Все тайны Земли, которые ты должен узнать, прежде чем умрешь - Пименова В. Л.. Страница 43

Крепкие ноги спартанцев вбивали в землю пыль на подходе к Фермопилам. Авангард, задачей которого было подготовить позиции до подхода основных сил, возглавил Леонид, молодой царь Спарты. С отрядом из 300 отборных воинов он спешил занять проход. Вместе со спартанцами пришли 2800 пелопоннесцев и 900 земледельцев-илотов, которые всегда сопровождали армию.

Войско разместилось у центрального прохода. Отряд в 1000 человек оккупировал вершину горы. Он должен был помешать персам обойти позиции греков по долине.

В это самое время Ксеркс в городе Ферма (всем известные Салоники) разрабатывал план вторжения. Он уже знал, что спартанцы заняли Фермопильский проход. Геродот рассказывает, как царь послал всадника, чтобы тот разведал позиции врага. Лазутчик смог подобраться так близко, что заглянул за стену лагеря. Он увидел, как воины, сложив оружие, расчесывали свои длинные волосы. Услышав этот рассказ, Ксеркс тут же велел послать за Демаратом — бывшим греческим царем, бежавшим к персам. Тот объяснил — спартанцы всегда расчесывают волосы перед тем, как отправиться на опасное дело…

Ксеркс достиг Ламийской равнины к середине августа. Он надеялся, что мощь его гигантской объединенной армии породит в сердцах греков ужас. Великий царь четыре дня ожидал известий о том, что противник отступает. Однако греки упрямо стояли в Фермопильском проходе. И Ксеркс отдал команду — атаковать и «привести их к нему живыми».

Налет не поколебал защитников. Увидев это, Ксеркс приказал мидянам отступить. Он решил отправить в бой свою личную гвардию — «бессмертных», под предводительством Гидарна. 10-тысячный отряд отборных воинов, ощетинившись копьями и луками, катился по равнине, подобно «девятому валу». Совсем немного времени — и он поглотит маленький островок свободы, затаившийся в ущелье. Персы уже готовились ликованием встречать победителей. Но тут из-за стены показались спартанцы. В узком проходе они разили противника своими длинными копьями, не позволяя подобраться поближе. Делая вид, что отступают, неожиданно поворачивались и яростно набрасывались на врага… Атака захлебнулась, чтобы повториться на следующий день. С персами по очереди сражался каждый из греческих отрядов. Неся огромные потери, они так и не позволили захватчикам приблизиться к цели…

Леонид отправлял гонца за гонцом с просьбой о подкреплении. Но всем было ясно: помощи не будет. А тут еще Ксеркс и его советники узнали, что обойти спартанцев можно через гору. Нашли крестьянина по имени Эфиальт, который рассказал, что есть один путь, который называют Анопейская тропа, и согласился за «тридцать сребреников» провести их…

Едва стемнело, Гидарн вывел «бессмертных» из лагеря. Эфиальт шел впереди — в темноте он видел, как кошка. Всю ночь карабкались персы по извилистой тропе, покуда не ступили на небольшое плоскогорье. Они неслышно крались под сенью дубов. Неожиданно тишину нарушили голоса. Это была та самая тысяча фокийцев, стерегущих горную тропу. Дождь стрел осыпал незадачливых охранников. Они бежали на вершину горы и приготовились к последнему бою. Однако, как только, проход стал свободен, персы начали спуск, забыв о фокийцах…

Леонид получил весть о том, что персы перешли гору под покровом ночи. На рассвете ее подтвердили наблюдатели, стоящие на вершинах. Стали держать совет. Мнение было почти единогласным — отступать, пока не поздно. Но не таков был Леонид. Тех, в чьих сердцах поселился страх, он отослал прочь. Сам же он — спартанец. Он не оставит свой пост.

Утверждают, что, когда они последний раз ели все вместе на рассвете, царь произнес: «Пусть завтрак ваш будет обильным, о, мужи, ибо обедать мы будем в Аиде!» То, что последовало за этим, и впрямь напоминало ад. Спартанцы вышли в самую широкую часть прохода и построились фалангой. Здесь они приняли последний бой. На каждого греческого воина приходилась почти сотня персов. Но безрассудная ярость оборонявшихся не знала предела. Персы карабкались по горам трупов для того, чтобы добраться до греков… Когда большинство греческих копий сломалось, гоплиты вынули мечи. Леонид пал. За право завладеть его телом развернулась жесточайшая схватка. Четыре раза захватывали его персы — и четыре раза греки отбивали тело своего командира. Плечом к плечу с другими сражался слепой воин Еврит. Перед последней битвой он лежал в лагере, страдая on глазного недуга. Узнав, что персы обошли гору, доблестный спартанец потребовал свои доспехи. И — поскольку он ничего не видел — приказал своему илоту вести его в самую гущу кровавой сечи…

Потом пришло известие о том, что «бессмертные» достигли конца тропы. Греки сомкнули ряды и стали отступать за стену. Они укрепились на невысоком холме над болотистой равниной, который станет их могильным курганом… Построились кругом и приготовились умереть. Персы хлынули через стену темной и мрачной рекой. Попытались забраться на холм — не вышло. Греки защищались мечами, затем в ход пошли руки и зубы… К полудню наступила благословенная тишина.

В то время, когда в Фермопильском проходе пал последний спартанец, персидский флот в полном составе пересек пролив. Греки выстроились на мелководье. Персы попытались окружить небольшую горстку кораблей, но греки рванулись вперед, тараня борта персидских судов. Персы отступали под их натиском, когда пришла трагическая весть об исходе боя в Фермопилах. Сердца бывалых моряков забились сильнее при известии о гибели Леонида. Теперь им нет смысла сражаться. Они снялись и вышли в море…

…Позже, после изгнания персов, на месте гибели Леонида и его соратников была воздвигнута каменная статуя льва и высечены стихи поэта Симонида.

Армия римского консула Марцелла вот уже почти 8 месяцев осаждала Сиракузы. А ведь казалось, для этого не понадобится и недели! 60 пятипалубных судов доставили к стенам непокорного города отборных воинов, до зубов вооруженных луками, пращами и дротиками. Они в мгновение ока сметали врага с зубцов стен. Была придумана и военная хитрость, которой Марцелл особо гордился. С 8 кораблей сняли весла: у одних — с правой стороны, у других — с левой. Связали их попарно бортами и, работая веслами только с наружных сторон, подвели эти гигантские плавучие платформы к городской стене. Самбуки — штурмовые трапы, укрепленные на кораблях, — должны были завершить дело…

«Устройство этого осадного орудия следующее: делается лестница в четыре фута ширины и такой длины, чтобы она при установке достигала верхнего края стены, с обеих сторон ее ограждают и закрывают высокими перилами, потом кладут ее наискось вдоль соприкасающихся стенок связанных между собою судов, так что лестница выступает далеко за корабельные носы. На вершинах мачт укрепляют блоки с канатами. Когда нужно действовать, канат привязывают к верхнему краю лестницы, и люди, стоящие на корме, тянут его на блоке, а другие, находящиеся на передней части корабля, следят за правильным подъемом лестницы и подпирают ее шестами. Как только лестница установлена, воины тотчас с двух сторон взбираются на зубцы или башни: прочие товарищи их следуют за ними по самбуке, надежно прикрепленной канатами к обоим кораблям…»

Так описал изобретение римлян Полибий. Однако установить грозные лестницы нападавшим никак не удавалось. Конечно, их военные механики в своем деле весьма преуспели, но то, что творит этот проклятый Архимед, — и вовсе невероятно! 70 с лишним лет — а голова работает лучше, чему молодого. Его новое изобретение, кажется, способно выбрасывать снаряды на любое расстояние. Корабли были еще далеко от города, когда на них обрушился град тяжелых снарядов и стрел. Все же многим удалось прорваться сквозь обстрел. Теперь снаряды падают в море впустую, позади кораблей. Римляне готовы были торжествовать, но — о, горе! — Архимед пустил в ход меньшие машины. Опять суда, окружившие город, оказались под огнем…