Вторжение - Ахманов Михаил Сергеевич. Страница 7

Будь он только глазастым китайцем с двухмесячным сроком стажировки, Брэдфорд бы это стерпел. Но его фантазии!.. Эти невероятные домыслы!.. Эта самоуверенность, эти нелепые требования!.. А еще говорят, что китайцы народ прагматичный, не склонный к играм воображения!

Физиономия Лю маячила перед Брэдфордом, а сам Лю Чен устроился на жестком сиденье в его кабинете. Очень жестком, но при половинной силе тяжести он мог сидеть на этом стуле день и ночь. Сидеть и талдычить свое.

– Это была аннигиляция, сэл. – Звук «р» Лю не выговаривал. – Аннигиляцию вблизи Юпитела нельзя считать естественным плоцессом. Я пликинул мощность взлыва, сэл. Как вам известно, сейчас ласстояние между Землей и Юпителом шесть и тли десятых астлономической единицы. Чтобы увидеть вспышку на такой дистанции, даже в наш телескоп, мощность должна быть сто мегатонн, не меньше. А она была больше, сэл, намного больше!

– Ну хорошо. – Брэдфорд с обреченным видом кивнул головой. – Вы обнаружили крайне интересное явление, и мы будем с ним разбираться. Проведем расчеты, проанализируем снимки, даже присвоим феномену ваше имя. Чего вы еще хотите, Лю?

– Не надо имя. Я скломный человек. Я только хочу, чтобы вы сообщили о моей гипотезе в штаб Объединенных Космических Сил. Еще плезидентам… Плезиденту СШК, плезиденту Лоссии и пледседателю Совета Евлопы. Еще Генелальному секлеталю ООН.

– А как насчет британского короля и германского канцлера? – с неприкрытым сарказмом поинтересовался Брэдфорд.

– Им не надо. Их плоинфолмилуют из Евлосовета.

– А в Китай? Почему бы и туда не сообщить?

– Китай не блал обязательств по защите Земли от космической углозы. Китай не имеет колаблей клейселского класса.

И слава богу, подумал Брэдфорд, а вслух сказал:

– Вы сознаете всю… мм… неординарность своей гипотезы?

– Почему неолдиналность? Когда-нибудь это должно было случиться.

– Когда-нибудь! Лет этак через миллион! Если обратиться к классике, к мнению Шкловского, который доказал… [10]

– Плостите, сэл, он ничего не доказывал, он высказал гипотезу, котолую нельзя пловелить. А мою можно! Челез несколько дней или челез месяц. Но если мы не будем готовы, когда их колабль достигнет Земли… и если цели их не благолодны, а совсем наоболот… Вы хотите взять на себя такую ответственность?

Спор длился уже не первый час. Джон Э. Брэдфорд устало закрыл глаза, помассировал веки и пробормотал:

– Чушь! Чушь, ерунда и сущий идиотизм!

– Почему елунда? Я видел непонятное явление вблизи Юпитела, похожее на аннигиляционный взлыв, и я говолю, что это инопланетный колабль. Может быть, они включили планеталный двигатель, или взолвали астелоид, или пловели какой-то экспелимент… В любом случае сколо они будут здесь, и лучше, если флот ОКС встлетит их где-нибудь у олбиты Малса. Встлетит и лешит, надо ли допускать их к Земле.

«Кретин, – подумал Брэдфорд. – Тупой, упрямый косоглазый кретин!»

Вдруг у него мелькнула новая мысль. Великолепная, вполне достойная британца, ибо британцы всегда считались отличными дипломатами.

– Почему вы хотите, чтобы именно я связался с ОКС, ООН и теми высокими персонами, которых необходимо проинформировать? Вы могли бы сами отправить им послания. Да и не только им – в конце концов для того и существует Ультранет.

– Но, сэл, в Ультланете полно всяких лозыглышей! Кто повелит! Я имел в виду ваше личное облащение и мотивилованный доклад. Вас знают в ОКС и ООН, и ваша научная лепутация…

– Вот ею я и не хочу рисковать, – с невинным видом признался Брэдфорд.

Лю печально приподнял брови:

– Вы не хотите сделаться спасителем Земли?

– Я с удовольствием оставлю вам эту честь, Лю. Гипотеза ведь ваша, не моя! Если вы обратитесь к прессе и ти-ви, я даже позволю вам назваться сотрудником обсерватории «Кеплер»… – Глаза Брэдфорда коварно сверкнули. – В этом случае я готов подтвердить, что вы работали на большом телескопе и что в наших архивах имеются снимки с этой загадочной вспышкой у Юпитера, а также полная компьютерная запись. Так что давайте отделим мед от масла: мне – научные материалы, вам – их оригинальный комментарий. Договорились?

Понурив черноволосую голову, Лю что-то пробормотал на китайском. Затем произнес:

– Договолились. Хотя, конечно, плесса и ти-ви совсем не так солидно, как облащение в ООН и ОКС. На ти-ви полно мошенников и в плессе тоже. Что им нужно? Сенсации, только плоклятые сенсации!

Брэдфорд пожал плечами и, улыбнувшись, уставился на Лю.

– Ну так что, мой дорогой?

– Не понял, сэл…

– Вы пробыли у нас на стажировке лишь неделю. Это с одной стороны, а с другой – вы хотите срочно обнародовать свою гипотезу, так как время не терпит и корабль чужаков приближается к Земле. Контакты с репортерами потребуют вашего личного присутствия… И что же вы намерены делать?

– А, вы об этом… – Лю Чен вздохнул и закивал головой – точь-в-точь китайский болванчик. – Что поделаешь! Плидется плелвать мою лаботу в вашем уважаемом учлеждении. Я очень сожалею, сэл… мне выпало ледкое счастье тлудиться под вашим началом и мудлым луководством доктола Глико… Я отплавляюсь на Землю с пелвым челноком, сэл. Лазумеется, с вашего согласия.

Джон Э. Брэдфорд озабоченно посмотрел на часы.

– Я согласен! Только поторопитесь, дорогой Лю, – челнок отправится через тридцать семь минут. Не хотелось бы задерживать вас до завтра. Все же речь идет о спасении Земли…

* * *

– Депеша от Фосса, мистер Анжелотти. Срочная!

Пьер Анжелотти, шеф «КосмоШпигеля», удивленно засопел, заворочался в кресле и поднял взгляд на секретаршу. Сегодня Мишель была в сиреневом комбинезончике без рукавов; мерцающая ткань обтягивала грудь и стройные бедра, подчеркивая их несомненные достоинства. Не девушка, а рекламная картинка! А реклама – двигатель торговли, в том числе и новостями. «КосмоШпигель», влиятельный еженедельник, имевший штаб-квартиру в Брюсселе, предлагал их читателям на восьми языках, включая русский и арабский, и в трех упаковках: в виде традиционного журнала, программы на ти-ви и сайта в Ультранете.

Полюбовавшись на Мишель, Анжелотти одобрительно хрюкнул и вытянул руку ладонью вверх. Тонкие пальцы девушки уронили на нее чип размером с мелкую монетку. Гюнтер Фосс, лучший диггер «КосмоШпигеля», современным средствам связи не доверял, предпочитая сноситься с журналом по старинке, с помощью курьеров. Полезная привычка! Большинство посланий в Ультранете можно было перехватить, а информация Фосса обычно носила конфиденциальный характер. Он входил в десятку самых пронырливых репортеров и обходился «Шпигелю» в немалые деньги.

Какая новость откопана им на этот раз? Баюкая чип в огромной ладони, Анжелотти решил, что можно рассчитывать на сенсацию. Фоссу был предоставлен двухмесячный творческий отпуск для подготовки книги с репортажами последних лет, что обещало ему Пулитцеровскую премию. [11]Но прошла лишь неделя, слишком малый срок для подготовки книги, и шеф «КосмоШпигеля» не сомневался, что чип не имеет к ней отношения. Что-то другое разнюхал неугомонный Гюнтер Фосс! Может быть, правду о стычке нью-зеленых и экотеррористов в Мюнхене или планах колонизации Венеры…

Анжелотти уставился в окно, как бы собираясь поискать ответ среди облаков, плывших в голубом весеннем небе. Офис «КосмоШпигеля» занимал сороковой и сорок первый этажи небоскреба Скайшип, и с такой высоты небеса просматривались прекрасно – и лазурная их бесконечность, и птицы, кружившие над домами, и серебристый воздушный лайнер, удалявшийся в сторону Атлантики.

Снова хрюкнув, Анжелотти покосился на Мишель.

– Коктейль, моя прелесть. Мартини с водкой. Как всегда, смешать, но не взбалтывать.

Шутка была со столетней бородой, однако Мишель улыбнулась, как и положено вышколенной секретарше. Дождавшись, когда она выйдет в приемную, Анжелотти сделал глоток и надавил на левый подлокотник кресла. Это было грандиозное сооружение из кожи и дерева с титановым каркасом, где могли поместиться три обычных человека. Но Анжелотти к ним не относился: он весил сто шестьдесят килограммов и даже был занесен в Книгу рекордов Гиннесса – как самый толстый издатель в Солнечной системе.

вернуться

10

Имеется в виду предположение Шкловского об уникальности разумной жизни во Вселенной.

вернуться

11

Пулитцеровская премия– одна из престижных наград в сфере журналистики, учрежденная в 1903 году Дж. Пулитцером, известным редактором и издателем. Присуждается Школой журналистики Колумбийского университета.