Северная война (СИ) - Сахаров Василий Иванович. Страница 51

  Сотники ответили, что задачу поняли правильно и разошлись, а я собрал пропахшие дымом костров и кровью личные вещи, погладил рукоять Змиулана, который, как мне казалось, иногда разговаривал со мной, словно он живой змей, и натянул на себя броню. Затем проверил гнедого жеребчика, который сегодня понесет меня в бой, кстати, это третий мой конь за этот поход. Потом прошелся по лагерю и пообщался с воинами, и так пролетел час.

  Наконец, вновь появился Лайне, который доложил, что богатый обоз с королевскими штандартами неподалеку и его охраняет несколько сотен рыцарей и около пятисот пехотинцев. Франки нападения не ждали, и лишь полсотни рыцарей королевы были в доспехах. Однако драка все равно предстояла нешуточная, и после еще одного короткого инструктажа я приказал войску выдвигаться к тракту.

  Позиции мы заняли быстро. Между нами и дорогой около ста метров чистого поля. Затем сам тракт, широкая грунтовая полоса, а дальше снова поле и опять лес, в котором сидят вароги Торарина Мха и несколько Хеме, которые поведут воинов по тропам к удобной переправе через верховья Лабы. Все готово и теперь бы не оплошать, ибо ошибка может нам встать очень дорого, и себя раскроем, и ценных пленников не получим.

  В ожидании пролетело еще полчаса. На дороге показались легкие кавалеристы на справных лошадках и в добротных кожаных доспехах. Они оглядели заросли и лес, но ничего подозрительного не обнаружили и помчались дальше. Вслед за ними появились рыцари в доспехах, полтора десятка превосходных вояк на тяжеловозах. За ними пропылили конные оруженосцы, а далее прошла вереница из тяжелогруженых фургонов, которые охраняла пехота. Потом снова никого. Пыль на тракте осела, а затем опять началось движение. Легкая кавалерия, рыцари и пехота, которая шла уже не только по дороге, но и вдоль опушки, и только после этого появился роскошный светло-синий паланкин, который несли сразу десять здоровенных мужиков в одинаковых костюмчиках. Рядом с этим транспортным средством, в котором, без сомнений, находилась королева франков, крутилась кучка гомосеков, никак иначе два десятка щупленьких рахитов в полупрозрачных чулках и смешных круглых шапчонках я обозначить не мог, видать, это знаменитые аквитанские трубадуры и придворные лизоблюды. Далее шла колонна блистательных французских дворян в богатых нарядах, которые были усыпаны золотым и серебряным шитьем, а следом двигалось несколько открытых телег с монахами и псари королевы с поджарыми гончими на поводках.

  'Да уж, - подумал я, разглядывая обоз, - на войну как на праздник или на охоту. Собачки, породистые лошадки, песенки и стишки, погодка балует и светит яркое полуденное солнышко, захотела хозяйка пикник организовать, пожалуйста, а коли есть желание с дамами пообщаться, то, наверняка, они где-то совсем рядышком, в конце колонны за королевой следуют. Ну, ничего, морды католические, сейчас будет вам развлечение. Думаете, что жизнь сказка? Ха-ха! Хрен вы угадали'.

  Я поднялся с травы, которая налипла на кольчугу, и взмахнул правой ладонью. Позади захрустели ветки и один из воинов перебросил мне поводья жеребчика. Нога в стремени, рывок и я в седле. Пехота франков, которая двигалась вдоль дороги, подозрительные звуки, конечно же, услышала и насторожилась. Затем кто-то заметил всадников и, поднимая тревогу, закричал что-то неразборчивое. Поздно, черти! Поздно! Раньше надо было нас высматривать, а не тогда, когда одичавшие и оголодавшие воины Вадима Сокола готовы на вас напасть.

  - Гой-да! - разнесся над лесом и дорогой мой клич. - Вперед! Бей тварей!

  Мои обрамленные железными стременами ботинки ударили по бокам коня и он, нервно всхрапнув, проломился через кусты и оказался в поле. Из леса во вражеских рыцарей полетели стрелы черных клобуков и арбалетные болты, а дружинники Берладника и варяги с гиканьем и криком помчались в атаку.

  Жеребец грудью сбил наземь одного из вражеских пехотинцев, и он отлетел в сторону. Конь понесся, словно стрела, перепрыгнул кочку и еще одну, а затем оказался рядом с паланкином.

  - Хрясь! - Змиулан снес череп одного из французских сладкоголосых педиков, который попытался прикрыться мандолиной, но она его не защитила, ибо против булата музыкальный инструмент не играет.

  Повод влево и передо мной оказался вскидывающий пику спешенный воин. Мой клинок отбил древко, и конь сшиб еще одного врага. Пораженные стрелами франки в этот момент выпадали из седел, а их кони, многие из которых получили раны, злились, кусали соседних жеребцов и создавали толкучку. Однако рыцари, несмотря на это, кидались навстречу русичам и вступали в бой. Врагов пока было меньше чем нас, потому что они растянулись по тракту, но дрались французские воины, надо отдать им должное, очень храбро. Вот только мы были в броне и нас поддерживали стрелки, а значит мы сильнее, пусть на пять-десять минут, но преимущество за нами.

  - Ха-а! - на выдохе я опустил клинок на очередного противника. Острая сталь, которая рассекала шелковый платок, врубилась в позвоночник франка и я огляделся. Дружина Берладника оттеснила рыцарей вправо, к повозкам священнослужителей, а варяги встали слева. Мои отряды вышли в поле или уже вели бой на дороге и все шло, словно так и должно быть, ни одного сбоя и никаких неожиданностей. Отлично! Значит, можно заняться паланкином и королевой.

  Носильщики были мертвы или разбежались. Брошенный паланкин стоял прямо на дороге, и сталь моего клинка вспорола полог. Ткань затрещала и разошлась, после чего я увидел королеву Франции, статную рыжеволосую женщину в красивом парчовом платье. Она смотрела на меня, а я на нее. В ее глазах и душе царил страх, но паники не было, и я спросил ее:

  - Ты Алиенора Аквитанская?

  - Да, - ответила она, стараясь выглядеть спокойной.

  - Очень хорошо.

  Я обтер клинок Змиулана об полог и спрятал его в ножны, а затем подмигнул королеве, усмехнулся, свесился с седла и ухватил женщину за платье. Сильный рывок на себя и она оказалась перед моими глазами.

  - Ну, что красивая, поехали кататься? - рассмеялся я.

  - Что вы делаете!? - закричала королева. - Помогите! Рыцари, ко мне!

  - Ну да, - перекидывая тело Алиенор через седло, произнес я. - Только им сейчас и делов, что без брони к тебе на помощь спешить.

  Повод влево и конь вновь оказался на открытом участке дороги. Рядом Немой и еще несколько воинов, а остальные рубятся и держат франков. Команду на отступление подавать было рано, я ждал, пока захватят Сугерия и вскоре передо мной появился один из русичей, который держал в поводу трофейного рыцарского тяжеловоза, на котором лежал привязанный человек.

  - Вождь, взяли главного католика.

  - Ты Сугерий? - левой рукой прижимая пытающуюся освободиться королеву, а правой приподнимая голову пожилого монаха в потертой серой рясе, спросил я пленника.

  - Да-а-а, - прохрипел он и добавил. - Отпустите, я простой аббат.

  - Знаем мы таких аббатов, - отпуская голову пленника, сказал я и отдал следующую команду: - Уходим! Все в лес! Живее!

  Жеребчик понес меня и Алиенор в дебри Северной Марки, которая уже двести лет считалась германской территорией, и со всех сторон меня прикрывала охрана. Вскоре мы оказались на опушке. Здесь королеву и аббата Сен-Дени привязали к седлам запасных лошадей и заткнули рты кляпами. Помимо них были захвачены две служанки и пара рядовых служителей католической церкви, так что парламентеры имелись.

   Вскоре мои воины вышли из боя и сосредоточились в чащобе. Гнавшихся за арьергардом вражеских воинов осыпали стрелами и они остановились. Удача все еще была с нами, и мы начали отступление. По узким лесным тропинкам отряды уходили к Лабе, настроение у меня было просто превосходное, и я все время улыбался. Начиналось наше возвращение домой и, конечно же, я надеялся на лучшее. Однако подспудно все равно ожидал беды и неприятностей. Ну, это и понятно. Впереди трудный путь и надо будет о многом переговорить с непростыми пленниками, которых кинется спасать все войско крестоносцев, так что побегать и подраться придется неслабо. Впрочем, за такую знатную добычу можно и повоевать.