Лев и ягуар - Горелик Елена Валериевна. Страница 5

— Что ты вызнал? — поинтересовался господин посол, когда слуга ловко взбил мыльную пену.

— Много интересного, милорд, — лицо Джонатана исказилось странной гримасой. Должно быть, ухмылкой, но сэр Чарльз в том почему-то усомнился. — Я вчера вечером посидел в таверне с черномазым конюхом из Алькасар де Колон. Пить он вовсе не умеет, но за чужой счёт…

— Говори о главном, — оборвал его сэр Чарльз.

— Я поставил ему пару кружечек рома, — Джонатан намылил господину щёки и подбородок, одновременно продолжая свой рассказ. — Язык у него малость развязался. Слово за слово, и выболтал он поразительные вещи о своей госпоже!.. Чуть выше голову, милорд, самую малость… Знаете ли вы, что миссис Эшби сейчас в тягости?

— Нет, — сэр Чарльз старался говорить, не шевеля челюстью: Джонатан уже аккуратно орудовал острейшей бритвой, малейшее неосторожное движение обернётся порезом. — Очень интересно.

— Потому-то она в последнее время и одеваться стала как леди, — поддакнул слуга. — Раньше-то всё в камзолах и штанах бегала, а месяц назад заказала у местной портнихи несколько платьев — и домашних, и для выхода в свет.

— Выхода в свет? — нахмурился сэр Чарльз. — Разве пристойно даме в столь деликатном положении выходить в свет?

— Здесь нравы попроще, чем у нас, милорд. Взять хотя бы адмирала Роулинга. Где вы видели, чтобы джентльмен женился на какой-нибудь дикой азиатке? А этот привёз из Алжира арабскую женщину, магометанку, и живёт с ней как с женой!.. Что вы хотели, милорд: это ж разбойники, а не джентльмены… Чуточку повернитесь, милорд… Но это ещё не самое интересное из того, что выболтала черномазая обезьяна.

— Говори.

— Милорд, вы не поверите, — скабрезно хмыкнул Джонатан, аккуратно очищая левую щёку сэра Чарльза. — Сейчас, когда миссис Эшби в тягости, она и её муж воздерживаются от исполнения супружеского долга — чтоб ребёночку, значит, не повредить. Но три месяца назад они исполняли этот самый долг каждую ночь, и не по одному разу!

— Что в этом столь необычного? — сэр Чарльз подпустил в свой ровный спокойный голос нотку сарказма. Он тоже регулярно исполнял супружеский долг — любому джентльмену пристало продолжать род, чтобы было кому передать титул и наследство.

— Необычного? — хмыкнул слуга. — Конюх слышал от своей сестры, горничной миссис Эшби, будто по ночам из спальни господ частенько доносились вот те самые непристойные звуки!

Сведения, что сообщил Джонатан, повергли сэра Чарльза в ступор. Как? Как это может быть?!! Леди обязана рожать мужу детей, а не испытывать наслаждение на ложе, уподобляясь продажной девке! Какое бесстыдство!.. Кромвель совершил немало дурного, но какие же благочинные в его время были нравы! Мать, помнится, не смела даже слово сказать без дозволения отца. А сейчас что? При дворе — лупанарий, и тон разврату задаёт сам король! Бедная королева… Истинная леди, хоть природа и обделила её красотой. Такие же истинные леди и джентльмены, как сэр Чарльз и его благовоспитанная супруга, сейчас либо сидят по поместьям, либо отправляются в колонии, ибо при развратном дворе им не место.

— Немыслимо… — ошеломлённо прошептал он, и в самом деле потрясённый до глубины души. — Но может быть, она принимала в своей спальне вовсе не мужа?

— Нет, милорд, именно его, мистера Эшби. И по словам конюха, за завтраком они оба выглядели довольными.

— Немыслимо, — повторил сэр Чарльз. — Государыня ведёт себя с мужем словно падшая женщина! Её супруг нисколько не возмущён этим непотребством, и более того — весьма доволен столь недопустимым поведением жены!.. Увы, всё обстоит куда хуже, чем я думал: миссис Эшби — не леди. Как и её супруг — не джентльмен…

«Нужно немедленно оградить леди Ховард от общения с этой… публичной женщиной, — думал господин посол, когда Джонатан закончил его брить и удалился. — Если я этого не сделаю, моя супруга, чего доброго, подвергнется её дурному влиянию, и безупречная репутация нашего семейства может пострадать. Но самое страшное в том, что мне приходится общаться с падшей женщиной как с государыней! Какой позор! Какое оскорбление моей чести!»

Сведения Джонатана лишь укрепили уверенность сэра Чарльза в собственной правоте: Сен-Доменгом правит кто угодно, только не «падшая женщина». А это означало одно: следовало как можно скорее выяснить, кто на самом деле здесь распоряжается, и иметь дело уже с ним.

Оливер Хиггинс. Молодой, но отличный служака. Сэр Чарльз давно отчаялся понять, что он из себя представляет на самом деле. Однако если герцог Йоркский счёл нужным ввести его в штат посольства, следовательно, это необходимо Англии. В конце концов, задача Хиггинса куда посложнее, чем у Джонатана: именно он должен был разобраться во всех тонкостях жизни верхушки Сен-Доменга.

— Рад вас видеть, Хиггинс, — сэр Чарльз знал, что этот человек из мелких разорившихся дворян. Но он был опасен. Умён, пользуется доверием герцога Йоркского. Следует быть осторожным. — Кофе?

— Спасибо, сэр Чарльз, не стоит, — вежливо отказался Хиггинс, но за столик всё же присел.

— Времени у нас всё меньше, — сэр Чарльз сразу перешёл к делу. — Мне нужно имя.

— Я называл вам имя, сэр, — со сдержанным достоинством ответил Хиггинс. — Миссис Эшби.

— Я уже говорил вам, что это невозможно.

— Сэр, ошибка исключена. Я проверил по всем каналам. Нет никаких сомнений в том, что миссис Эшби руководит страной без указаний от посторонних лиц.

— Это невозможно, — с нажимом повторил сэр Чарльз. — Женщина в принципе не способна на это, у неё элементарно не хватит мозгов!

— Но факты, сэр!..

— Факты, Хиггинс, говорят о том, что истинный правитель этого острова слишком умён для вас, если вы не в состоянии его вычислить! — вспылил посол. — Мне нужно его имя, а у вас не более недели на то, чтобы сообщить мне требуемые сведения!

— В таком случае, сэр, — сцепив зубы, процедил Хиггинс, — я готов предоставить требуемыевами сведения прямо сейчас.

— Давно бы так, — кивнул сэр Чарльз, немного остыв. — Говорите.

— При миссис Эшби часто видят некоего француза по имени Этьен Ле Бретон. Насколько мне известно, ранее этот Ле Бретон состоял на службе Франции. Примерно в том же качестве, что и я на службе Англии, — Хиггинс едва удержался от соблазна произнести это с явным сарказмом. — Если вы начнёте действовать в этом направлении, думаю, вас ждёт немало интересного.

— Почему вы раньше молчали?

— Я не был уверен в своей правоте, сэр Чарльз, — Хиггинс позволил себе едкую усмешку.

— Это вам урок на будущее, Хиггинс, — нахмурился посол.

— Нам обоим, сэр Чарльз. Нам обоим…

— Ну, блин… — Галка боялась смеяться в голос, чтобы не разбудить Жано, спавшего в соседней комнате. — Ты уверен, Этьен?

— Абсолютно, — Бретонец хитро усмехался. — Подкинул пару монет вашему конюху — как его там, Гастон, что ли? — научил, кому и что нужно говорить. Он потёрся несколько дней по трактирам, а там уже на него вышел слуга сэра Чарльза.

— Ты представляешь, чтосейчас думает наш лондонский гость? — мадам генерал тихо кисла от беззвучного смеха.

— Вас так волнует его личное мнение, капитан?

— Ни в малейшей степени, — уже более серьёзно ответила Галка. — Главное, чтобы он поступил именно так, как мы задумывали. Но… Всегда остаётся шанс на непредвиденное.

— Полноте, капитан, — Этьен вообще редко улыбался, но сейчас у него был для этого хороший повод. — Неожиданностей не будет. Англичанин только думает, будто свободен. На деле он, во многом вполне адекватный и умный человек, в интересующем нас аспекте — покорный раб своих заблуждений.

— Это верно, Этьен. Но тот тип, что крутится около сэра Чарльза… Лично мне он показался опасным противником. Вот от него-то и могут проистечь всяческие неприятные неожиданности.

— От меня тоже много чего может проистечь, капитан, — усмешка Этьена стала жёсткой. — Будьте уверены, с этим господином мы ещё сыграем в весьма интересную игру…

4

«Странная война, — думал дон Хуан, выслушав доклад разведчиков и оставшись наедине со своими мыслями. — Странные испанцы. Почему они, вместо того, чтобы одним хорошим ударом раздавить нас в самом начале, пока мы были слабы, позволили втянуть себя в полномасштабную войну?»