Особый отдел и око дьявола - Чадович Николай Трофимович. Страница 10

– Хорошо ещё, что не «щегол-тринадцать», – хмыкнул ветеран.

На стеклянных дверях ресторана действительно висела табличка «Закрыто на ремонт», а лишённый вывески фасад выглядел как крепостная стена, осквернённая распоясавшимися победителями. Стук в дверь результатов не принёс, и, оставив Ваню сторожить на крыльце, опергруппа отправилась на поиски чёрного хода, ныне чаще всего называемого служебным. Поплутав немного среди высоких заборов и кирпичных сараев, они оказались на заднем дворе, заставленном мусорными контейнерами, в которых, не обращая внимания на людей, рылись бродячие собаки.

Ранние зимние сумерки скрадывали мерзость окружающего пейзажа, но тошнотворный запах помойки не мог отбить даже лёгкий морозец. В фиолетовом небе мало-помалу появлялись первые звёзды.

Людочка негромко продекламировала:

– Пушкин? – поинтересовался Кондаков.

– Нет, Пастернак, – ответила девушка.

– «…Несёт охрану окраин, рощ и вод», – задумчиво повторил Цимбаларь. – А кто же будет охранять банки, бутики, комки и обменники?

– В эстетическом мире Пастернака для таких пошлостей просто не было места, – сказала Людочка и, угодив ногой во что-то осклизлое, словно блевотина, вскрикнула: – О блин!

Вскоре они обнаружили обитую металлом дверь, на которой через трафарет было намалёвано: «Посторонним вход воспрещён». Не найдя кнопки звонка, Цимбаларь принялся стучать в дверь – сначала кулаком, а потом обломком кирпича. Если внутри находились живые существа, то на подобный шум они просто не могли не отреагировать.

Так в конце концов и случилось. За дверями загремели запоры, и одна их створка приоткрылась ровно настолько, чтобы закутанная в платки старушенция смогла оценить сложившуюся снаружи ситуацию.

– Чего озорничаете? – прогнусавила она. – Сейчас милицию вызову, вмиг вас угомонят.

– И как же вы её собираетесь вызвать? – осведомился Цимбаларь. – По телефону?

– Конечно! Я вахтёршей на фабрике служила. Все нужные номера назубок знаю.

– Это хорошо, – похвалил её Цимбаларь. – Вот и взглянем сейчас на ваш телефончик.

– Ты лучше на своё гузно взгляни! Пошёл отсюда, охламон проклятый.

– Мы, бабушка, по служебному делу. – Людочка через плечо Цимбаларя показала ей служебное удостоверение.

– Ты мне филькину грамоту не тычь! Я слепая, ничего не вижу! – пытаясь закрыть дверь, причитала старушка. – Не велено сюда никого пущать! Частная собственность!

Но оперативники, оттеснив её, уже проникли в коридор, заставленный пустыми ящиками так, что двигаться можно было только боком. Не обращая внимания на стенания старушки, они принялись осматривать многочисленные подсобные помещения, откуда уже было вывезено почти всё оборудование.

Везде виднелись следы поспешной эвакуации. Из десяти электрических лампочек горела, наверное, только одна, и оперативники всё время натыкались то на бочки с краской, то на строительные подмостья, то на кучи мусора. Сильно пахло олифой и ацетоном.

Искомый телефон был обнаружен в кабинете администратора. За неимением какой-либо мебели, он стоял прямо на подоконнике.

Цимбаларь снял трубку, предварительно накинув на неё носовой платок, и сквозь непрерывный гудок расслышал специфические шумы, свидетельствующие о том, что к линии подключился кто-то посторонний. Постучав пальцем по рычагу, он сказал:

– Это майор Цимбаларь. Слышите меня?

– Так точно, товарищ майор, – несколько смущённым голосом ответил техник.

– Никто больше по этому телефону не звонил?

– Никак нет.

– Продолжайте прослушивание. А завтра поговорим как мужчина с мужчиной.

– Да я тут ни при чём… – взмолился техник, но Цимбаларь уже положил трубку.

Людочка быстро обработала телефонный аппарат графитовым порошком и сразу обнаружила несколько свежих отпечатков – не только пальцев, но и всей ладони.

Цимбаларь, высунувшись из кабинета, крикнул в гулкую пустоту:

– Эй, бабуля, был здесь кто-нибудь чужой?

В ответ донеслись проклятия:

– Да чтоб вас всех бог покарал! Да чтоб вас геенна огненная пожрала!

– Странная старушка, – заметила Людочка. – Похожа на бабу-ягу, а очки носит фирменные, из магазина «Кампанелла Полароид».

– Да и на старушку-то она не очень похожа, – добавил Кондаков. – Скорее на старика. Хоть и сутулится, а ростом не ниже меня… Пойду-ка я с ней по душам потолкую.

Чертыхаясь, он отправился на поиски сторожихи, а Цимбаларь с Людочкой, продолжая осматривать ресторан, зашли в едва-едва освещённый пиршественный зал, где от былого великолепия остался только ободранный остов барной стойки да громадная вывеска, прислонённая к стене вверх ногами.

Двухметровые буквы складывались в слова «Сорок вольт», которые завершала вовсе не точка, как это им показалось вначале, а вычурная снежинка, в аккурат такая же, как на вывеске турагентства «Альфа-Вояж».

– Вот так встреча! – воскликнул Цимбаларь. – Ты, Лопаткина, поняла, куда мы попали?

– На руины града Китежа, – ответила девушка.

В это время вернулся Кондаков, так и не отыскавший вредную старушку. По его словам, служебная дверь была заперта снаружи, а в коридоре кучей лежали платки, шали и другие предметы старушечьего гардероба. Можно было подумать, что она сбежала из ресторана неглиже.

– Вот старая крыса! – осерчал Цимбаларь. – Неужто и она состояла в банде!

– Я даже не удивлюсь, если выяснится, что по телефону звонила именно эта грымза, – сказала Людочка. – Ладонь, оставившая след на телефонном аппарате, очень уж узкая… Может, послать за ней вдогонку Ваню?

– Не успеет, – покачал головой Цимбаларь. – Да и кого ловить? Мы ведь не знаем, как выглядит сейчас эта старушка… или старичок.

– Кажись, попахивает дымком, – с шумом втянув ноздрями воздух, констатировал Кондаков.

– Только этого нам ещё не хватало! – Цимбаларь тоже стал принюхиваться.

Спустя минуту дым обнаружил себя не только запахом, но и лёгкой пеленой, застилавшей свет и без того тусклых лампочек. Затем раздалось потрескивание горящего дерева, и на стенах заплясали багровые отблески.

Оперативники бросились к выходу, но путь им преградило пламя, уже вовсю шуровавшее в коридоре и подсобках. Следуя за ручейками разлитого растворителя, оно быстро распространялось во все стороны.

– В окно надо сигать! – крикнул Кондаков.

– Не получится. На всех окнах решётки, – возразил Цимбаларь. – Будем бить витрину.

Они бегом вернулись в зал, и Цимбаларь, не мешкая, швырнул в витрину пятикилограммовую банку краски. Стекло как-то странно завибрировало, но осталось целёхоньким.

Выхватив пистолет, он несколько раз выстрелил в витрину, однако пули оставляли на ней только мутные пятна мельчайших трещин.

– Ну и повезло нам! Это же бронестекло!

Расстреляв в одну и ту же точку весь магазин, Цимбаларь добился лишь того, что в витрине образовалось небольшое аккуратное отверстие, в которое даже палец нельзя было засунуть. Зато свежий воздух, хлынувший в ресторан, придал огню новую силу.

В зале стало жарко, как в преисподней. Похоже, что мрачные пророчества старухи отосительно геенны огненной начали сбываться.

Цимбаларь попытался было открыть входную дверь, тоже сделанную из пуленепробиваемого триплекса, который сейчас рекламировали на каждом углу, но оказалось, что все отмычки остались в служебном кабинете.

Людочка по мобильнику вызывала Ваню, а Кондаков – пожарную охрану. Впрочем, было непонятно, как в этой ситуации мог помочь им безоружный лилипут, а тем более пожарная команда, которая в лучшем случае прибудет сюда через десять-пятнадцать минут. Разве что достанет из огня не уголь, а хорошо прожаренное мясо.

Позади взорвалась бочка с краской, и пламя перекинулось на потолок. Людям уже нечем было дышать, а их одежда грозила вот-вот загореться. В этом аду был только один сравнительно прохладный предмет – пуленепробиваемая витрина, – и они прижимались к ней разгорячёнными лицами.