Ивы зимой - Хорвуд Уильям. Страница 11

Большего Рэт сказать не успел: долго сдерживаемые слезы вырвались наружу и потекли из его глаз.

— Барсук… он… а мы…

— Рэтти, дорогой, — голос Барсука зазвучал совсем по-другому, — проходи. И ты тоже, — кивнул он Племяннику Крота. — Вы просто молодцы, что вспомнили про этот тоннель и смогли найти его. Ну рассказывайте, что стряслось.

Барсук положил лапы на плечи гостям и повел их в свою большую гостиную, где в огромном камине горели поленья из дикой яблони, распространяя ароматный запах.

— Расскажите мне все вкратце, — сказал Барсук, — чтобы я мог подумать об этом деле, пока буду ставить чайник и готовить вам что-нибудь согревающее.

Рэт и Племянник сбивчиво поведали Барсуку самое основное, а затем, согреваясь чаем с пахучими настойками и успокаиваясь, ответили на множество вопросов.

— Что до меня, — сказал наконец Барсук, — то я считаю самым важным твой разговор с Рекой. Всем известно, что никто другой не понимает ее так хорошо, как ты. И если Река говорит тебе, что наш Крот жив, то это означает, что он обязательно жив.

— Пока жив, — поправил его Рэт.

— Организуем поиски, — обстоятельно начал Барсук. — Дело серьезное, помощники нам понадобятся, и много. Я думаю пристроить к этой операции ласок и горностаев.

— Но ты же сам знаешь, что они никогда не отличались особой отзывчивостью, а в последнее время и вовсе…

— В последнее время, — перебил собеседника Барсук, — они слишком много о себе думают. Рассчитывать затронуть добрые струны в их душах не приходится — нет у них таких струн. Нет, мы их припугнем. Припугнем и заинтересуем!

Барсук ударил в гонг, стоявший подле камина, и в мгновение ока перед ним вытянулись по струнке два молодых ежика.

— Так: ты сейчас же сходишь к ласке — сам знаешь, какую я имею в виду, а ты — живо пришли ко мне того пакостного горностая. — Отправив гонцов, Барсук вновь обернулся к гостям: — Этим я займусь сам. Они у меня вмиг станут смирными, как кролики. Только пользы от них будет побольше. Но им нельзя показывать свою слабость или нерешительность — ни на секунду! Нужно брать пример с нашего Крота. Помните, как блестяще вел он себя в те славные дни, когда нам пришлось вырывать Тоуд-Холл из их мерзких лап? Помнишь, Рэт?

— Конечно помню.

Что именно передали ежики главарям и атаманам ласок и горностаев, осталось неизвестным, но, судя по всему, призыв прозвучал вполне убедительно: очень скоро в гостиной толпилось несколько ласок и множество горностаев, демонстративно выражавших горячее желание оказать всяческую помощь.

— Слушайте же внимательно, — преувеличенно важно начал Барсук. — Дело серьезное и срочное. И хотя я и Внушающий Ужас Рэт Водяная Крыса прекрасно знаем, что многие из вас имеют веские причины недолюбливать нашу компанию (а уж Могучего и Грозного Крота — и подавно), позволю себе напомнить, что в свое время мы достойно и великодушно обошлись с вами, несмотря на то что, говоря по правде, заслуживали вы куда большей взбучки. На этот раз в беду попал Крот, и у вас наконец появился шанс отплатить ему добром за добро. Первый из вас, кому удастся найти Крота живым и здоровым и проводить его ко мне — или к Рэту, или к Выдре, в зависимости от того, чей дом окажется ближе, — тот, а также один из его друзей по выбору…

Жадные ласки и алчные горностаи напряженно замерли, блестя носами и бусинками глаз, в ожидании объявления награды. Но тут произошла заминка: Барсук, привыкший жить уединенно, слабо представлял себе, что можно пообещать столь чуждым и не похожим на него существам.

На помощь ему пришел находчивый Рэт. Чтобы собраться с мыслями, он стал тянуть время:

— Так вот, эта ласка или этот горностай вместе с другом или подругой получат в награду то, чем мало кто из обитателей Дремучего Леса может похвастаться.

— И что же это будет? — пискнул один из горностаев, пододвигаясь еще ближе к Барсуку. За ним подтянулись и другие гости.

— Это будет, — торжественно заявил Рэт и, выдержав для большего эффекта театральную паузу, сообщил: —…Приглашение на великосветское чаепитие с самим мистером Барсуком у него дома!

Из толпы ласок и горностаев послышался благоговейный вздох. Однако среди молодых и дерзких ласок нашлась самая дерзкая, набралась еще больше дерзости и посмела прошептать:

— А еще?..

— Еще… — замялся Рэт, отчаянно соображая, что же еще он мог бы предложить в качестве награды, учитывая, что уже названное и без того было изрядной уступкой этим мерзким животным. — А еще — письменное прощение от мистера Тоуда. Личное прощение всего плохого, что сделал ему награждаемый.

Новый восторженный вздох пронесся по комнате, но и на этот раз, теперь уже среди горностаев, нашелся смельчак, осмелившийся брякнуть:

— В дополнение к чему?..

— В дополнение к тому, что ему и его дружку ничего не будет и их не вышвырнут вон из Дремучего Леса! — рявкнул Барсук, отчего ласки и горностаи в ужасе попятились, понимая, что переговоры окончены.

Воодушевленные и даже чуточку подавленные столь впечатляющей наградой, ласки и горностаи были как шелковые. Рэт и Барсук провели их к берегу реки и, расставив по местам, определили район поисков — вниз по течению до дома Рэта. Меньший отряд горностаев отправили под командой Племянника в обход через мост, чтобы помочь Выдре с кроликами обшаривать другой берег.

Они искали весь день до наступления темноты. На обоих берегах не оставалось ни одного не осмотренного уголка, ни одной укромной заводи, ни единой не перевернутой коряги или не обследованной заброшенной норы. Все напрасно. На следующий день поиски продолжились. Совещание штаба было созвано лишь тогда, когда стало ясно, что дела явно идут к худшему.

— Мы работаем, — сказал Рэт. — Работаем быстро, как можем. Но вода поднимается и, судя по всему, будет подниматься дальше. Пока что мы обыскали примерно четверть обозначенной территории, а не сегодня вечером, так завтра утром река скроет под водой почти все те места, куда могло вынести беднягу Крота. И если сейчас он еще лежит где-нибудь, измученный и несчастный, взывая о помощи или даже не взывая — от слабости, то завтра его может снова унести течением, и на этот раз навсегда.

— Безрадостная перспектива, — заметил Барсук.

Рэт сокрушенно кивнул:

— Это значит, что наш друг, любимый всеми нами Крот… э… утонет!

При этих словах даже на мордочках кое у кого из ласок и у некоторых горностаев отразилось неподдельное сожаление.

Тяжелое молчание было нарушено самым неожиданным образом: со стороны Тоуд-Холла вновь донесся — уже не в первый раз за эти дни — рокочущий шум неизвестного происхождения.

— Что же это такое? — спросил Рэт, ни к кому конкретно не обращаясь.

Все, и даже Барсук, пожали плечами.

— Тоуд — вот и все. Ну что с него взять? На сей раз он производит какой-то странный звук. Лучше не обращать внимания, что бы это ни было. А я призываю вас, всех вас, всех и каждого в отдельности, очень серьезно отнестись к ситуации, в которой мы оказались, и попытаться что-нибудь придумать. Нас много, и не может быть, чтобы мы не нашли решения. Должен же быть способ…

Рокот стал приближаться — и довольно быстро.

— Наверняка есть возможность…

Рокочущий шум, казалось, сотрясал вершины деревьев.

— Обязательно нужно…

Рев и рокот неумолимо приближались, все более напоминая нескончаемый гром среди ясного неба, заглушая голоса всех зверей, все лесные и речные звуки. Не выдержав, ласки и горностаи бросились врассыпную в поисках укрытия. Барсук же, а с ним Водяная Крыса и Племянник Крота продолжали стоять на месте, устремив напряженные взгляды вверх по течению реки.

Однако смотреть им стоило скорее не вверх по течению, а поверх течения, где, как им показалось, в нескольких футах над водой появилась черная тень, выросла в мрачное чудовище, а чудовище в свою очередь — в жутко грохочущую, неудержимую, стремительную… штуковину, которая летела, прорубая воздух, рассыпая искры, прямо над онемевшей от неожиданности рекой.