Ангел тьмы - Эндрюс Вирджиния. Страница 5

— Даже и не знаю, — пожал плечами Тони. — Он всегда так внезапно появляется и исчезает… Трой чрезвычайно талантлив, он закончил колледж в восемнадцать лет и с тех пор разъезжает по всему свету.

Закончил колледж в восемнадцать лет? Ну и мозги же у этого парня! А мне в мои семнадцать еще год предстояло учиться в средней школе. Этот вундеркинд Трой, при всей его одаренности, вдруг стал мне неприятен. Я не желала больше ничего о нем знать. Не велико удовольствие — встретиться с человеком, в присутствии которого чувствуешь себя полной идиоткой. А ведь мне всегда казалось, что и я не лишена способностей к учебе.

— В детстве Трой сильно болел, — скользнув по мне отрешенным взглядом, продолжал рассказывать Тони. — Мне даже казалось одно время, что он навсегда останется для меня обузой. После смерти наших родителей он относился ко мне скорее как к отцу, а не как к старшему брату.

— А кто так искусно разрисовал стены и потолок? — спросила я, разглядывая украшающие музыкальную гостиную сцены из сказок: тенистые рощи, пронизанные косыми лучами солнца, извилистые тропинки среди туманных гор со средневековыми замками на вершинах, порхающих по сводчатому голубому потолку-небу волшебных птиц, человека, летящего куда-то на ковре-самолете, и еще один загадочный, словно бы парящий в облаках, старинный замок.

— Мне приятно, что тебе понравились эти фрески, — сказал Тони. — Идея их создания принадлежала твоей бабушке. Джиллиан была когда-то известной художницей, она иллюстрировала детские книга. Мы с ней познакомились при довольно любопытных обстоятельствах. Как-то раз, когда мне было всего двадцать лет, я вернулся домой переодеться после игры в теннис. Мне хотелось быстренько принять душ, сменить костюм и незаметно исчезнуть из дома, пока болевший в то время Трой, вынужденный почти все время проводить в одиночестве, не увидел меня и не стал упрашивать остаться с ним, потому что ему одному скучно… И тут на стремянке я заметил самые стройные женские ножки, которые мне приходилось встречать, а когда это великолепное создание спустилось вниз, я увидел ее лицо, и оно мне показалось неземным. Это и была Джиллиан. Придя вместе с одним своим приятелем-декоратором, она предложила тогда расписать потолок и стены. Я поддержал эту идею, и с тех пор Джиллиан стала появляться у нас чаще. «Королю кукольных мастеров нужны достойные сказочные декорации», — сказала она, принимаясь за эту работу.

— Но почему она назвала тебя королем кукольных мастеров? — в недоумении уставилась я на Тони. — Игрушка она и есть всего лишь игрушка, — пожала я плечами, хотя это и не относилось к кукле моей матери.

Мой вопрос явно пришелся Тони по душе.

— Девочка моя, — начал он. — Неужели ты подумала, что я делаю обычные пластмассовые куклы? Таттертоны снискали славу королей среди игрушечных дел мастеров, наши творения предназначены для коллекционеров, для состоятельных людей, в душе остающихся детьми и мечтающих о рождественских сюрпризах под елкой, которых им не хватало в детстве. Это люди, чьи бедные родители никогда не устраивали им настоящего дня рождения. И таких, представь себе, среди богачей немало. Теперь вот, в зрелом и даже почтенном возрасте они хотят иметь то, о чем всегда мечтали, поэтому покупают редкие и дорогие изделия известнейших мастеров, самые лучшие в мире. Переступая порог магазина игрушек Таттертонов, ты вступаешь в страну сказок — это и мир прошлого, и мир будущего. Как ни странно, но самых богатых моих клиентов больше интересует прошлое. Мы завалены заказами на игрушечные замки — со рвами, подъемными мостами, крепостными стенами, кухнями, конюшнями и подсобными помещениями, а также с загонами и навесами для скота, свиней и кур. Тот, кому это по карману, может построить целое игрушечное королевство, где будут обитать господа и слуги, лорды, леди и их крестьяне. Мы придумываем настолько хитроумные игры, что в них можно играть часами, не замечая, как летит время. Это помогает богатым и известным людям избавиться от скуки, а именно невыносимая скука, да будет тебе известно, толкает их на коллекционирование игрушек, картин, а порой даже женщин. Над ними висит проклятье — имея много денег, они не могут купить себе ничего нового и оригинального, вот я и стараюсь по мере сил помочь им.

— Значит, есть люди, готовые выложить сотни долларов за игрушечного петушка? — изумленно спросила я.

— Некоторые из них с радостью выложат и тысячи долларов, чтобы стать обладателем того, чего ни у кого больше нет. Таттертоны делают свои изделия только в одном экземпляре, и подобная кропотливая работа ценится очень высоко.

Я была напугана, потрясена и заворожена этим открытием. У меня в голове не укладывалось, что на свете существует столько богатых людей, готовых попусту, на мой взгляд, потратить свои деньги. Какая разница, есть у тебя единственный в своем роде лебедь из слоновой кости с рубиновыми глазами или нет? Или какую особую радость может доставить пара петушков, высеченных из полудрагоценного камня? Этих денег хватит, чтобы накормить тысячи голодных ребятишек в Уиллисе. Но богач предпочитает отдать их за уникальный шахматный набор.

Но как я разговариваю с человеком, семья которого эмигрировала из Европы, захватив с собой одно лишь мастерство, и за короткий срок сумела сказочно разбогатеть? Немного растерявшись от обилия впечатлений в этом громадном доме, я решила наконец взять себя в руки и поговорить о чем-то более знакомом.

— Значит, Джиллиан сама нарисовала все это? — спросила я с трепетом в голосе.

— Она выполняла наброски, а завершали работу ее знакомые, молодые живописцы, — ответил Тони. — Но должен отметить, что Джиллиан ежедневно приходила и проверяла, как у них продвигаются дела, а несколько раз я застал и ее с кистью в руке. — В голосе Таттертона появились мечтательные нотки. — Ее длинные волосы ниспадали почти да талии, порой она походила на ребенка, порой — на искушенную жизненным опытом женщину. Она обладала особой красотой, очень редкой, и знала об этом. Джиллиан понимает, чего можно добиться с помощью красоты, а чего нельзя. А я в свои двадцать лет еще не умел скрывать своих чувств.

— И сколько же ей тогда было лет? — с невинным видом поинтересовалась я.

Энтони нервно и коротко рассмеялся:

— Джилл с самого начала сказала, что слишком стара для меня. Но я еще сильнее стал заинтригован, мне нравились женщины старше меня, которые, казалось, могут дать мне больше, чем глуповатые сверстницы. Поэтому я лишь удивился, когда узнал от нее, что ей тридцать, — выглядела она гораздо моложе, — но не потерял интереса к Джиллиан. Мне хотелось снова и снова видеться с ней. Мы полюбили друг друга, хотя она была замужем и имела дочь, твою мать. Замужество, однако, не мешало ей предаваться забавам, на которые у ее супруга вечно не хватало времени.

«Знаменательное совпадение, — подумала я. — Тони на десять лет моложе Джиллиан, и Кэл был на десять лет моложе своей жены, Китти Деннисон».

— Представь себе, каково же было мое удивление, когда через полгода после нашей свадьбы я выяснил однажды, что Джиллиан не тридцать, а сорок лет.

Так значит, он женился на женщине, которая была старше него на двадцать лет?

— И кто это тебе сказал? — спросила я. — Она сама?

— Милая моя девочка, Джилл не любит затрагивать вопрос о чьем-либо возрасте, особенно своем. Мне сообщила эту новость Ли, твоя матушка.

Моя мама предала свою родную мать? Это огорчило меня: возраст — серьезный вопрос для женщины.

— Значит, мама не любила бабушку? — предположила я.

Тони ободряюще похлопал меня по руке и, широко улыбнувшись, увлек за собой в другую комнату, продолжая по пути свой рассказ:

— Конечно же, Ли любила Джиллиан. Но она ненавидела меня, за то что я отнял мать у ее отца. Тем не менее, как обычно и случается с молодыми людьми, она вскоре привыкла к этому дому, привыкла ко мне, и они с Троем стали хорошими друзьями.

Меня больше занимал не его рассказ, а роскошь этого замечательного особняка. Я быстро выяснила, что на первом этаже девять комнат и две ванные. Прислуга обитала во флигеле за кухней. В сумраке шикарной библиотеки хранились тысячи томов в кожаных переплетах. Рядом располагался личный кабинет Тони, который он показал мне мельком.