царю. Весть о падении царства хеттов его не удивила. Но когда я заговорил об израильтянах, взявших Иерихон, глаза его слегка расширились.

– Это те самые рабы, которых наш царь Мернепта прогнал за Красное море?

– Да, – подтвердил я. – Впрочем, они уверяют, что бежали из Египта, а ваш царь пытался вернуть их, но не сумел.

Улыбка промелькнула на тонких губах Неферту и мгновенно исчезла. Он спросил с некоторым удивлением:

– И неужели они сумели взять Иерихон?

– Сумели. Они полагают, что сам бог направил их в землю Ханаанскую и отдал ее в их руки.

Неферту улыбнулся, оценив иронию.

– Тогда они смогут послужить заслоном на нашей границе, защищая ее от азиатских племен, – сказал он. – Эта новость будет передана фараону.

Мы проговорили несколько часов в тенистом уголке двора. Я узнал, что слово „фараон“ – в том смысле, который вкладывал в него Неферту, – означает правительство, двор царя. В течение многих лет Египет подвергался нападениям людей моря – так здесь называли воинов из Европы и с Эгейских островов, они совершали набеги на прибрежные города и даже углублялись в дельту.

С его точки зрения, Агамемнон и его ахейцы тоже принадлежали к людям моря, то есть к варварам. И в падении Трои он видел поражение цивилизации. Я согласился с ним, хотя и не стал рассказывать о том, что воспрепятствовал Золотому богу, желавшему предотвратить разрушение Трои.

Не стал я объяснять ему и того, что спутница моя – не кто иная, как царица Елена, и о том, что законный муж Менелай ищет ее. Я говорил только о своих воинах, о том, что мой отряд стремится поступить на службу к его царю.

– Войску всегда необходимы люди, – проговорил Неферту.

Вино мы уже выпили, от маслин осталась горстка косточек, и заходившее солнце бросало длинные тени, тянувшиеся через двор. Ветер переменился, и его порывы несли к нам от стойла противно жужжавших мух. И все же он не стал приказывать рабу встать возле нас с опахалом и отгонять их.

– А возьмут ли чужестранцев в войско? – поинтересовался я.

Ироническая улыбка вернулась на его лицо.

– Наше войско состоит в основном из варваров. Сыны Обеих Земель давно забыли про стремление к ратным подвигам.

– Значит, хеттов примут?

– Конечно! Мы будем рады, особенно если они столь искусные инженеры, как ты говорил.

Он велел мне подождать на постоялом дворе, пока он передаст весть в Уасет, столицу, расположенную на далеком юге. Я предполагал, что нам придется провести в Тахпанхесе много недель, но уже на следующий день Неферту вернулся на постоялый двор и сказал, что приближенный военачальник царя хочет видеть воинов из рассеявшейся армии хеттов.

– Он здесь, в Тахпанхесе? – удивился я.

– Нет, он находится в столице, при великом дворе Мернепта.

Я заморгал от удивления:

– Но каким образом ты получил весть?

Неферту расхохотался с неподдельным удовольствием:

– Орион, превыше всех богов мы почитаем Амона, бога Солнца. Он и передает наши вести по всей земле с помощью зеркал, улавливающих его свет.

„Солнечный телеграф“. Я тоже расхохотался. Как все становится ясно, когда объясняют. Вести могут летать по этой стране со скоростью света.

– Ты должен привести своих людей в Уасет, – продолжал Неферту. – А я буду сопровождать тебя. Впервые за многие годы мне доведется посетить столицу. Я хочу поблагодарить тебя за предоставленную возможность, Орион.

Я слегка наклонил голову.

Счастью Елены не было конца, когда она узнала, что мы направляемся в столицу.

– Но никто не гарантирует, что мы встретимся с царем, – предупредил я ее.

Подобное предположение она отмела легким движением руки.

– Как только царь узнает, что царица Спарты и Трои прибыла в его столицу, он тут же потребует, чтобы меня представили ему.

Я ухмыльнулся:

– Напротив, как только царь поймет, что Менелай способен высадиться на его побережье, чтобы найти тебя, он может потребовать, чтобы ты немедленно вернулась в Спарту.

Она нахмурилась. И когда мы ночью улеглись на продавленную кровать, Елена обернулась ко мне и поинтересовалась:

– А что будет потом, когда ты передашь меня египетскому царю?

Я улыбнулся ей, затканной лунными тенями, погладил роскошные волосы:

– Царь немедленно воспылает страстью к тебе. Или отдаст в жены кому-нибудь из сыновей.

Она не поддержала мою шутку:

– А ты действительно думаешь, что он может отослать меня назад, к Менелаю?

Я считал подобное возможным и постарался успокоить ее:

– Нет, конечно же нет. Зачем? Ведь ты явилась сюда в надежде на его покровительство. Он не может отвергнуть царицу. Египтяне считают ахейцев своими врагами, они не станут принуждать тебя вернуться в Спарту.

Елена откинулась на подушку и, глядя в потолок, спросила:

– А что будет с тобой, Орион? Ты останешься со мной?

Мне уже хотелось этого.

– Нет, – сказал я, едва расслышав собственный голос. – Я не могу.

– И куда же ты отправишься?

– Искать свою богиню, – сказал я.

– Но ты сказал, что она умерла.

– Я попытаюсь вернуть ее к жизни.

– Ты отправишься в Аид, чтобы вернуть ее оттуда? – В голосе Елены слышались тревога и страх, она вновь повернулась ко мне и прикоснулась к моему обнаженному плечу. – Орион, не стоит так рисковать! Даже Орфей…

Я остановил ее, прижав палец к губам:

– Не пугайся, Елена, я умирал много раз и всегда возвращался в мир живых. Если Аид действительно существует, я не видел его.

Она взглянула на меня так, словно перед ней появился призрак… Или хуже – богохульник.

– Елена, – сказал я, – твоя судьба здесь, в Египте. Моя же – в другом месте, в краях, где обитают те, кого вы, люди, зовете богами. Они не боги, вы представляете их не такими, какие они на самом деле. Да, так называемые боги могущественны, но не бессмертны, и они безразличны к людям. Один из них убил женщину, которую я любил. Я пытаюсь вернуть ее к жизни. Если мне это не удастся, я отомщу ее убийце. Вот моя судьба.

– Значит, ты любишь ее, а не меня?

Этот вопрос удивил меня, и на какое-то мгновение я растерялся. Потом, взяв ее рукой за подбородок, я проговорил:

– Елена, тебе можно предпочесть только богиню.

– Но я люблю тебя, Орион. Ты единственный мужчина, которому я отдалась по своей воле. Я люблю тебя и не хочу потерять!

Печаль охватила меня, и я подумал о том, как мог бы жить с этой дивной красавицей в этой прекрасной стране. Но я ответил:

– Наши судьбы ведут нас разными дорогами, Елена, а одолеть судьбу не по силам никому.

Она не плакала. И все же в голосе ее слышались слезы, когда она медленно проговорила:

– Выходит, выпало мне, Елене, быть желанной для каждого мужчины, кто бы меня ни увидел, но только не для того, кого я действительно люблю.

Я закрыл глаза и попытался забыть все миры, которые знал. Почему не могу я любить эту прекрасную женщину? Почему не могу, подобно обычному человеку, прожить одну жизнь, любя и будучи любимым, забыть свою вечную битву с силами, стремящимися разрушить континуум? Ответ я знал: я не свободен: Хочу я того или нет, я – создание Золотого бога… Охотник его и посыльный. Я могу восстать против него, но жизнь моя зависит от любой его прихоти. А потом я увидел ее, мою сероглазую богиню, мою настоящую любовь, и понял: даже Елену нельзя сравнить с ней. Вспомнил наше короткое счастье, и сердце мое переполнилось горечью и болью. Судьбы наши переплетены навеки, во всех вселенных, во всех временах и пространствах. И если ее нельзя вернуть к жизни, жизнь – ничто для меня и пусть придет смерть.