Без права на жизнь - Голодный Александр Владимирович. Страница 111
Грех отказываться от приятного предложения, тем более что Светлана пойдет в душ через сорок минут.
— Спасибо, соратник.
Прохладная вода, приятно пахнущее на свежем воздухе мыло ? бальзам для пропотевшего, потрудившегося за день тела. Кстати, надо постирать нательное белье и портянки.
Взяв на кухне таз и исполнив задуманное, в свежем тельничке, военных брюках и кроссовках иду на перевязку. Опять негромко играет радио. Наша доктор улыбается почти ласково:
— Как твоя рана, герой?
— Нормально, Светлана.
— У вас, мужчин, всегда все нормально.
Обработка, новая заплатка. Оценивающе смотрит на свою работу… Поправка ? оценивающе смотрит на мой торс. И она туда же? Неужели не хватает мужского внимания? Командир, Олег, Петр…
— Все, Сержант.
— Спасибо, Светлана.
— Пожалуйста.
Прогуливаюсь, дышу свежайшим воздухом. Просто санаторий. Молодежь плещется в душе, веселится у своих складов. Пройдя к откосу, присаживаюсь. Отличный вид. Располагает к умиротворению, зрелище заходящего солнца наполняет спокойствием душу. Вот и командир.
— И тебе нравится это место, Сержант?
— Да, командир. Ты не против?
— Что ты? Сиди, конечно.
Молчим, смотрим. Последний луч. Сергей вздыхает, встает.
— Сержант, зайди завтра до завтрака, уточни расписание занятий.
— Слушаюсь, командир.
Кивает, уходит. Пора отбиваться и мне.
Второй день занятий по насыщенности не уступает первому. Разметка новых позиций часовых, создание хитрой маскировки, занятия. Юные бойцы на лету впитывают знания, стараются изо всех сил. С легкой руки Натали «Сержант» забыто. Ко мне обращаются только «Соратник волк». Натали… Эх, разведчица, задала же задачу. В общих чертах воспитательную беседу продумал, морально настроился. Но язык отказался повиноваться, когда увидел счастье, любовь, обожание в карих глазах и полыхающую чувствами ауру.
Нет, я, конечно, попытался…
— Натали, пойми, я не приношу людям счастья. Жизнь женщин, любивших меня, сейчас полна горя и опасностей…
Молчит, упрямо крутит головой, а в глазах и ауре преданность, любовь, готовность к самопожертвованию, подступающие слезы. Не могу мучить ребенка. Она сейчас разрыдается, вон ? чернотой наступает отчаяние. И ведь не перестанет любить. За что такое наказание? Малодушно замолкаю.
— Сержант…
— Ну что тебе, горюшко?
Понятно что. Девочка бережно меня обнимает, прячет лицо на груди. Ладно, будь, что будет. Левой рукой прижимаю к себе, одним движением правой очищаю от переживаний ауру Натали. Почувствовала сразу.
— Сержант… Любимый мой Волк…
Склонившись, отвечаю на поцелуй. Как ей мало надо для счастья. Вся уже светится от радости. Еще поцелуй. Ну, хватит.
— Натали, разведчик Реджистанса должен уметь управлять своими чувствами.
— Я умею, Сержант. Только я тебя очень люблю.
Что ей ответить? Вздыхаю. Она и не ждет ответа.
— Ой! Я же совсем забыла!
Из небольшого рюкзачка Натали достает продолговатый сверток.
— Остальные сдала коменданту, а это тебе.
Хороший нож из магазина «Колониальный туризм». Литая обрезиненная рукоять, небольшой, но вполне убойный клинок, крепкие ножны. Заточку только поправить.
— Нравится?
— Да. Спасибо, Натали. На свой кэш покупала?
Отрицательно крутит влюбленной бестолковкой, конский хвост мотается из стороны в сторону. Вижу отчетливо ? обманывает.
— Нехорошо говорить неправду, разведчица.
— Какой ты чуткий, Волк! Я же молчала?
— Натали, я просто вижу.
— Все равно, я работаю, а это мой подарок, и мне он не в тягость.
— Спасибо, милая.
Поцелуй.
— Где ты работаешь, труженица?
— Подрабатываю на птицефабрике и в туристическом центре. Мне платят за каждый поход. Представляешь ? за приведенных в отряд бойцов тоже заплатят ? они думают, что мы идем по маршруту.
— Не думаю, что очень много платят. Натали, дай слово, что больше не будешь мне ничего покупать.
— Сержант!..
— Натали, дай слово.
Снова лезет в рюкзачок, виновато протягивает флакон туалетной воды.
— Сержант, пожалуйста… Ты же бреешься…
— Девочка, ну зачем?!
— Возьми, пожалуйста. Возьми…
— Натали, прямо сейчас дай слово. Или ты еще что-то купила?
— Нет, Сержант, милый, все. Честно-пречестное слово, теперь только если ты сам разрешишь.
— Хорошо, Натали. Помни об этом.
Стоим, обнявшись. Как отблагодарить девушку? А что я думаю? Вот она ? аура. Каналы, чувства…
— Ой! Сержант, мне что-то…
— Не волнуйся и не бойся, милая. Доверься мне.
Осторожно опускаю обмякшую девочку на траву. Хорошо, что для воспитательной беседы выбрал маленькую полянку в стороне от ключа, полностью закрытую кустами ? никто не увидит. Прохожу по позвоночнику, чищу потоки мозга, немного задерживаюсь на ножках. Бегает много и работает стоя. Еще раз. Вот и все.
— Натали?
Садится, с изумлением смотрит:
— Сержант, как хорошо! Я себя чувствую… Вообще невероятно! Даже усталость ушла! Что это было?
— Ната, я могу воздействовать на некоторых людей. Можно сказать, лечить. Только об этом никому нельзя говорить, даже упоминать опасно.
— Хорошо, Сержант, я никому не скажу. Я с первой секунды знала, что ты необычный!
— Да, помню. Мы, ожившие покойники, все необычные.
Смешинка. Девочка смотрит на мои часы, огорченно вздыхает.
— Да, милая, пора. И еще. Вокруг меня всегда горе и смерть. Знаю, что ты не боишься, но будь осторожна. Никому не выдавай свои чувства, даже в нашем отряде. Запомнила?
— Да, мой Волк, хорошо.
Поднимаю Натали, еще один поцелуй. Нож в карман брюк, туалетную воду во внутренний карман куртки. Ничего не забыли?
Наполняю водой взятые для конспирации ведра, возвращаемся в лагерь. Юные бойцы тоже явно не хотят уходить. Девочки достирывают форму, парнишки моют туалеты и умывальник. Принесенная вода сразу пошла в дело.
Подходит комендант.
— Соратники, завершаем работы, вам пора выходить!
Группа строится в неровную колонну, почти пустые рюкзаки уже не оттягивают плечи. Натали оглядывается, ловит мой взгляд. Легкая улыбка. Колонна пошла. Провожаю их взором.
— Сержант, ножи доставлены, тебе надо посмотреть и выбрать ремешки на складе.
— Хорошо, Петр.
Забежав к себе, ставлю туалетную воду в шкафчик. Теперь меня любит еще одна женщина. Точнее, юная девушка. Казалось бы, надо радоваться… Но только не с моей жизнью.
Получив пять ножей классом чуть дешевле подаренного, разбираюсь с ремешками на складе.
— Петр, я все понимаю, но зачем здесь седла и конская упряжь?!
— Кто его знает? Склады старинные, похоже, сюда свозили все ненужное военное имущество.
— А что в тех ящиках?
— Не помню. Погляди сам, я точно знаю только то, что там нет оружия.
Лазаю по пыльным ящикам. Крепкие шнуры, карабины, скальные крюки… Альпинистское снаряжение! Дальше… Древняя химзащита, ломающаяся на сгибах, слежавшиеся противогазы. Явное б/у по виду. В общем, рухлядь.
— Сержант, там дальше, кажется, резина, как ты заказывал.
Точно, какие-то автомобильные причиндалы типа прокладок из плотной резины. Сразу отбираю полтора десятка.
— Петр, тут, наверное, полсклада без ущерба для отряда вынести можно.
— Можно. А куда?
М-да, действительно. Жечь нельзя ? дым будет неимоверный. Просто выбросить ? явная демаскировка. В пещеру бы… Но здесь как-то не попадались. Разве что…
— Петр, побегаю после обеда по ущелью, подберу расщелину поглубже. Вывалим хлам туда, заложим камнями.
— Отлично придумано. Молодец, Сержант.
— Петр, тебе инструмент не попадался? Ремешки сшить надо, застежки поставить.
— Инструмент… По-моему, в этих лошадиных комплектах что-то было.
Через полчаса отмываемся от вековой пыли в умывальнике, но набор шорника лежит на учебном столе.
— Не знаю, как ты в нем разберешься?
— Уверенно, соратник.