Сумасбродный шаг - Сангер Пола. Страница 30

Марджори повернулась к Фрэнку.

— Я уже сказала, что оплачу твои услуги. Если ты дал такой совет отцу из опасения, что ему не хватит денег на твой гонорар…

— Неужели ты могла подумать, что я даю советы, рассчитывая на вознаграждение?

В голосе Фрэнка слышалась обида, и Марджори поняла, что зашла слишком далеко. Но сейчас ей это было безразлично. Он тоже перегнул палку — дает советы, в корне меняющие жизнь близкого ей человека, и не ставит ее в известность.

— Прошу нас извинить… — громко произнесла Марджори.

Барбара удивленно посмотрела на них, в глазах Лоран застыла тревога. Патрик усмехнулся.

— Ступайте, ребята. Незачем вам сидеть здесь, пока старики знакомятся, если можно прекрасно провести время вдвоем.

Прекрасно, подумала Марджори. Хотя это было совсем не то слово, которое подходит для предстоящего ей времяпрепровождения. Она вместе с Фрэнком прошла в кухню и, скрестив на груди руки, вызывающе спросила:

— Ну и как давно это произошло?

Фрэнк облокотился на раковину.

— Он объяснил мне в тот вечер в твоей квартире, почему хочет подать заявление об уходе, и не намерен менять своего решения.

От возмущения Марджори стало трудно дышать.

— И ты мне ничего не сказал? Ты дал мне понять, что убедил его продолжать бороться?

— Марджори, если он сказал мне о своем решении уволиться, это отнюдь не означало, что я согласился с ним. Хочу заметить, что он не подает заявления об уходе, а уходит на пенсию. А это не одно и то же.

— Не вижу разницы, — раздраженно бросила Марджори.

— Полная пенсия, льготы, звание почетного профессора, ну и тому подобное.

Марджори покачала головой.

— Маловато.

— Не так уж и мало, если разобраться, что его ждет в случае увольнения. Да и не его одного, подумай о матери.

— Но в сравнении с доказательством его невиновности… Черт тебя побери, Фрэнк, ты же говорил мне, что сделал все, о чем я тебя просила, а сам за моей спиной делал как раз обратное!

— Мой клиент Патрик, а не ты, — спокойно сказал Фрэнк.

От этого простого заявления Марджори похолодела. Это действительно так. Ей лучше, чем кому-либо, известно, что адвокат несет ответственность только перед своим клиентом и не обязан отчитываться перед другими. Тот факт, что она предложила оплатить его услуги, не дает ей никаких преимуществ. Но она рассчитывала, что Фрэнк прибегнет к ее помощи, попросит у нее совета.

Но он отвернулся от нее. Она не его клиент, и он отказался сотрудничать с ней.

Так кто же я для тебя, Фрэнк? Вопрос этот настойчиво звучал в ее голове. Марджори даже испугалась, что задала его вслух. Испугалась потому, что уже знала ответ, и услышать его от Фрэнка ей не хотелось.

Она ничего для него не значит. С болью приходится это признать. Будь она ему не безразлична, он бы объяснился с ней, ну или, по крайней мере, предупредил.

Он был обязан это сделать. Но одно то, что в этом деле он, похоже, имел собственное мнение о способах достижения цели, отличное от мнения Марджори, лишний раз доказывало, какая пропасть их разделяет.

Она больше не могла смотреть на него.

— Полагаю, сейчас ты постараешься убедить меня, что если бы я была адвокатом твоей матери, ты бы не стал спрашивать с меня отчета о моих действиях.

— Не стал бы, — подтвердил Фрэнк. — Ведь я тебе доверяю.

Гнев Марджори не знал границ.

— Черт тебя побери, Фрэнк Макензи, подло так говорить!

— Что я тебе доверяю? Почему ты воспринимаешь это как оскорбление, может оттого, что ты сама не доверяешь мне? Уж если говорить о доверии, Марджори, то твое утверждение, что я даю советы, рассчитывая на крупное вознаграждение…

Марджори замялась, но затем с неохотой признала:

— Я не совсем то имела в виду.

— Какой оригинальный способ извиняться!

— Ах, подумать только, величайший в мире юрист обиделся! Фрэнк, я говорила тебе, что в этом деле деньги не играют роли. Кажется, я ясно дала понять, что расплачусь, сколько бы это ни стоило.

— Ты сказала, что возьмешь на себя только финансовые расходы. А как же быть с остальным?

— Что ты имеешь в виду? — насторожилась Марджори.

— Моральные издержки, стресс, передряги долгого судебного разбирательства. Кто расплатится за это, Марджори? — Он сам ответил на свой вопрос. — Лоран и Патрик — вот кто.

— Но это неизбежно. Когда допущена такая несправедливость, иного выхода, кроме борьбы, нет.

— Неужели ты и впрямь считаешь, что это дело принципа? Неужели в твоей компании тебе внушили, что надо бороться в любом случае и принципы важнее людей?

Марджори не находила слов, чтобы ответить ему.

— Я договорился в университете, Марджори. Вместо бесславного увольнения твой отец с почетом уходит на пенсию всего на два года раньше положенного срока. Все обвинения с него будут сняты, не будет судебного разбирательства. Он не только сохранит свое доброе имя, но и получит кое-какие льготы…

— Но он перестанет уважать себя, — с горечью сказала Марджори.

— Он совсем так не считает. Он никогда не хотел доказывать свою невиновность, он просто не видел, что помимо увольнения и борьбы существует иная возможность. А когда я глубже вник в это дело, то понял, что для Патрика это наилучший выход из положения.

— Но он невиновен, Фрэнк!

— Потребуется долгая и нелегкая схватка, чтобы доказать это. Но даже если нам удастся доказать его невиновность, репутация твоего отца все равно будет запятнана.

— Именно это я и имею в виду. Его репутация запятнана. И если он не станет бороться…

— Нет, Марджори. Это не совсем так. Университет не хочет доводить дело до суда. Да и эта студентка не станет этого делать. Уйдя на пенсию, Патрик положит этому конец — но если начать борьбу, то скандальные репортажи появятся на первых полосах всех газет штата. Это нанесет непоправимый ущерб его доброму имени, и, даже если мы одержим победу, сомнения все равно останутся.

Марджори покачала головой, но скорее от огорчения, что вынуждена признать справедливость его слов, чем из желания возразить.

— А что мы выиграем в результате победы? — продолжал Фрэнк. — Он сможет работать еще два года, вот и все. И годы эти не будут легкими для него.

— А почему ты уверен, что студентка не подаст на него в суд? Если она это сделает, то папин уход на пенсию станет лучшим доказательством его виновности.

— По совету своего адвоката, после того как я имел с ним беседу, она подписала договор с обязательством не делать этого. Скандальная известность повредила бы и ее карьере.

— Ее карьера меньше всего заботит меня.

— Бесспорно, — сухо заметил Фрэнк. — Мне тоже нет до нее дела, здоровье твоего отца много важнее. Он уже не молод, Марджори, а дело это может тянуться месяцами, а то и годами — и без всякой надежды на исход в его пользу. Договор с обязательством — все, что ему нужно. Он сможет спокойно жить, писать свою книгу и возиться в саду.

— И еще играть в теннис, — с горечью сказала Марджори, — со своим новым приятелем.

Она приготовилась выслушать аргументы Фрэнка в свою защиту, но вместо этого он сказал:

— Именно ты, Марджори, дала ему понять, что не стоит бороться.

— Я? Я вообще не разговаривала с ним на эту тему! Меня не в чем обвинить.

— Последним ударом стало обнаруженное тобой безупречное досье этой студентки.

— Ну, спасибо, — воскликнула Марджори. — Оказывается, я еще и виновата, что обнаружила его! Знаешь, Фрэнк, мне весьма любопытно, как бы прокомментировал твой отказ от участия в этом деле Генри Уортон. Похоже, ты вовсе не тот адвокат, каким он тебя считает.

— Пусть думает, что ему угодно. Я не собираюсь переходить на работу в его компанию.

Марджори насторожилась.

— Не собираешься? Но ты же сказал…

— Это ты сказала, что я собираюсь, — заметил Фрэнк.

— Но ты же не отрицал этого. К тому же надо быть идиотом, чтобы не воспользоваться этой возможностью. Подобные предложения делаются не часто.