Гражданин преисподней - Чадович Николай Трофимович. Страница 14

Первым речь держал тот из них, чьи волосы были собраны на темени в дурацкий хохолок.

– Я Леня Черпак, «зубр» семьи папы Каширы. Это по старым понятиям почти как полковник, – доложил он, буквально поедая Кузьму взглядом. – Имею полномочия проводить разборки любого уровня.

– На своей территории, – как бы между прочим вставил старший светляк.

– Опять двадцать пять! – возмутился хохлатый Леня. – Мы ведь вроде все заранее обговорили. А тут опять начинается сказка про белого бычка. Нам что – уходить?

– Раз пришли – оставайтесь. Можете продолжать.

– И продолжу! Только попрошу впредь меня не перебивать. – Он опять уставился на Кузьму гипнотизирующим взглядом. – Эй, клиент, тебя как зовут?

– От клиента слышу! – огрызнулся Кузьма, твердо решивший перед темнушниками не лебезить.

– Обидчивый, – констатировал другой темнушник. – И к тому же непонятливый.

– Ничего, просветим. – Зловещее обещание «зубра» Лени относилось не только к напарнику, но в равной мере и ко всем присутствующим.

– Среди нашей общины принято обращение «брат».

Все дружно покосились на Венедима, изрекшего эту фразу.

– Пусть будет брат, – криво усмехнулся темнушник. – Повторяю вопрос: как тебя зовут, брат?

– Отвечаю: Кузьма.

– Вот и славно. А дальше?

– Кличек у меня много. Кто как хочет, так и называет.

– Индикоплавом тоже называют?

– Случается.

– Ты к нам на днях наведывался?

– Не помню, – пожал плечами Кузьма. Сдаваться он не собирался, тем более что прямых доказательств его визита у темнушников не было. – Я за последние дни половину Шеола обошел.

– Понтуешь, брат? А зря. Был ты там, это даже дураку ясно. Если сам следов не оставил, то нетопыри твои кругом отметились. Всю караулку загадили. А известно, что из всех выползков только один Кузьма Индикоплав с нетопырями компанию водит.

Возразить было нечего. Тут темнушник действительно припер его к стенке. Приходилось, как говорится, сохранять хорошую мину при плохой игре.

– Ах, вот вы о чем! – Кузьма сделал вид, что вспомнил нужный эпизод. – Было дело. Собирался заглянуть к вам.

– Почему же назад повернул?

– Ваши ребята обложили меня по телефону нехорошими словами. А я человек хоть и бесприютный, но гордый.

– За что обложили? – прищурился Леня Черпак. – Если кто на себя лишнее взял, мы его поправим.

– Обложили меня, прямо говорю, ни за что. Я ведь о важном деле хотел сообщить. А меня и слушать не стали. Вахлаком обозвали. Нервные у вас люди.

– О каком деле ты хотел сообщить? Только не юли! Отвечай быстро.

– Караульных ваших кто-то перебил. А потом на просушку повесил.

– Ты это сам видел?

– Как они висели?

– Нет, как их убивали.

– К сожалению, не сподобилось. Припоздал. Но кровь из покойников еще вовсю текла. Свеженькие были.

– Подозрение на кого-нибудь имеешь? – Леня Черпак задавал вопросы так быстро, словно они у него были заранее заготовлены.

– Кто, кроме химеры, мог такое отмочить? До тех штырей высота в три моих роста.

– Химера, говоришь… – Темнушники переглянулись, а потом едва ли не хором выпалили: – А кто ее на караульных науськивал?

– Химеру? – искренне удивился Кузьма. – Вы думаете, химеру на поводке водят, как собак когда-то?

– Что мы думаем, тебя не касается! – От фразы к фразе Леня Черпак становился все мрачнее. – А зря балабонить у нас не принято. Знаем, что говорим. Давно известно, что выползки с химерами якшаются. Нашли, знать, общие интересы. И при желании могут их на любое черное дело подбить.

– Свят, свят, свят! – Светляки, внимательно слушавшие разговор, истово перекрестились.

– Нет, это просто безумие какое-то! – Кузьма в сердцах хлопнул себя ладонями по ляжкам. – Как с химерами общаться, если у них нет ни глаз, ни ушей, да и мозгов, наверное, тоже? И вообще неизвестно, что это такое – живое существо или природное явление, вроде ливня или шаровой молнии!

Сначала Кузьма подумал, что в запале хватил лишнего и его последнее сравнение не поймут, однако это оказалось не так – светляки знали о молниях из Писания, а темнушники, помешанные на технике, – из практического опыта, недаром ведь их еще называли связистами. Зато почти все, что касалось химер, оставалось тайной за семью печатями как для тех, так и для других, что еще раз подтвердила словесная эскапада, незамедлительно выданная Леней Черпаком.

– Куда же эта химера потом девалась? – накинулся он на Кузьму. – Туннель там на пять километров прямой, никаких тупиков и ответвлений не имеет. Ей только два пути было. Или прямо в лоб на нашу заставу, через которую и мышь не проскочит, или тебе навстречу. Мы ее не видели. А ты?

– Если бы видел, то здесь бы уже не стоял… Как с вами дальше разговаривать? Вы себе на носу должны зарубить, что химеры разные бывают. Одни еле-еле ползают, а другие стремглав носятся. Некоторых от валуна не отличишь, а некоторые с киселем схожи. Есть такие, что по потолку, как пауки, бегают, а есть которые туманом в воздухе плавают. И еще неизвестно, какая из них опаснее. Та химера, которая караульных убила, могла запросто вверх уйти. Сами знаете, есть там в потолке дыра, которая неизвестно куда ведет. Могла, наоборот, в мох зашиться и оцепенеть надолго. Бывает с ними и такое. Могла, в конце концов, на тысячу мелких частей разделиться и в разные стороны рассеяться. Все от случая зависит. Не исключено даже, что она вашу хваленую заставу благополучно миновала. Есть такая химера, мы ее между собой «тянучкой» зовем, так она в любую щелку проникнет, куда и иголка не войдет. – Видя, что его рассказ задел слушателей за живое, Кузьма напоследок многозначительно добавил: – Вот так-то!

В келье повисла тяжкая тишина, как это бывает в разгар пьянки, когда выясняется, что спиртное закончилось. Горячая и доходчивая речь Кузьмы повергла в состояние легкого шока даже самоуверенных и нахрапистых темнушников.

Наконец Леня Черпак с подозрением процедил:

– Ты-то сам откуда все это знаешь?

– Чем же я, по-вашему, всю жизнь занимаюсь? Шляюсь ради собственного удовольствия по Шеолу? Я с самого детства приучен к природе присматриваться и прислушиваться. У меня, между прочим, родители образованными людьми были. Биологами. Рукокрылых изучали, то бишь летучих мышей. Среди этих рукокрылых я и родился. Они мне, можно сказать, жизнь спасли, да и сейчас частенько выручают… Но основное, конечно, опыт. Я почти всякую химеру заранее чую. Научился спасаться от них. Если что новое узнаю, другим выползкам передаю. И они мне немало полезного порассказали. Вот так и живу.

– Есть, значит, способы спастись от химеры? – спросил Леня Черпак, и это были первые его слова, идущие от души.

– Есть, – кивнул Кузьма, – Лучше всего, конечно, не высовываться и сидеть вот в таких неприступных норах, – он обвел взглядом келью. – Мох вокруг надо уничтожать. Это уж обязательно. Химеры всегда мхов держатся, хотя опять же никакой гарантии тут быть не может. Сейчас, говорят, появились такие твари, что даже в соляных копях рыщут. Их главное природное качество… постоянная изменчивость, пластичность, – он запнулся, вспоминая полузабытые слова, – способность приспосабливаться к любым внешним условиям.

– Тогда их можно считать живыми существами, – произнес второй темнушник, так и не соизволивший представиться. – Молния к внешним условиям приспосабливаться не может.

– Это не совсем так, – возразил Кузьма. – Молния при своем движении в пространстве выбирает путь наименьшего сопротивления, оттого и змеится. Мне отец подробно рассказывал об этом… Но здесь любые сравнения неуместны. И мох, и химеры, и многое другое, что внезапно свалилось на нас, – это иная жизнь. И законы у нее иные. Вполне возможно, что мы никогда не сумеем их понять.

Опять наступило напряженное молчание, и опять его разрядил Леня Черпак, в силу своей высокой должности привыкший командовать не только «быками» и «волками», но и совсем посторонними людьми, к славному семейству папы Каширы никакого отношения не имеющими.