Чертовски сексуален - Летт Кэти. Страница 52

Кит покрепче прижал к себе Матильду.

– Зря он. Этих ребят лучше не раздражать.

Рядом с ухом рок-звезды от огнетушителя на стенке со звоном отскочила пуля. Выстрел эхом отозвался у Шелли в голове. Рок-звезда испустил истошный вопль, на манер тех, какие обычно доносятся из родильной палаты.

Огромный, задиристый, полный тестостерона Тягач издал нечто похожее на мяуканье кошки, рассекаемой бензопилой. В бункере стоял густой дух потных подмышек: его обитатели наконец-то поняли, что террористы – это вам не группка потрясающих плакатами молокососов. Воцарилась гнетущая тишина. Первой не выдержала секс-бомба. Сдавленным голосом она высказала свои худшие опасения:

– А они, случаем, не людоеды?

– О, вы правы! – закатила глаза Шелли. – Мы не успеем и глазом моргнуть, как они пустят наши ушные мочки себе на бусы.

– Папочка, – подала голос Матильда, – нас и вправду съедят? – И посмотрела на отца широко открытыми от страха глазами.

– Нет, что ты, моя дорогая, – успокоил ее Кит и зло посмотрел на секс-бомбу. – Местным деликатесом, кроме жареных собак, считаются жареные топ-модели.

Террористы тоже не теряли времени даром. Они, словно кур, загнали заложников в дальнюю часть бункера. Желание шутить тотчас пропало. Обитателей убежища охватило свойственное всем заложникам оцепенение. Теперь, как дрессированные животные в цирке, они подчинялись любым приказам.

Революционеры тем временем соорудили возле двери баррикаду из стульев. Возле каждого окошка поставили по часовому – взяв на изготовку оружие, они следили за тем, что происходит снаружи. Остальные принялись отбивать от стен кафельную плитку и куски штукатурки – будущее метательное оружие. В пустые бутылки залили керосин – получились импровизированные бомбы.

Сначала заложники во все глаза следили за их действиями, однако затем взгляды устремились на управляющего отелем, в надежде, что тот возглавит сопротивление. Увы, управляющий в данный момент корчился на полу у ног одного из боевиков, слезно умоляя пощадить его ничтожную шкуру. И тогда все обратили свой взор на Кита.

– Что нам делать? – спросил дрожащим голосом Доминик.

– Откуда мне знать? Я что, добрая фея? Может, перенестись к себе в номер и вернуться оттуда с брошюркой «Как вести себя, если вас взяли в заложники»?

– Как долго эти ублюдки нас здесь продержат? – спросила Кита сидевшая по другую от него сторону Габи.

– Нас не убьют? – дрожащим голосом поинтересовалась супруга пивного барона.

Тягач от злости лишь скрипел зубами.

– Не убьют, так сами с голоду помрем. Лично мне уже так хочется жрать, что я готов съесть яйца бродячего пса.

– Нам давали одни только сандвичи, а ведь я сейчас на диете! – захлюпала носом секс-бомба.

Щелли удивленно посмотрела в ее сторону. Господи, как можно в такой ситуации думать о еде?

– Мы, в конце концов, в отеле. Готов поспорить, наверняка где-нибудь остался двухнедельный запас консервированных вишен для коктейля, – игриво предположил Кит, скорее чтобы приободрить Матти, нежели остальных заложников.

Было видно, что Габи готова съесть его с потрохами.

– Сейчас не до шуточек! Маньяки вооружены. А ружья, они как мужья: если их хранить нетронутыми слишком долго, скоро начинают чесаться руки.

Кит принялся объяснять Габи, что у той чешутся не руки, а язык, но его тотчас заставил умолкнуть взрыв.

– Господи, что это? – испугалась Шелли.

– Одно могу сказать точно – по крайней мере не празднование дня взятия Бастилии, – отшутился Кит невесело.

Лампы под потолком бункера истерично замигали. Вентилятор, сделав пару оборотов, чахоточно закашлялся и замер. Но и в тусклом полумраке Шелли смогла различить напряжение на лицах собравшихся. У нее самой неприятно свело живот, и она подвинулась чуть ближе к крохотному оконцу в надежде глотнуть свежего воздуха. Снаружи между деревьев маячили похожие на надгробные камни полицейские в шлемах.

Сквозь разбитое окно в потолке послышался громкий хрип, а затем искаженный мегафоном голос Гаспара. – Внимание! Не поддавайтесь панике! – уговаривал он заложников.

Не иначе как из огнеустойчивого, пуленепробиваемого бронированного автомобиля, с горечью подумала Шелли.

Управляющий, который до сих пор вел у забаррикадированной двери сепаратные переговоры с предводителем мятежников, обернулся к сгрудившимся на полу людям и нервно прочистил горло. Его детское, похожее на резиновую маску лицо приняло серьезное выражение, и все равно вся эта сцена попахивала дешевым фарсом.

– Я буду говорить начистоту, – пропищал управляющий.

«Сейчас я буду вешать вам на уши лапшу», – мысленно перевела Шелли.

– Со всей честностью…

«Я буду вам бессовестно лгать», – последовал мысленный перевод.

– Нет никакой, подчеркиваю, никакой причины для тревоги.

Милая фразочка, за которой на самом деле стояло следующее: «Те, у кого с собой ампулы цианистого калия, немедленно ими воспользуйтесь».

– Полиция все держит под контролем. Наши вооруженные друзья готовы пойти на переговоры. Не исключено, что будет объявлена амнистия.

– Что говорит этот потный дядя? – поинтересовалась Матти.

Шелли обернулась к Киту:

– Как ты думаешь, пойдет Гаспар на переговоры или нет? И как будет по-французски «Не предпринимайте необдуманных действий»?

– Судя по моему предыдущему жизненному опыту, такой фразы просто не существует, – серьезно ответил Кит.

– Хорошо, как тогда сказать по-французски «Давайте все спокойно обсудим и придем к компромиссу с мятежниками»?

– Шелли, типичная французская дипломатия – это когда тебе отбивают почки. Вспомни Руанду, вспомни Берег Слоновой Кости.

Матильда, фальшивя, принялась напевать себе под нос тоненьким детским голоском что-то про бум-бум-бум и му-му-му. Кит тем временем раскрутил рок-звезду на сигарету и закурил. Шелли видела его курящим второй раз в жизни – он не курил с той самой пресловутой поездки в лимузине.

– Мне казалось, ты завязал с курением.

– Знаешь, сейчас не та ситуация, чтобы заботиться о собственном здоровье, – довольно мрачно произнес он и, затянувшись, добавил: – Так даже легче, особенно если учесть, что всем нам осталось жить минут десять, не больше.

– Что ты имеешь в виду? – Шелли почувствовала, как холодная рука ужаса сжала ей сердце.

– Гаспар обещал вести переговоры, – шепнул ей на ухо Кит. – Но ведь то же самое французы говорили во время кризиса с заложниками в Новой Каледонии, перед тем как ворваться внутрь помещения, где содержали людей, и всех перестрелять. Он просто пытается оттянуть время, пока снайперы займут место на крыше отеля. У жандармов на броневиках установлены пулеметы. Гаспар предаст нас, прежде чем ты успеешь произнести фразу «Мне «Виши», пожалуйста». – Кит затушил сигарету, его лицо было мрачнее тучи. – Боже, как я мог рисковать жизнью Матти! Ее мать права, отец из меня никакой. Матильда! – произнес он, и имя дочери прозвучало в его устах как молитва. Он, словно щитом, был готов закрыть ребенка своим телом. И Шелли подумала, что единственное, о чем не лгал ей «муж», – так это о своей беззаветной любви к дочери. – Ты знаешь Иисуса Христа? – по-детски наивно спросила Матильда у Шелли через плечо отца.

– Лично – нет.

– Как по-твоему, он настоящий или притворяется? Он пришел к нам на Землю по какой-то непонятной причине. Еще до того, как я родилась.

– Гм-м, то есть да…

– Скажи, а у Санта-Клауса есть номер телефона Бога?

– Э-э-э…

– А какой у него номер телефона?

– Э-э-э…

– Наверное, ноль-ноль-ноль-ноль и так без конца. Скажи, а у бяк есть антитела? А у маленьких детей? Есть? Наверное, они совсем малюсенькие. Если в меня попадет пуля, мои антитела спасут меня или им не хватит силенок?

Кит промямлил в ответ что-то невнятное. Шелли еще ни разу не видела его таким отчаявшимся. У него словно перехватило горло, и он не мог выдавить из себя ни слова.

Шелли смотрела на него и не узнавала, чувствуя, как в ее сердце невидимые руки перебирают струны арфы сочувствия. Однако она тотчас напомнила себе, что мать девочки в эти минуты тоже испытывает далеко не радостные чувства.