Чародей из Гнэльфбурга - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович. Страница 9
– Есть и с ванилью… – ответила застигнутая врасплох молочница и посмотрела на большие потертые тапочки, которые топтались у ее ног.
– Оставьте, пожалуйста, все на кухне и возвращайтесь в гостиную, – посоветовал владелец тапочек, – господин Клаус сейчас спустится вниз и расплатится с вами.
– Хорошо, мы так и сделаем…
Когда молочница и ее дочка вернулись с пустой корзиной, их уже поджидал в гостиной сам хозяин дома.
– Доброе утро, фрау Марта, доброе утро, фрейлейн…
– Бригитта! – подсказала дочка молочницы.
– Доброе утро, фрейлейн Бригитта, – поздоровался Дядюшка Клаус, – рад видеть вас обеих!
Марта приветливо улыбнулась в ответ на добрые слова, но тут же смахнула с лица радостную улыбку, и глаза ее вмиг опечалились.
– Ах, господин Клаус! – сказала она, прижимая к груди пухлые ручки и глядя с мольбой на знаменитого кудесника. – Только вы один можете мне помочь! Только на вас моя надежда, только вы и способны спасти мою несчастную девочку!
– А что с ней случилось? – спросил Дядюшка Клаус и покосился на пышущую здоровьем Бригитту.
– Она заболела! Она стала безжалостной и бессердечной! А раньше она была такой милой и ласковой!
Глаза молочницы налились горючими слезами, которые начали спрыгивать одна за другой на белоснежный накрахмаленный фартук.
Этого Дядюшка Клаус вынести никак не мог. Он вытер слезинки с лица фрау Марты ее же собственным платочком и посмотрел на Бригитту пронзительным, как рентген, взглядом. И вдруг побледнел и тихо сказал:
– Чудеса… У нее и впрямь нет сердца!
Он взял руку девушки и пощупал пульс. Пульса не было!!!
– Да-а… Ситуация… – протянул Дядюшка Клаус и выпустил бледную кисть испуганной дочки молочницы из своих дрожащих рук. – Придется вам признаваться, фрейлейн! У вас есть женишок?
Бригитта покраснела:
– Я дружу с Генрихом Шульцем…
– Наверное, он потребовал у вас руку и сердце? – догадался знаменитый гнэльф-чародей.
– Обручение мы отложили до осени, а мое сердце принадлежит теперь Генриху, – подтвердила Бригитта.
Молочница Марта всплеснула руками и вновь умоляюще посмотрела на кудесника.
– Что же мне делать, господин Клаус?! Помогите!
– Нужно подумать, нужно подумать… Это очень опасное заболевание! Когда молодые гнэльфы влюбляются и отдают свои сердца избраннику или избраннице, они часто становятся бессердечными по отношению к родственникам. Мне придется потратить немало времени, чтобы внушить вашей дочке прежнюю любовь к вам!
– Бог с ней, с любовью! Верните хотя бы сердце!
– Появится любовь – вернется и сердце. – Дядюшка Клаус заплатил молочнице за продукты и стал прощаться: – Извините, но мне сейчас пора работать. Приходите перед обедом, я постараюсь уделить вам какое-то время.
– Спасибо, господин Клаус, мы обязательно придем!
Окрыленная робкой надеждой фрау Марта подхватила правой рукой корзину, а левой дочку и направилась к выходу. Снова скрипнула несмазанная дверь, и первые посетители нового дня исчезли за нею, чтобы вскоре вновь появиться на этом пороге.
Глава девятнадцатая
Не успел Дядюшка Клаус присесть за письменный стол и взяться за рукопись «Рецептов приворотных зелий», как раздался настойчивый дробный стук в окошко.
«Неужели мне сегодня совсем не дадут покоя?!» – сердито подумал чародей и повернул голову к окну. За стеклом, цепляясь лапами за оконную раму, сидел большой черный ворон с белой грудкой и весело поглядывал золотистыми очами на хозяина дома.
– Вилли Фогель, какими судьбами! – воскликнул радостно Дядюшка Клаус и бросился открывать форточку старому приятелю.
Влетев в кабинет, гость легонько ударился об пол и превратился в солидного гнэльфа преклонных лет, одетого в черный сюртук, темные брюки и обутого в черные лакированные ботинки.
– Мое почтение, Клаус, – поприветствовал хозяина дома незваный гость и обнял друга, – извини, что заявился к тебе через окно, а не через дверь: сработала привычка…
– Не извиняйся, Вилли, садись, рассказывай, как живешь!
Дядюшка Клаус усадил приятеля в кресло, а сам сел на мягкий старинный стул.
– Что привело тебя в Гнэльфбург? Чую сердцем, что не только желание повидать старого друга!
– Ты угадал, Клаус… Твоя проницательность безгранична…
– Оставим лесть и перейдем к делу…
Вилли Фогель торопливо сунул руку в карман сюртука и достал из него запечатанный конверт.
– Это приглашение на конгресс чародеев, дорогой Клаус. Он состоится завтра в Гутенвальде в доме феи Розалинды.
– Конгресс? – переспросил Дядюшка Клаус и насмешливо покачал головой. – Во всем Гнэльфланде осталось пять чародеев!
– Вот они и соберутся, – спокойно ответил Вилли Фогель. – Чародеев пятеро, а деток у них гораздо больше! И мы не знаем, что с ними делать!
– У вас проблемы с детьми? – участливо поинтересовался хозяин дома.
Вилли развел руками:
– У кого их нет, Клаус… Вся наша молодежь словно сговорилась и требует переезда в столицу! Там, видишь ли, веселее!
– Печальную весть принес ты мне, Вилли… О гутенвальдских волшебниках ходила большая слава… Но чем я-то могу вам помочь?
Любитель оборачиваться вороном вцепился обеими руками в правый локоть приятеля и, заглядывая Дядюшке Клаусу в глаза, жалостливо произнес:
– Ты – наша последняя надежда! Твой авторитет, твое умение гениально заговаривать зубы, твой талант…
Чародей из Гнэльфбурга резко поднял свободную руку и остановил поток лести в самом его начале.
– Хорошо, Вилли, я приеду в Гутенвальд. Молодежь нельзя терять, хотя это может произойти.
Произнеся эту фразу, он улыбнулся старому другу самой приветливой улыбкой, на которую только был способен, и попросил не отчаиваться и надеяться на лучшее будущее. После чего предложил Вилли Фогелю кофе со сливками.
– Спасибо, Клаус, но я полечу. Фея Розалинда лежит чуть ли не в обмороке: у нее три дочки, и вся тройка рвется в фотомодели. Нужно успокоить нашу подружку фею.
Приятели обнялись, и Вилли Фогель, обернувшись через левое плечо, вновь превратился в черного, как смоль, ворона. Потом он резко взмахнул крыльями и с шумом вылетел в открытую форточку.
Глава двадцатая
После долгих раздумий Дядюшка Клаус решил ехать в Гутенвальд на поезде. Конечно, он мог бы достать из заветного сундука сапоги-скороходы и отправиться в них, но бегать как мальчишка по полям и лесам в его-то годы… Лететь на ковре-самолете было тоже не очень солидно, а мчаться по воздуху без ковра с чемоданом и зонтиком в руках было вообще смешно.
«Нет, – сказал самому себе Дядюшка Клаус, – поеду на поезде! В отдельном купе и со всеми удобствами!»
Приняв окончательное решение, он повеселел и направился к Конфитюру делиться последними новостями. Престарелого призрака гнэльфбургский чародей отыскал только по храпу: Конфитюр спал, свернувшись калачиком, за книжным шкафом в одной из комнат на первом этаже.
– Вставай, лежебока! – начал дергать его за ногу Дядюшка Клаус. – Я скоро уезжаю, и нам обязательно нужно посоветоваться!
– Уезжаешь? Надолго? – Конфитюр со стонами и вздохами поднялся с пола и переместился в кресло.
– Денька на два, на три. Еду в Гутенвальд.
– О!.. Райское местечко!
– В котором молодежь не хочет жить! – Дядюшка Клаус заложил руки за спину и начал ходить по комнате из угла в угол. – Но сейчас я хочу говорить о другом: с тобой что прикажешь делать?!
– Со мной? Ничего!
– Три дня без присмотра – это чересчур. Не хватало еще, чтобы ты спалил наш дом!
– Я не стану зажигать огонь…
– Три дня без горячей пищи? Ты заболеешь!
Конфитюр развел руками:
– Что же мне делать? Ехать с тобой?
– Ни в коем случае! Я такой рассеянный – могу забыть тебя в поезде или потерять на вокзале.
– Разве я похож на зонтик?