Мир Энни Мор - Булгакова Валентина. Страница 27

Я пересказала Эрн всё, что помнила из того разговора. Но на Эрн это не произвело никакого впечатления. Она мне просто не поверила и вообще решила, что теперь я издеваюсь над ней.

— Не глупи, Эни. Может, ты просто упала в обморок, и тебе снова приснилось что-то? Наговорить такое…

— Я не вру. Это действительно было, и даже Леон подумал, что я с кем-то разговариваю, но этот Микки убежал! И вообще: раз ты не хочешь верить мне, значит мы больше никогда ни о нем, ни о чем либо другом непонятном разговаривать не будем! Согласна?

Эрн посмотрела на меня, как на обезумевшую. Она молчала, и только спустя несколько минут она сказала:

— Пошли позавтракаем. И ты подготовилась, ты сделала домашние задания, а то я по математике не всё поняла?

— Ну раз так, то пошли. И я не делала математику, всю домашнюю мне сделал Леон.

— Эни, но так же нечестно. Вдруг тебя к доске вызовут, а до этого проверят тетрадь?

— Ну и что — подумают, что я списала. Не первый раз. Ты знаешь, Эрн, учиться в этой школе мне намного сложнее, — с невозмутимым видом сказала я, и первая пошла на кухню.

Сегодняшний день явно не задался. Трэси вдруг заболела, с Леоном поссорились, а Эрн не хочет со мной говорить, так как я ''поступаю нечестно''. Всё это злило меня ещё больше, поэтому на первом уроке из-за невнимательности мне поставили плохую оценку, да ещё и полкласса смеялись надо мной, точнее над тем, как я умудрилась спиной стереть мел с доски. Всё это неимоверно бесило. Мне просто хотелось провалиться в какую-нибудь глушь. Укрыться от всех, спрятаться от этих людей.

Перед четвертым уроком ко мне подошла Эрн:

— Поздравляю, сейчас контрольная по биологии, а ты не готова. Что будешь делать?

— Уйду с урока, — со скучающим видом ответила я.

— Опять уйдешь?! Так нельзя! Ты ещё ни на одной контрольной не была! Думаешь, учителя не заметили?! — орала в коридоре на меня Эрн.

— Если бы заметили, то давно сказали! Хватит орать, меня нет, мне стало плохо, я пойду в медпункт!

— Эни, но…

— Я пошла; звонок, Эрн, смотри, а то опоздаешь на контрольную! — кричала я убегающей Эрн.

Я шла очень злая. На встречу мне попадались многие ученики, но никто из них даже не обернулся — до меня им не было никакого дела. Я пошла в сторону медпункта, но как всегда завернула в женский туалет. Я делала так в течении двух месяцев, когда были контрольные. Никто никогда меня не сдавал. Учителя охотно верили, что мне становилось плохо. Я запиралась в дальнюю кабинку: она не работала, поэтому туда никто не заходил. Так я сидела уроки на полу, закрыв глаза и представляя, что передо мной стоит Сьюзи, и мы с ней мило болтаем обо всем, что только приходило в голову. Как же я хотела вернуться назад, в прошлое, снова приходить в комнату к бабушке, улыбаться, смеяться над её шутками, узнавать интересное о жизни. Сьюзи всегда умела заинтересовать, заинтриговать. Я с ней обедала и ужинала. Иногда мы даже гуляли с ней. Я была счастлива в те моменты. Но когда она умерла, во мне будто умерла часть души. Я никогда не думала, что это произойдет. Бабушка мне казалась деревом, которое будет расти вечно. Она никогда не болела, не чувствовала себя плохо, она всегда улыбалась.

Перед своей смертью она сказала, что я ''не обычная девочка, что у меня есть то''… Но эту фразу она не договорила. Этот момент был ужасным. Я его запомнила на всю жизнь. Я была уверенна, что моя бабушка не могла просто умереть — она была ещё не так стара, и здоровье из нее так и било ключом.

Об этом я всегда и думала, когда сидела на холодном полу. Но в этот раз всё было не так: пол казался мне каким-то мокрым, а кабинка не такой закрытой, как раньше. Но я всё равно вошла и теперь села на сумку. Из моих глаз потекли слезы. Я не хотела плакать, но накипевшая во мне злость, грустные воспоминания, недоверие и вообще всё то, что свалилось на мою голову за этот год — всё это стало выливаться наружу. Мне хотелось кричать, что-нибудь делать, но я просто сидела и плакала. Слёзы лились ручьем, и я просто вытирала их рукавом своего свитера.

Но тут что-то произошло. Мне показалось, что в туалет кто-то вошёл. Это было странным, потому что сюда никто не заходил, никогда. Ученики почему-то бояться сюда заходить, но Эрн никогда не говорила об этом. Я открыла дверь своей кабинки и выглянула. Никого не было. Окно было закрыто, а значит никакого сквозняка не могло быть. Я закрыла дверь и села обратно на свою сумку. Я уже не плакала, но глаза до сих пор были мокрыми от слез.

Я стала осматривать свою кабинку, потому что мне показалось, что кто-то следит за мной. В углу, около стены лежала тетрадка. Я никогда раньше её не замечала — это была обычная толстая тетрадь с каким-то пейзажем на обложке. Я точно знала, что её здесь никогда до этого не было. Даже сейчас, когда я вошла в эту кабинку, ничего не было.

''Что это? Очередная фантазия? Неужели моё воображение на такое способно? Я верно сошла с ума, вот почему меня бабушка назвала необычной. Я просто сошла с ума. Поэтому Эрн смотрит на меня, как на ненормальную. Она не хочет общаться с психом'', - на этом мысли мои закончились, и я потянула руку к тетрадке, чтобы узнать, чья она. Мои руки дрожали, но я всё равно взяла тетрадь и открыла первую страницу. На ней было написано:

''Смерть — это вращение; смерть — это сияющее облачко над горизонтом; смерть — это мой разговор с тобой; смерть — это ты и твои записи в блокноте; смерть — это ничто. Ничто! Она здесь, хотя ее нет здесь вообще. Карлос Кастанед.

Этот дневник посвящается моей маме. Мама, я надеюсь ты прочтешь это, потому что я знаю что умру раньше тебя. Моя линия жизни слишком короткая. Я знаю, что никогда не успею тебе сказать то, что чувствую на самом деле, и когда я умру и там, на небесах, я встречусь с папой, то я обязательно скажу ему, что ты его любишь и будешь любить всегда. Я тебя люблю и мне жалко будет бросать тебя одну.

Твоя любимая и единственная дочь Джонни Эльс, 06.07.05.''

Тетрадь выпала из моих рук. Я начинала понимать то, что прочитала. Это был дневник погибшей девочки. Но что за слова Карлоса? Джонни знала, что умрет?

Я с жадностью снова схватила дневник и начала листать страницы — они все были исписаны. Я листала до конца, ища глазами дату, наиболее приближенную к дате её смерти. Последняя запись была 1 сентября, как раз тогда. Может, может в этом дневнике кроется тайна убийства? Я начала читать:

''Ужас! Сегодня первый школьный день. Я вся трясусь от страха. Я столько раз посмотрела на свою ладонь! Мама, когда придет день расставания со мной, посмотри на мою ладонь! Линия жизни. Мне казалось, что она сокращается с каждым днем. Я думаю, что сегодня этот день наступит.

Пролистала кучу книг о смерти. Там такие слова, мама. Эти люди её не боятся, а я боюсь. Боюсь, что она застанет меня врасплох. Больше всего я хочу узнать, как это произойдет. Пусть это будет тихо и спокойно. Пусть я и буду чувствовать ужасную боль, но на помощь…

Смотрю в окно и думаю: как же прекрасны эти облака! А солнце… я больше никогда его не увижу, и мне жаль расставаться со всем этим. Я не знаю, мам, как я тебя оставлю одну, но прошу, просто умоляю! Не уходи следом за мной, никогда. Заведи новую семью, детей; мы с папой обижаться не будем. Я уверенна, что ты нас никогда не забудешь.

Раскрой нашу тайну! Умоляю. Расскажи всем о том, что он не настоящий мой отец, пусть я его и люблю, но не так сильно как тебя. Он хороший. Поэтому не огорчайся, создай новую семью!

Вон идут Оливия и Лили. Скажи им, что они были самые лучшие подруги в мире. Надеюсь, они меня запомнят. Сегодня в школе я буду ходить счастливой, потому что знаю, что вот он, конец, он пришёл. Я пойду с гордо поднятой головой и встречу всё с улыбкой.

Будут задавать вопросы: откуда я знала, что конец мой наступил? Мам, а ты просто спроси у Оливии… Она первая, кто сказал мне о линии жизни. Когда она увидела мою, Оливия была в шоке. Никогда она не видела такой короткой. А я не огорчилась. Раз так суждено, то уже ничего не исправить. Жаль, что всё именно так выходит.