Укрощение демонов (СИ) - Сэнь Соня. Страница 27

— Мне нравится этот способ убийства, — выдохнула она, когда он оторвался от ее губ, чтобы нетерпеливо освободить ее от остатков футболки, и без того исполосованной его когтями. Полотенце, едва прикрывавшее его бедра, уже лежало на полу — Чарли не помнила, кто именно сорвал его.

Габриэль усмехнулся, взглянув на нее заплывшими иномирной чернотой глазами:

— Это еще не смерть.

И, прежде, чем она успела уточнить, что он имеет в виду, Палач подхватил ее на руки и опустил на шелковую поверхность кровати.

…Это действительно было похоже на смерть. На самую прекрасную смерть, которую только можно пожелать. Чарли казалось, что она задыхается, что воздух в ее груди неожиданно кончился; ее сердце, колотившееся в бешеном ритме, вдруг замерло и остановилось; ее тело, сотрясаясь от охватившего каждую клеточку наслаждения, выгнулось дугой в руках Габриэля, с рычанием приникшего к ее шее. Господи, как она жила до этого момента? И жила ли? Все, что было с ней до этого дня, утратило всякий смысл — жалкое, бледное подобие жизни, унылый сон людей, даже не подозревающих, чего лишены. И это было гораздо больше, чем физическая близость, больше, чем самая сильная земная любовь; больше, чем вселенная. Ей казалось, что сила Габриэля, горячая и пьянящая, перетекает в нее, наполняя ее жилы огнем, заставляя ее бессчетное количество раз умирать и возрождаться, срывая крик за криком с ее опухших от поцелуев, исцарапанных вампирскими клыками губ. Габриэль стонал, слизывая кровь с ранки на ее шее — но боли не было: сейчас Чарли не заметила бы и переехавшего ее катка. Обессиленная и опустошенная, но переполняемая блаженством, она уплыла из реальности, как ей показалось, на целую вечность — в действительности же прошли считанные минуты. Когда рассудок ее вновь обрел ясность, а к телу вернулась способность двигаться, она повернула голову к раскинувшемуся рядом Габриэлю — и рассмеялась. Сейчас его лицо скорее напоминало довольную морду большого сытого кота, чем устрашающую маску сурового воина. Таким Чарли еще его не видела.

— Будешь смеяться — придется убить тебя еще раз, — лениво пригрозил он, скосив на нее глаза, снова принявшие нормальный вид.

— О, только не это! — в притворном ужасе запротестовала она. — Второго раза я точно не выдержу…

Габриэль улыбнулся чисто мужской самодовольной улыбкой и обнял ее, властно притянув к себе. Она прильнула щекой к его груди, вслушиваясь в мерное биение его сердца и отчаянно завидуя самой себе: ей было хорошо, как никогда в жизни, и это мгновение стоило того, чтобы за него умереть.

— У меня такое чувство, будто я родилась заново, — прошептала она с улыбкой.

— У меня тоже, — тихо произнес он.

— Шея вот только ноет. Ты меня укусил?

— Прости. Не сдержался… Ранка уже затягивается.

— И как тебе кровь дампира?

— С человеческой не спутаешь. Особенная, как и ты.

— И что, вампиры… то есть, Истинные часто кусают друг друга во время…близости?

— Увидишь, — фыркнул он.

— Не верю, что ты… что мы… — она запнулась, подбирая слова. — Что это было — исполнение предсмертного желания жертвы?

— Не говори так. Ты не жертва.

— Нет? А кто же?

— Моя женщина, — ответил он, нежно целуя ее в непокорные кудри. — Моя навсегда…

… Спустившись, они застали остальных в гостиной — сидя на диване, они с преувеличенным вниманием таращились в экран телевизора. Габриэлю пришлось чуть ли не силком втащить Чарли в комнату — она была уверена, что их с Палачом было слышно на весь дом. Уж на что-что, а на слух вампиры никогда не жаловались.

— Габриэль согласился отпустить нас ненадолго, — смущенно сообщила девушка, одергивая на себе рубашку Палача. — Под присмотром, разумеется.

— Еще бы он не согласился. Ты была чертовски убедительна! — заметил Каин и, не выдержав, расхохотался. Отчаянные попытки Яны и Алекса удержать выражение серьезности на лицах тоже увенчалось фиаско: глядя на Каина, и они зашлись в неудержимом приступе смеха.

— Прости, Чарли, — отсмеявшись, выдавила Яна, — но вы и правда так шумели, что даже я вас слышала. И я очень за вас рада, честно!

— Она было сперва решила, что Габриэль тебя там убивает, и ринулась тебя спасать, — Каин весело подмигнул Чарли, полыхающей, как маков цвет. — Хорошо, что мы с Алексом ее вовремя остановили.

— Все, Каин, прекращай, — нахмурился Габриэль, тщетно силясь придать своему лицу грозное выражение.

— Странный способ убийства ты выбрал, однако, — ухмыляясь, заметил тот, и осекся под взглядом Чарли.

— Ты знал? — тихо спросила она.

— Чарли, все знают, что Габриэль должен тебя убить, — устало вмешался Алекс. — И, полагаю, всем присутствующим здесь ясно, что делать он этого не намерен. Таким образом, нам нужно хорошенько подумать, как быть дальше. Когда все это кончится, Чарли придется скрываться…

— Правильно ли я тебя понял? — удивленно приподнял бровь Габриэль. — Вы собираетесь помочь мне спасти Чарли, невзирая на приказ Улафа? Вы не хуже меня знаете, на что он способен. Я благодарен за вашу готовность помочь, но теперь это мое личное дело, и я не хотел бы снова подвергать вас опасности.

— Послушай, это не только тебя касается. Яне необходима кровь Чарли, так что, помогая вам, мы и себе помогаем, — напомнил ему Каин.

— Кроме того, Чарли стала мне подругой — я ее вот так не брошу, — решительно заявила Яна.

Чарли улыбнулась ей, чувствуя подкативший к горлу комок: еще пару дней назад она и предположить не могла, что из пленницы станет другом, а из жертвы — возлюбленной…

— Что ж, — вздохнул Габриэль, — предлагаю сначала разобраться с Элианом и охотниками, пока у Улафа не лопнуло терпение. Если он пришлет сюда еще одного Палача, все наши планы по спасению Чарли рухнут.

— Охотники скоро перестанут быть нашей проблемой — источник их силы-то у нас, — усмехнулся Каин.

— Тем не менее, Грейса необходимо изловить и уничтожить — этот фанатик никогда не уймется.

— Есть идеи?

— Вообще-то, у меня есть одна мысль, — подала голос Яна. — И, думаю, довольно неплохая…

Глава 8

Павшая на город темнота окрасила все вокруг в призрачно-волшебные тона; сорванная с лика ночи плотная черная вуаль раскрыла изумленному взгляду Яны мир, прежде неизведанный, прекрасный и таинственный, переливающийся красками, немыслимыми при ярком солнечном свете. Неужели еще вчера она боялась темноты, ласковой и шелковистой, пронизанной будоражащими душу звуками и серебристым светом далеких звезд? А здесь, в сердце города, ночи словно и не было — повсюду сияли огни вечно бодрствующих улиц, в тени которых то и дело загорались и таяли мерцающие искорки хищных глаз…

Замерев в проеме резной калитки, Яна напряженно и зачарованно всматривалась в ночную жизнь города, всем существом вбирая ее сладостные ароматы и звуки. Обращение, хоть и не сделало из нее хищника, но что-то в ней бесповоротно изменило: город звал ее, и зову этому было невероятно трудно противиться. Вытянувшись в струнку, точно учуявшая дичь охотничья собака, девушка провожала жадным взглядом скользящие мимо машины и прогуливающихся по тротуару прохожих. Она не жаждала крови, но чуяла ее; не нуждалась в охоте, но хотела испытать упоительное чувство ночной погони; не была частью Семьи, но ощущала сородичей по крови, покинувших свои дневные убежища в поисках темных развлечений. Она была всего лишь новообращенным дампиром, а не вриколакосом, вкусившим крови Истинного, но и этого было достаточно, чтобы увидеть изнанку мира, который она считала таким привычным и обыденным. Только сейчас она начала понимать в полной мере природу своего возлюбленного. Впервые ей стало ясно, чего он лишился, отказавшись ради нее от охоты, чего стоило ему усмирить свою древнюю, как мир, неизбывную жажду. Ночь звала и манила, мир вокруг был преисполнен волшебства, а воздух пьянил обилием человеческих запахов…

— Каин, — ошеломленно прошептала Яна, даже не обернувшись — она знала, кто беззвучно приблизился к ней в темноте. — Это… это невероятно. Все, что я знала, к чему привыкла… все так изменилось!