Роман с убийцей - Жуков Вячеслав Владимирович. Страница 50

– Ладно. Пусть так. Но нам с матерью очень не нравится, что ты в подполе нашего дома устроил могильник. Ты уже там похоронил пятерых девушек.

– Паша, не будь жадным, – засмеялся Лерыч, воспринимая упреки друга не более, чем выпячивание. Обычно тихий он, пока не обкурится вот как сейчас. Тогда Пашу ведет не в ту сторону. Но потом он успокоится и опять сделается покладистым.

– Все равно скоро вашу лачугу снесут. Сравняют с землей, – говоря так, Лерыч припомнил, что строители уже вешали им на дверь бумажку, в которой предупреждали, что через две недели этот дом пойдет на снос и просили жильцов подготовиться к выселению.

– Так зачем мне копать могилу для этих несчастных девушек? Строители их засыплют. Паша, ты главное, не грусти. Скоро мы переберемся к морю. Ты был когда-нибудь на море?

Паша отрицательно покачал головой. Кроме Рязани, в которой ему пришлось отбывать наказание, он больше нигде не был.

– Там тепло. Мы купим дом. И будем жить, – мечтательно проговорил Лерыч. – Знаешь, сколько там красивых женщин.

Труп Жанны Самариной Лерыч сбросил в глубокий подвал.

Будущие жертвы Валерка Безруков в основном выбирал на вокзалах. Приезжал и высматривал одиноких женщин. Все эти женщины или куда уезжали, или наоборот, приезжали. Риск попасться, был минимальный. Дорога списывала все. Они уезжали, и пропадали. И потому их родные не сразу заявляли об исчезновение, что, разумеется, было только на руку убийце. Он сажал девушек в машину под благовидным предлогом подвезти, а потом в ход шел тот самый пакет с марлей, пропитанной эфиром. Эфир оказывал нужное воздействие. В бессознательном состоянии Лерыч привозил очередную девушку в дом, где после зверских мучений, она попадала в глубокий подпол.

Свою мать бородатый Паша заранее предусмотрительно под разными предлогами выпроваживал из дома. Не надо ей видеть все это. Он и сам старался не смотреть на то, что вытворял Лерыч с девушками. Зрелище не для слабонервных. Но однажды мать увидела, как ее сын вместе с постояльцем привезли в дом девушку. Это была Жанна Самарина.

Тогда Паша отвел мать в ее комнату и запер дверь на ключ, чтобы она не выходила. Хотя Анна Егоровна и не думала делать это. Давно подметила, что в ее отсутствие в доме творятся нехорошие дела. Да и чулан, где находился вход в подпол. Раньше Паша никогда не запирал его на замок. А теперь ей строго-настрого было запрещено входить в чулан. На все вопросы по поводу того, что из двери чулана просачивается неприятный гнилостный запах, сын отмалчивался и советовал ей не забивать голову тем, чем не нужно.

А как же не нужно, когда Анна Егоровна видела: поселился у них в доме этот Валентин и все пошло наперекосяк. Раньше жили пусть беднее, зато спокойней. Да и сын был другим. А сейчас нервный, издерганный. Водку пьет каждый день, а когда не пьет, курит папиросы от которых потом дуреет прямо на глазах.

– Скажи, Павел, – решила Анна Егоровна откровенно поговорить с сыном. – Я вчера видела, как вы девушку привезли. И хоть ты меня и запер, но я даже из своей комнаты слышала, как она кричала…

Паша побледнел, испуганно глянул на дверь. Не подслушал бы Лерыч?

– Молчи, мать, – зашипел он на мать. – Ничего не говори, чтобы он не услышал. И запомни, ты ничего не видела. Сиди в своей комнате и не высовывайся.

– Ты его боишься, – укоризненно покачала Анна Егоровна головой.

Паша отвел взгляд в сторону.

– Это страшный человек, – сказал он так тихо, что Анна Егоровна едва расслышала. По лицу сына она видела, что тот говорит правду. Да и сама уже не раз задумывалась, откуда у приятеля сына столько золотых колец, перстней и сережек. Только Паша велел ей у Валентина ничего не расспрашивать.

– Давай убежим, сынок? – предложила Анна Егоровна. – Все равно дом наш скоро сломают. Бросим все и убежим. А он пусть тут остается. Я же вижу, жизни тебе нету. Да и мне тоже, пока он с нами.

Но ответить что – либо Паша не успел. Услыхав шаги в коридоре, выскочил из материной комнаты.

– Не спится? – заискивающе спросил Паша у Лерыча, видя что тот еще и не думал ложиться.

Лерыч достал пару папирос с травкой. Одну дал Паше, другую сунул в рот себе. Они вышли на крыльцо, сели на порог и долго молчали, прислушиваясь к гудкам электричек доносившимся с железнодорожной станции.

Потом Лерыч сказал:

– Помнишь ту девушку, ну любовницу Борисова?..

Паша уже словил кайф. Чувствуя в душе легкость не обременительную земными заботами, кивнул с улыбкой.

– Хорошенькая.

Лерыч тоже улыбнулся. Все-таки Пашка не потерял вкуса к женщинам.

– Думаю, заняться ею.

Паша молчал, зная, что отговорить Лерыча ему все равно не удастся. Но девушку почему-то ему стало жалко. И он сказал:

– Чего ради?

– Тебе трудно понять, – задумчиво начал Лерыч, – но во всем этом есть нечто особенное. Знаешь, общение со своей будущей жертвой мне доставляет удовольствие. Возможно, я сделаю ее своей любовницей. Ты только представь, – настойчиво вдалбливал Лерыч свою мысль приятелю. – Она будет разговаривать со мной. Целовать меня и не подозревать, что спустя какое-то время, я ее прикончу. А пока поиграю с ней. Как тебе такая игра?

Паша засмеялся.

Лерыч посмотрел на него.

– О, да ты я вижу, обкурился. Пашка?!

Приятель не ответил. Глаза его светились неподдельной радостью и чужие проблемы сейчас его нисколько не интересовали.

Познакомиться с Олесей для Лерыча оказалось делом довольно простым. Он даже сам не ожидал, что все так легко получится. Девочка имела большую слабость к деньгам, со временем переросшую в страсть. Видно избаловал ее любовник. Теперь его не стало, но слабость осталась. К тому же, Лерыч понял еще одну неоспоримую вещь: девочка не против заиметь себе нового любовника. И он предложил ей себя. И не ошибся. Большого труда не составило для Лерыча, уговорить Олесю встретиться с ним вечером. Хотя встреча та получилась и не такой, как себе ее представляла сама Олеся. Тогда она еще не знала, что судьба спасает ее от гибели. В тот вечер вместо нее погибла другая женщина.

Несколько вечеров подряд Лерыч приезжал к Ярославскому вокзалу, ставил машину на стоянку и уходил в Рязанский переулок. Он уже знал: ровно в одиннадцать вечера директриса продуктового магазина, темноглазая толстушка с пышным бюстом, похожая чертами лица на армянку выходил из магазина, садится в свою машину и уезжает домой.

В этот магазин он как-то зашел случайно. Там и увидел толстушку. Сама по себе она не привлекла бы его внимания, если бы не кольца и перстня, красовавшиеся на ее пальцах. Увесистая цепь на шее. В ушах массивные серьги. Все это вместе, сулило приличные деньги.

И попивая чай у Олеси на квартире, Лерыч то и дело поглядывал на часы. Было около десяти часов вечера, когда он решил, что должен немедленно ехать. Кто знает, вдруг сегодня эта толстушка захочет уехать домой пораньше. Для Лерыча это было очень нежелательно. Он никогда старался не отменять того, что уже наметил. Поэтому и решил подстраховаться и приехать пораньше. Его даже не смутил то, как Олеся огорчилась. Видно она рассчитывала с ним на нечто большее, чем просто сидеть и пить чай. Но Лерыч торопился и потому время от времени поглядывал на часы. Видел, время поджимает и ему надо уходить. А про Олесю подумал: ладно, девочка, придется тебя убить в следующий раз. И не надо так огорчаться из-за того, что я спешу. Поживи немного. От этого моя игра становится только интересней.

Извинившись перед Олесей за не совсем удавшийся вечер, он ушел. Теперь только и думал о том, как побыстрее добраться до Ярославского вокзала. Вечером гаишников, как собак. На каждом перекрестке торчат, не хотелось, чтобы останавливали, особенно когда он спешит.

Но проблемы начались еще раньше. На выезде на проезжую часть проспекта дорогу Лерычу перегородила белая «восьмерка», за рулем которой сидел рыжеволосый парень. Едва глянув в его озлобленное лицо, Лерыч понял, что рыжий уже давненько поджидает его здесь. Вспомнил, что когда подъехал к дому Олеси, видел этого рыжего сидящего в машине. И вот теперь опять он. Подумал, уж не пасет ли этот рыжий его. На всякий случай сунул руку в карман, где лежала опасная бритва.