Джим Хокинс и проклятие Острова Сокровищ - Брайан Фрэнсис. Страница 30

Разговорчивый Джеффериз, всеобщий друг, тоже притих. Окруженный своими ящичками и коробочками, он усердно раскладывал порошки, отмерял их и готовил к употреблению. Дядюшка мой, что было ему вовсе не свойственно, часто умолкал во время наших ежедневных прогулок по палубе. Когда, время от времени, я встречал Бена Ганна, он тоже казался изменившимся. Он выглядел как человек, оказавшийся поистине в своей стихии, который бывает доволен лишь тогда, когда чувствует под ногами покачивание корабельной палубы. Но мне он показался немного не в себе: он подергивал головой словно марионетка, и его всегдашняя веселость была какой-то неуверенной.

Наблюдая такую перемену в настроениях моих спутников, я в один прекрасный день понял, что, по мере того как мы приближались к цели, мы перешли от состояния умиротворенности длительным морским путешествием к предчувствию того, что должно произойти. Я представлял себе, что это волнение охватило и весь экипаж корабля: офицеры и матросы казались еще более сосредоточенными, чем раньше, а я даже не ожидал, что такое возможно.

Сам я тоже стал мрачным, как и все остальные. То ли это настроение пришло ко мне от тех, кто меня окружал, то ли от моих собственных воспоминаний о первом вояже, или было порождено естественным страхом, предвкушением опасных обстоятельств, я не мог бы с уверенностью сказать. И тем не менее, каким бы унылым ни стало настроение на корабле, я не переставал думать о том, как приятно плыть на судне, где нет мятежа. Эта «Испаньола», в отличие от пораженного бунтом судна сквайра Трелони, подходившего к острову столько лет тому назад, послушно и споро шла с попутным ветром.

Поздним знойным вечером, когда над «Испаньолой», то высоко взлетая, то падая вниз, закружились морские птицы, мистер Колл пригласил дядюшку Амброуза, Грейс Ричардсон и меня посетить капитана Рида. Я пошел позже всех и оказался последним в узком пространстве сходного трапа. Мы ждали в молчании, обмахиваясь — кто рукой, кто платком, — чтобы ощутить хоть какую-то прохладу.

По трапу, проскользнув мимо нас, спустился боцман Нунсток. Вежливо нас приветствовав, он уважительно постучал в дверь капитанской каюты и вошел туда, закрыв за собою дверь. Мы обменялись вопрошающими взглядами, но нам не пришлось долго ждать. Снова появился Нунсток и со всяческими изъявлениями вежливости пригласил войти и поздороваться с капитаном.

Капитан Рид поднялся от стола, на котором были разложены навигационные карты; за его спиной стояли мистер Колл и Нунсток. Он пригласил нас сесть, указав каждому его место. Нунсток подал напитки. Пока он не закончил обслуживать нас, все молчали. Затем капитан Рид изложил свое дело.

— Мадам, доктор, джентльмены…

Он явно родился стариком, этот наш капитан; мне не удалось разглядеть в нем ни следа того мальчишки, каким он был когда-то; думаю, в школе он был серьезным и даже неистовым в учебе. Впервые я обнаружил у него какой-то странный дефект глаз: когда он произносил речь, глаза у него чуть-чуть косили. Почти незаметно, так что мне долго не удавалось разглядеть, какой именно глаз у него косит. Кроме того, у меня создалось впечатление, что, когда он бывал не так напряжен, глаза его глядели нормально. Руки капитана спокойно лежали на картах. Меня поразила прямо-таки девичья мягкость и белизна кистей и даже костяшек пальцев у этого столь жесткого человека. Он слегка откашлялся.

— Когда все мы отправились в это плавание, я заверил вас, что попрошу сообщить мне более подробные сведения, как только, по условиям путешествия, это станет необходимым. Вот сейчас это стало необходимым.

У него была неприятная манера резко обрывать свою речь, оставляя слушателей в ожидании продолжения.

Заговорил Амброуз Хэтт, самый спокойный среди нас:

— Могу я спросить у вас, сэр, чем вызвана такая необходимость?

— Я рассчитываю, что нам осталось не более полутора суток до острова, на который вы хотите попасть, — ответил капитан. Меня охватил трепет, да думаю, и всех остальных тоже. — Поэтому мне следует знать, чего я должен ожидать.

— Будьте добры уточнить, сэр, — сказал дядюшка Амброуз. — Вы спрашиваете о местах стоянки? Если так, мой племянник сообщит вам все, что ему об этом известно. А также Бен Ганн. Если же вас интересуют подробности относительно наших целей… — Мой дядюшка указал на Грейс Ричардсон. — Эта дама — хотя у нас там есть и некоторые другие дела — даст вам необходимые объяснения.

По виду капитана можно было заключить, что он не придает словам дядюшки особого значения.

— Мне нужно знать, должен ли я буду взять на борт пассажиров с этого острова. Должен ли взять груз? Нужно ли мне будет применить закон? Иными словами, воспользоваться моим правом ареста?

Мы все озадаченно смотрели на капитана. Тон его стал резким.

— Есть там, на острове, пираты? Вот что я имею в виду.

Это всех нас привело в смятение. По лицам моих друзей я видел, в каком они пребывают затруднении. Все мы избегали этой темы. Что бы ни было мне об этом известно, можем ли мы сейчас во всеуслышание называть Джозефа Тейта пиратом? Но если нет — при том, что мне это известно, — не станут ли нас обвинять в укрывательстве преступника от глаз правосудия?

Дядюшка Амброуз попытался спасти положение.

— Сэр, нам известно, что джентльмен, которого мы ищем, пробыл на острове, как мы понимаем, долгое время. Разумеется, нам неизвестно, там ли он все еще. И жив ли он вообще. Однако наше путешествие предпринято, в принципе, для того, чтобы встретиться с ним. Случись так, что этот джентльмен пожелает вернуться, я надеюсь, что мы сумеем предоставить ему такую возможность. Есть вероятность, что он захочет остаться на острове. Или отправиться в какое-либо другое место.

Дядюшка замолк.

Капитан Рид взглянул ему в глаза.

— Вы произнесли слово «в принципе», сэр. Вы хотели сказать, что могут быть и другие причины для нашего путешествия?

— Проблема в том, что, как я полагаю, там есть… — Дядюшка Амброуз запнулся, будто не желая продолжать.

— Там есть что? — спросил капитан Рид.