Пропавшая шпага - Галанина Юлия Евгеньевна. Страница 3

Глава вторая. На подступах к славе

– Бабушка, меня дома нет! – крикнул Затычка, проходя мимо кухни.

Он унес книгу в свою комнату, протер там мягкой тряпочкой, раскрыл и с головой погрузился в ее изучение.

Он даже не слышал, как пришли друзья.

– Заболел внучок! – встретила их на пороге бабушка Затычки.

– Как заболел? – встревожились Шустрик и Полосатик. – Утром еще, в школе, здоров как панак был. Мы договорились на конюшне встретиться, а он не пришел…

– А я говорю, заболел, – сказала непреклонно бабушка. – Сидит, по доброй воле, без ремня, книжку читает. Знамо дело – заболел. Вы уж идите, ребятки, сегодня одни. Не развалиться без Затычки ваша конюшня. Нечасто я свое ненаглядное чадо за книгой вижу, дайте хоть разок насмотреться всласть. К завтрему мой дорогой внучок, как пить дать, опомниться, и снова начнет балду пинать. Так что пусть сейчас посидит, мое старое сердце порадует.

Шустрик и Полосатик в полном недоумении ушли.

Потому что сейчас они не шли ни на какую конюшню, там они уже побывали.

Сейчас они шли не куда-нибудь, а в гости к Забияке.

Так что Затычка должен был еще впереди них бежать – кто же в здравом уме и твердой памяти пропускает походы в гости к лучшему в Акватике бойцу Бета Спленденс?

Забияка встретил их очень радушно, хотя было видно, что он сильно устал после тренировки.

– А, ребята, заходите, давно жду.

Он полировал мягкой тряпочкой клинок своей знаменитой шпаги, с которой выиграл все свои бои.

Шпага была настолько знаменита в Союзе Королевств, что даже имела свое имя. Ее звали Игрунья, потому что когда Забияка начинал бой, то казалось, что она порхает и играет у него в руке. И Игрунья легко побеждала клинки даже длинней и больше себя.

Шпага на вид была очень простой, с длинным узким клинком, у основания которого было выбито клеймо Мастера Халиба. Рукоять ее была обтянута черной кожей, а перекладина перекрестья украшена гладкими шариками на концах. Рукоять завершалась круглым яблоком – металлическим навершием, нужным для того, чтобы не соскальзывала рука.

От клинка рукоять отделяла чашка, прикрывающая руку, она была овальной, с резным краем.

– Красавица, да? – покачал Забияка шпагу на ладони. – Просто игрушечка!

– Забияка, мы тут с Макроподом поспорили, – сказал Шустрик. – Что такое гарда? Он говорит, что гарда – это перекрестье, потому что бывают клинки и без чашки, а я говорю, что чашка – это и есть гарда, она же руку прикрывает?

– Вообще-то, гарда – это чашка вместе с перекрестьем, – засмеялся Забияка, – так что вы оба не совсем правы. А последние лет двести без чашки делают только клинки второсортной стали.

– А сколько Игрунье лет? – спросил с любопытством Полосатик.

– Что ты такое говоришь, у красивых дам не бывает возраста! – расхохотался Забияка. – Ее сделал Мастер Халиб, когда был еще совсем молодым, для знаменитого бойца Бета Спленденс из Аквилона. Я как-то зашел к нему в кузницу и мы долго толковали об этой истории.

Шпага долго была с Мастером Ударом – так звали того бойца за совершенно неотразимый удар, но однажды его убили ночью. Убили подло, спящим. Ночные грабители забрали все в доме Мастера, в том числе и Игрунью. И она повисла на перевязи у вожака этой шайки. Но не долго там висела, потому что сами грабители перессорились и убили собственного предводителя. Ее забрал кто-то из рядовых грабителей, а потом она и вовсе пошла по рукам.

– Почему?

– Потому что только знающий человек, глядя на Игрунью, поймет, что это великое творение великого мастера. Обычному она и не глянется – слишком уж проста.

Ну вот, а я, когда только вышел из учеников, отправился побродить по Союзу Королевств, посмотреть, как люди живут, да и силы свои попробовать. И забрел в город Ньямагол, что за Зигзаг-озером. Там, в приозерной таверне, я и увидел у одного типа ее, Игрунью. А меня уже тогда Забиякой прозвали.

– И ты ее отобрал? – спросил с горящими глазами Полосатик.

– Отобрал, скажешь тоже! Я хоть и страшным забиякой был по молодости, но уж совсем чокнутым меня назвать было нельзя. У того парня еще пяток приятелей рядом сидело. Они бы из меня славное решето сделали. Нет, я предложил ему сразиться. На шпагу.

– А ты поставил свою, – утвердительно сказал Шустрик.

– Нет, не свою. Моя скромная шпага тому типу и даром была не нужна. Нет, я поставил свои штаны.

– Штаны?! – удивились данюшки.

– Да, штаны. Уж очень они тому типу понравились. На мне красивые тогда штаны были, красные, бархатные, расшитые узорами, с золотыми шнурами, с кисточками. Просто сказка. Прикинул я, что путь из Ньямагола до Акватики неблизкий, особенно если без штанов идти, денег у меня тогда тоже не осталось, а-а, думаю, дай все равно рискну!

– И выиграл Игрунью!

– Какое там выиграл – проиграл вчистую! Так что тот тип в придачу к своей чудесной шпаге еще и мои штаны нацепил, а я остался посреди таверны в одних трусах, рубашке да жилете. И без денег. Хоть иди до озера и топись там!

– И что?

– А ничего, как видите. Если я с вами сейчас разговариваю, значит не утонул тогда. Нет, приуныть я, конечно, приуныл, но вижу: и жилет мой очень типу понравился. К штанам он бесподобно подходил. Он мне предлагает, давай мол, еще раз – теперь на жилет.

Ну тут уж я говорю: “Нет, парень, сейчас не могу. А вот через месяц давай – здесь же и сразимся”.

Вижу – в мыслях он мой жилет уже надел и пуговки на пузе застегивает… Договорились мы с ним через месяц опять схлестнуться. Ага. Тут я жилет снял и сложил, а рубашку свою, она тоже очень даже щегольская была – я вообще тогда парень из себя был хоть куда – продал хозяину таверны и купил самые простые грубые штаны.

Потому что в штанах без рубахи летом еще ходить можно, а вот в рубахе без штанов не походишь. И нанялся к этому же хозяину на кухню. Дрова наколоть, помои вынести – по хозяйству, в общем.

А сам весь месяц за типом наблюдал – как он бои ведет. В Ньямаголе турниры Бета Спленденс тоже обожают. Смотрел я внимательно, какие приемы он любит использовать, как в оборону уходит, как наступление выстраивает. Много я тогда чего понял, сбил этот тип с меня спесь, спасибо ему. А то я уже себя непревзойденным мастером начал считать.

– Но как же он допускал, что ты его изучаешь? – удивился Полосатик. – Он же не слепой?

– Да этот тип был такой же спесивый дурак, как и я, только чуточку дурнее, потому он победил и загордился. Он во мне и запомнил-то только, что штаны мои красные с кисточками, да жилет с золотыми пуговками. А в другой одежде наверное, просто не узнавал.

Встретились мы через месяц, как договорились. Провели первый бой. Шпага против жилета. Тут-то я мою Игрунью, – погладил Забияка ласково клинок, – наконец выиграл. И сразу расслабился. Захотелось мне на радостях и штаны вернуть. Хорошо еще, что хватило ума жилет против штанов поставить.

Потому что второй бой я продул. Вот тогда немного опомнился. Все, говорю, больше не сражаюсь, домой пора. Так что ушел тот тип в моих штанах и жилете, а я его шпагой. Вот с той поры Игрунья у меня.

Он поднял шпагу лезвием вверх, отсалютовал воображаемому противнику и убрал ее в ножны.

– Вспомнили мы на днях эту историю с Мастером Халибом, он и сказал, что много после клинков сделал, но такого у него больше не получилось. Словно молодость свою он в нее вложил, радость жизни. Нет в мире второй Игруньи, одна она такая.

– Ты сейчас к турниру готовишься? – спросил Шустрик.

– К нему, – кивнул Забияка. – В этом году он у нас вообще особенный. Нам бросил вызов боец откуда-то с островов Западного Моря. Северный Ветер, кажется, его зовут. Будет биться в финале с нашим бойцом, а с кем – это мы на той неделе и определим.

– Да с тобой, с кем же еще, – уверенно сказал Полосатик.

– Ой, не говори “гоп!” – прищурился Забияка. – Знаешь, какие ребята у нас из учеников вышли? Палец в рот не клади. Так что еще ничего не известно и придется попотеть, чтобы в четвертьфинале не вылететь с позором.