Без права на жизнь - Голодный Александр Владимирович. Страница 13

— Мля, а может, и не уроет. Зомбак, сделаешь Шило ? сниму твой долг и за тебя подпишусь у Кента.

— А за кореша моего?

— За него с братвой перетру. Просто так никто не обидит, моё слово в законе.

— Договорились. А если урою Шило, меня за это не убьют?

— Как карта ляжет. Не должны, но решает Кент. Такое, чтобы дохляк побеждал, давно было. Тот ушел путём.

Последний час собирался и медитировал, настраиваясь на бой. Заглянул Кисляй. Пошли.

Хорошо живут бандюки: застекленные окна в крыше ангара, частые лампы на длинных шнурах, разделенные переборками отсеки, топчаны, подремонтированная мебель, пластиковые столы и стулья. Повеселевший Боров слегка подтолкнул в плечо, кивнул вправо. Наверняка его берлога. Живет один и живет богато: шкаф, аккуратный, закрытый на замок ящик вроде сундука, на топчане пусть грязноватое, но постельное бельё, стол, стул, табурет и коврик на полу. Изображаю на лице восхищение. Боров покровительственно усмехается. Идём дальше.

Впереди свободное пространство. Похоже, здесь, в центре ангара, проходят бандитские толковища. У стен плотный ряд уродов, с другой стороны площадки злобно скалится Шило. Боров ведёт меня к центру, Шило подходит сам. Кент поднимает руку:

— Шило поставил на дохляка жизнь. Кто ещё хочет забить пари?

Тишина.

— Бей!

Бросающийся с замахом бандюк будто спотыкается и резко отступает назад. Ещё бы ? перед ним гудит рассекаемый «восьмеркой» воздух. Не ждал, мразь?

Щелк! Отбит тычковый, перехватываю дубинку: правая сверху, левая снизу, оружие вертикально за правым плечом. Лучшая стойка для неожиданных ударов. Левая нога назад, разворот на правой, ухожу от второго тычка. Одновременно косым сверху с правой: есть! Шустрый гад, почти убрал башку. Но «почти» не считается: разбил ему бровь, кровь заливает левый глаз. Дубинку назад, перехват, шаг левой, быстрее правую, с левой снизу: есть! Это тебе по локтю, чтобы с правой не очень махал. Левой ногой назад, ещё шаг назад, делаем дистанцию. Как тебе «восьмерка», урод? Давай бросайся, пора! Словно услышав мысль, рычащий Шило кинулся, замахиваясь, прямо на гудящий круг. Полшага назад, стоп вращение, перехват, классическое с шагом правой: «Прикладом бей!» Левая рука у груди, правая выпрямлена. Попал. Жёсткий встречный под горло остановил урода, он «поплыл», пошатнулся. Полушаг левой, дубинка назад над левым плечом, резкий боковой слева направо правой. Бах! Черт, руку отсушил. Но попал точно в висок. Шило валится на пол. Какой живучий гад, шевелится, пытается подняться на карачки. Нет уж, мразь, добро пожаловать в ад! Шаг правой, приседаю, мелькнувшая в левой дубинка заканчивает короткий путь. Сверху вниз, с выдохом, в основание ненавистного черепа. Бах! Хруст, отсушенная левая, прожигающая всё тело волна. Какая-то сила вырвалась из бандюка, прошла сквозь меня и растаяла. Готов. Агония. Выпрямляюсь, непослушными пальцами сжимаю оружие, оглядываюсь. В ушах гремят азартные вопли. Уроды бурно выражают свои чувства, хлопают сияющего довольной улыбкой Борова по плечу. Выигравшая четверка подошла ко мне, от дружеского толчка Борова чуть не падаю сам. Кисляй забирает дубинку из онемевшей руки.

— Ша, быки!

Кент обводит леденящим взглядом смолкающую толпу, поворачивается ко мне.

— Кто учил драться, Зомбак?

— Сэр! — тихо подсказал Боров.

— Законник Боров, сэр Кент.

— Что-то быстро ты научился.

— Так ведь, сэр Кент, жить захочешь ? и быстрее научишься.

Переждав дружное ржание быков, Кент поднял руку:

— Шило жизнь проиграл. Зомбак выиграл по закону. Боров, дохлятину убрать, порядок навести.

— Да, сэр Кент. Рыба, Жирдяй, жмура в карьер, Кисляй, дерни шнырей да прикинь, кто нам должен. И не забудь, ты на моем дохляке поднялся.

— С тобой забудешь.

Адреналин ушел, навалились слабость и опустошение. Тяжело шагаю за гордым Боровом, вот и выход.

— Путёвые у тебя кореша, зомбачок. Мля, не зря за тебя подписался. И не ссы: Боров в законе, слово держит. Канай, вон стоят, ждут.

Навстречу мне сначала нерешительно, потом быстрее идёт, уже бежит Солдат. За ним двое: Кэп и Хот.

— Сеант, Сеант!

— Тише, братишка, уронишь. Отставить, Солдат, я живой.

— Как ты? Что отбито?

— Всё нормально, Кэп. Чистая победа. Устал только.

Оказывается, в дальнем ангаре была общая ночлежка. Там и жили те, кто не занят на сортировке. Команде Кэпа принадлежал опять отдельный, огороженный листами картона и пластика, угол. Поев, умывшись, вымыв ноги, я лежал на нарах и тихо пересказывал последние события.

— Везучий ты, братишка. До тебя оттуда только один живым ушел, да и то отбитый качественно.

— Кэп?

— Как догадался?

— Боров намекнул. А повезло ещё и потому, что Кенту, Борову такие, как Шило не нужны. Борзые, наглые, неуправляемые. Могут ведь и на старшего замахнуться, под себя всё подгрести.

— Это да. Слушай, ты точно стёртый? Хорошо у тебя голова варит.

— Хот, возьми у Крыса сканер и проверь сам.

— Ага, а ещё он покажет, что ты мертвый.

— Во! А ты совсем с ума сошел ? с покойником разговариваешь.

От дружного смеха вздрогнули картонные стены.

— Молодец, братишка, уел. Веселый, за друга стоишь, голова варит…

— Ещё бы не жрал и не срал, как настоящий зомби ? цены бы не было.

Кэп вытирал выступившие от смеха слезы, Солдат по-детски заливался, лежа на боку, с трудом останавливались другие парни.

— Нет, всё, завязывай, братишка. Фу-ух, ну, насмешил… Так, давай по делу. Мы тут присмотрелись ? ты нормальный парень. Ко мне в команду пойдешь?

— А мой друг?

— Не вопрос, вместе.

— Обязанности какие будут, Кэп?

— Толково. Давай-ка, расскажу, сначала, что выиграешь. Мы ? вторая сила здесь. С нами считаются, потому что у нас каждый ? за всех. Ты никогда не останешься без еды и помощи. На сортировке норму мы делаем, но нас не подгоняют и не трогают. И учти ? скоро осень, потом зима. Поверь, лучше с нами. Обязанности… У нас общий котел. Всё ценное собираем, прячем, выносим решение, как распределять. И каждый у нас хорошо делает что-то свое, как бы тебе сказать…

— Имеет свою специализацию?

— Ого, ты словечки знаешь. Да, ты правильно понял.

— Кэп, выскажу догадку ? меня планируешь в подчинение к Хоту?

Тишина. Физически ощущаю, как шевелят мозгами Хот и Кэп.

— Как узнал?

Так, а интонации в голосе изменились. Появилось что? Уверен ? нотка подозрительности и недоверия.

— Просчитал. Есть вопрос, Кэп: мы можем с братишкой подумать? Походить пока кандидатами до следующей сортировки?

— Интересный ты парень, Сержант (Оп-па. Разговорили Солдата? Вычислили по его обращению? Знают что-то из жизни моего предшественника?). Ответь: почему?

— Причин несколько, командир (а это вам, друзья, к дополнительным размышлениям). Главная ? я чувствую, что буду удивлять и дальше. А мне не хочется, чтобы удивление перешло в недоверие.

— Знаешь, я вот лежу и ни хера не верю, что разговариваю со стёртым.

— Идём на второй круг, Кэп. Как насчет подумать? Например, до следующей сортировки?

— Согласен. Но если тебя или твоего друга прижмет, бегом к нам. Здесь наш угол, кто-то будет всегда.

— Благодарю, Кэп. Поверь, я это ценю.

— Да уж, вежливый зомби. Добро. Все, спать, парни, завтра много дел.

Да, дел, действительно, много. Закончена моя первая сортировка, надо отъедаться и готовиться к следующей, постирать, помыться, порыться в кучах. Главное — мы с Солдатом живы, и у нас впереди десять свободных дней.

Почему я не согласился сразу на предложение Кэпа? Потому что моя прошлая жизнь из другого мира, опыт сорокапятилетнего мужика, да ещё и кадрового офицера и инженера будут неизбежно лезть из всех щелей и вызывать массу вопросов. Теплые отношения с Боровом, шнырями типа Черпа и Ложки тоже войдут в тему о доверии. Хотя уверен, что именно это направление очень интересует Хота. Пусть парни думают. Если «за», многое можно будет решить простым вопросом «Ты мне доверяешь?»