Лев и ягуар - Горелик Елена Валериевна. Страница 79

«Это называется — допрыгались, — мрачно усмехнулась Галка, вспомнив про сей, если так можно выразиться, „успех“ британской дипломатии. — Подрубили последний сучок, на котором сидели. Впрочем, чего я хотела? Какой король, такие и послы. Один сэр Чарльз Ховард чего стоил». Конечно, Англия получила неплохого военного союзника. Но при этом голландские суконные мануфактуры, оставшись без английской шерсти, переключились на немецкую, испанскую и частично на французскую. А английские «джентри» лишились одного из немногих легальных каналов сбыта продукции. Результат — разорение многих богатых семейств, запустение земель, ранее отнятых под овечьи пастбища, и страна, оказавшаяся на краю пропасти. То есть, гражданской войны. Два претендента на трон при живом, но стремительно теряющем остатки влияния короле… Такой беды Галка и злейшему врагу бы не пожелала. А ведь после битвы у Сен-Доменга у Карла был чудесный шанс. Гибель эскадры и двойное разграбление Порт-Ройяла подняли в Англии волну патриотизма. Вновь созванный парламент выделил королю сумму, достаточную для постройки целой эскадры. На какое-то время даже прекратились междоусобицы внутри страны. Умница Вильгельм прекрасно понимал, что сейчас не время для громких заявлений, и Голландия тогда вела войну без «шумового прикрытия». Зато герцог Йоркский не сумел вовремя заткнуться и растерял многих своих сторонников в Англии. Ещё одно очко в пользу Карла. Но… Получив такой кредит доверия, незадачливый король ухитрился меньше чем за год обратить его в пыль. Половина отпущенных парламентом денег до верфей даже не дошла, на оставшееся средства построили всего пять линкоров и два десятка фрегатов. А полученную поддержку внутри страны Карл совершенно бездарно растратил на борьбу с родным братом. Так что к моменту, когда «Гардарика» бросила якорь на рейде Амстердама, всё вернулось на круги своя. Англичане уже прозрачно намекали на мирные переговоры. Вильгельм Оранский в принципе не имел ничего против мира, даже сепаратного, а вот сен-доменгская дама упёрлась, публично заявив, что не будет вести никаких дел с Англией Карла Стюарта. Этот намёк тоже был более чем прозрачен, и Вильгельм осторожно, шаг за шагом, подводил мадам генерала к решающей, третьей беседе.

Мир был нужен всем. Но для каждого он имел свою цену.

2

«Джеку сейчас лучше оставаться на борту „Гардарики“, хоть такое поведение тут считается признаком дурного тона, — думала Галка, отвечая на приветствие штатгальтера. — Когда на моего милого мужик заглядывается, да ещё такой шибздик, как Оранский — пардон, это ни в какие ворота не лезет!»

— Приношу извинения от имени моего супруга, — мадам генерал ответила на вопрос, заданный как будто не всерьёз, но несерьёзные вопросы как правило сходу не задают, не так ли? — За долгие годы жизни в тёплых краях он настолько отвык от северного климата, что почти сразу подхватил простуду.

— Обидно, — Вильгельм был крайне любезен, и всегда приглашал Галку присесть. — Я слышал, у него есть великолепные лоции. Хотелось бы обсудить возможность их покупки… но раз уж так получилось, передайте ему моё искреннее пожелание скорейшего выздоровления.

— Обязательно передам, — женщина тонко улыбнулась: все всё прекрасно поняли, и в то же время приличия соблюдены. Чёрт бы побрал того, кто придумал этикет… — Преамбула, надеюсь, завершена?

— Вы не любите долгие разговоры, мадам, — Вильгельм Оранский, и в самом деле неказистый, слабоватый здоровьем молодой человек, тем не менее был одним из самых блестящих политиков своего времени. — Что ж, к делу так к делу… Вчера вечером я постарался тезисно сформулировать основные вопросы, какие нам с вами следует обговорить и по возможности решить. Итак, вопрос первый: захват и раздел английских колоний Северной Америки между Голландией и Сен-Доменгом. Что скажете, мадам?

— Ну, здесь особенно обсуждать уже нечего, — произнесла Галка, закинув ногу на ногу. Весьма вольная по тем временам поза для дамы, даже если учесть, что она одета по-мужски. — Голландия имеет прекрасную возможность вернуть то, что она потеряла по Вестминстерскому миру. А мы возьмём себе земли южнее. Границу на карте мы уже провели, осталось только пойти, взять и поделить.

— Но ваши войска, мадам — простите за откровенность — вряд ли обладают достаточной численностью для проведения этой военной операции.

— Я знаю верный способ увеличить их численность до приемлемой величины.

— Индейцы?

— Да, союз ирокезов. Им очень не нравится, как англичане ведут себя на их землях.

— Боюсь, вы совершите ошибку, мадам. Индейцы — ненадёжные союзники. Говорят, они склонны к нарушению данного слова, — Вильгельм покачал головой.

— Боюсь, вас кто-то обманул на сей счёт, — усмехнулась Галка. — Те индейцы, с которыми я была знакома лично, таковой склонности не проявляли. Более того: сами находясь в тяжёлом положении, они прислали Сен-Доменгу помощь, когда официальные союзники предпочли занять выжидательную позицию.

«Запрещённый приёмчик. Удар ниже пояса, — подумала она при этом. — Я равняю его с ненавистным ему Людовиком, который тоже решил не ввязываться, посмотреть, кто кому в итоге лапки оторвёт — Англия нам или мы Англии… Что ж, интересно, как вы выкрутитесь, минхеер».

— Если Людовик Французский, имея неограниченную власть в своей стране, не пожелал исполнить союзнический долг, пусть это останется на его совести, — ровно проговорил Вильгельм. — Мне же с большим трудом удалось убедить Генеральные штаты в необходимости вступления в войну против Англии. Это, если хотите, одна из самых неприятных черт, присущих республике, будь она торговой, как Голландия, или военной, как Сен-Доменг.

— Сожалею, что вам пришлось преодолевать подобное препятствие, — сдержанно ответила Галка. «Выкрутился. Ещё и шпильку мне подпустил. Молодец». — У нас с этим проще.

— Совет капитанов распоряжается государственной казной? — удивился Вильгельм.

— Не совсем. У нас вообще-то не одна казна, а четыре. Основная, из которой выделяются средства на общегосударственные нужды, и по одной у каждого из трёх советов. Никто ни у кого не попрошайничает: распределение происходит сразу по приходу денег. А процентное соотношение этого распределения зависит от ежегодно утверждаемого всеми тремя советами бюджета.

— Весьма удобно, — согласился Вильгельм, явно мотая на ус: ему-то всё время приходилось применять свои блестящие дипломатические способности, чуть не ежедневно убеждая лавочников из Генеральных штатов в необходимости постоянно выделять средства на военные расходы. — А военная добыча? Она поступает в распоряжение Совета капитанов, или её расценивают как рядовое денежное поступление в казну?

— Её делят на три равные части, — Галка охотно поделилась пиратским опытом. — Треть — это законная доля команды или команд кораблей, добывших эти ценности. Треть поступает в государственную казну и сразу распределяется согласно статей бюджета. Треть уходит в казну провинции, куда была подана заявка и привезена добыча. Точно так же мы поделили и поднятый со дна морского груз испанского серебряного флота.

— Большая сумма?

— Огромная. Миллионы ливров.

— Мне говорили, город Пуэрто-Плата за короткое время сделался третьим по значению городом республики… Лицензии, которые продаются для торговли в столице, действительны для всех портов вашей страны?

— Естественно.

— Иногда я вам завидую, мадам, — улыбнулся Вильгельм. Эта улыбка показалась Галке разрубленной пополам его длинным крючковатым носом. — У нас, к сожалению, ещё помнят времена вольных городов… Традиции иной раз становятся досадной помехой, а молодое государство может позволить себе роскошь создавать собственные.

— Которые лет через триста кое-кому тоже покажутся досадной помехой, — рассмеялась мадам генерал, переводя разговор в шутку. — Тем не менее, без прошлого не построить будущего. Но и чрезмерное увлечение оглядками назад тоже опасно: можно похоронить новое под завалом давно устаревших традиций и правил.