Хочу увидеть океан - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 47

Ольга Александровна вышла из кухни на звук открываемой двери, руки у нее были в муке.

– Сынок, а я пирожки пеку, твои любимые, с яблоками! – порадовала она сыночка.

– Что-то запаха не чувствую, – разочарованно потянул носом Юра.

– А я их еще в духовку не ставила. Вот, думаю, как Юрик придет, сразу и поставлю. Хорошо, что ты позвонил с дороги, я ее включила, чтоб хорошо прогрелась. Минут через двадцать пять уже будут готовы. Тебе Сусанна звонила. Я так удивилась... Когда это вы успели подружиться? – подозрительно посмотрела на сына бдительная мать.

– У нас с ней деловые отношения, – сухо ответил Юра, не собираясь вдаваться в подробные объяснения. – Там пирожки не пора ставить в духовку?

– Ой, – всплеснула руками мать, подняв небольшое мучное облако – бегу, бегу...

Юра набрал номер телефона Сусанны:

– Привет, девонька, по какому вопросу беспокоила?

– Юрочка, у меня такая радость, я тебе раньше не хотела говорить, чтобы не сглазить. Представляешь, мне родители квартиру сделали.

– Как это – сделали? – удивился Юра, имея некоторое представление об их доходах, а еще лучше зная главную статью их расходов – хронический алкоголизм папаши. Он вообще каждый раз удивлялся, встречая жену сантехника во вполне приличной одежде, да и Сусанна выглядела не нищенкой. Удивительно, что и сам сантехник в выходные дни разгуливал по двору в дубленке и ондатровой шапке. Видать, не все пропивал.

– Ну мы же в коммуналке живем, – начала объяснять Сусанна, – я тебе говорила. У нас три комнаты, а в четвертой живет старушка-соседка, она нам как родная. Мы ей всегда продукты покупаем, в дни ее дежурства сами полы моем в местах общего пользования. А она участница Отечественной войны, и ей предложили однокомнатную квартиру, то ли Совет ветеранов, то ли еще кто-то, не помню. А она уезжать не хочет. Говорит: «Я сама не справлюсь». Есть у нее племянница, но она ей о квартире даже сообщать не хочет, потому что племянница ее никогда не навещает, звонит раз в полгода, удостовериться, что старушка еще жива. Так что бабуся на нее сердита. А нашу семью очень любит, говорит, что мы ей родные. Ну и с мамой они провернули обмен, ту квартиру на эту комнату. Потому что в случае ее переезда в квартиру эта комната нам все равно бы отошла как многодетной семье. Нам по метражу полагается. Уже все оформили юридически, на мое имя. Слава богу, что я уже совершеннолетняя. Представляешь – у меня своя квартира!

– Классно, – порадовался за девушку Юра. – Ловкая у тебя маман, непростое дельце обтяпала. Молодец. Редко кому такое счастье выпадает – квартира на халяву. Да еще в такие юные годы.

– Нам с тобой теперь будет где встречаться! – Голос Сусанны звенел от счастья. Юра подумал, что девчонка влюбилась в него, и ему стало приятно. Давненько никто в него не влюблялся. Все его любовные приключения совсем не походили на настоящую любовь. И девчонки дарили ему свои ласки вовсе не из нежных чувств, а рассчитывая на его помощь – или на работу устроит, или деньжат подбросит. Хотя со вторым было очень непросто. Юра слыл человеком скаредным и за так с деньгами расставаться не любил. Приходилось отрабатывать, и не один раз... Сусанна о деньгах не заговаривала никогда и, если Юра брал ее с собой в банк и там отсчитывал ее долю, принимала ее с такой благодарностью, что ему хотелось пустить скупую мужскую слезу.

– Слушай, а ведь старушке, наверное, надо было доплатить, – вспомнил он суровый закон рынка жилья.

– Мы и доплатили, старушка повела нас в какую-то контору, где производится оценка жилья, там подсчитали, так что мы ей уже все отдали.

– Сусанночка, извини за любопытство, это меня, конечно, не касается. Но откуда у твоих родителей деньги на такое дорогостоящее удовольствие, как доплата за квартиру?

– Ой, Юрочка, у тебя старорежимные представления о сантехниках. Думаешь, раз мой отец в дерьме колупается, то и копейки получает. Да мы живем лучше профессора из соседнего подъезда. Отец ведь не только канализационными работами занимается по вызову жильцов и разнарядке ЖЭКа. Он устанавливает новую сантехнику. А знаешь, какая это дорогая работа? Во всем нашем ЖЭКе только он умеет работать аккуратно и быстро. Как кто затеет евроремонт в нашем районе, на сантехнические работы только его приглашают. Остальные такие халтурщики – и дядька Козлов, и Иван Иванович, и Петюнчик. Они пока найдут соединение трубы, полстены разворотят, а потом никогда не заделают. Так людям и оставляют. Как после войны. Их никто на дорогостоящие работы и не приглашает: все равно запорют. А мой папа в лучшем виде работу сдает. И пьет не на семейные деньги, а клиенты угощают его, чтоб им сдохнуть. Потому мама его всегда и встречает. Деньги ей передают, а уж что он в себя вольет – не отнимешь. Да он и не каждый день пьет. Папка у меня хороший. Никогда не орет, не дерется, не то что дядька Козлов. От него жена с детьми из дому убегают, когда он на рыльнике приползает. Он их всех поубивать грозит. А мало ли что пьяному в башку взбредет... А что это мы с тобой о грустном заговорили? Я тебе зачем звоню – свою квартиру показать.

– Сусанночка, ну что там смотреть на голые стены? Извини, но мне как-то неинтересно.

– Какие голые стены? Стала бы я тебя приглашать по такому поводу! У меня уже вся обстановка на месте. Родители и спальню купили, и кухню с уголком, отец такой кафель выложил в ванной и туалете, испанский! Краники золотые – сказка! А на полу ламинат под ясень – и в комнате, и в прихожей.

– Вот это сюрприз! Ну ты у нас теперь богатая невеста. Обязательно поедем посмотрим. Только не сейчас. Немного освобожусь и позвоню тебе. Идет?

– Хорошо, – радостно отозвалась Сусанна. Видимо, она до конца не верила, что ей удастся его уговорить на смотрины. Квартира была в Бирюлеве.

Юра, поговорив с Сусанной, включил свой любимый диск «Шалом» и принялся набрасывать цифры, учитывая испанский кафель, ламинат в спальне и прихожей и золотые краники. Он весело подсвистывал группе «Аванс», которая исполняла свой хит – «Тум, балалайка». Если умный человек придумает гениальную идею, всегда найдется способ ее реализовать. Умным человеком был Юрий Васильевич Добряк, который очень мастерски умел рубить капусту. Тут Саша была права. Деньги сами шли ему в руки, потому что голова работала в правильном направлении.

Днем пошел снег – крупные редкие снежинки медленно падали на серый мокрый асфальт и тут же таяли. Иван Рудольфович провожал их взглядом, пока шагал по дорожке от калитки домой. Его садик выглядел неказисто – голые ветки некогда зеленых пышных кустов уныло обвисли и касались кончиками примерзшей травы. Обе руки были заняты пакетами с продуктами, поэтому он решил зайти в дом не через подъезд, а сразу в комнату из садика. Так ближе. Настроение у него было приподнятое. После того как от Саши пришло благодарственное письмо за деньги к Новому году, он решил пригласить ее на православное Рождество, времени еще оставалось достаточно. Визу в швейцарском посольстве в Москве делают всего одни сутки, так что она успеет прилететь как раз к празднику. Вчера он отправил ей тысячу пятьсот долларов на билет и на непредвиденные расходы. Как он помнил, нужно было оплатить страховку, да и наличные какие-то должны быть у девочки. Может, кто-то из таможенников потребует показать деньги: или русские, или швейцарцы. Правила все время меняются. Какое-то время назад требовали предъявлять квитанции из банка, доказательство, что человек платежеспособный. Потом завели какие-то дорожные чеки. Теперь вроде бы ничего такого не нужно, но лучше ее обезопасить. Через десять дней он ее увидит.

У Ивана Рудольфовича от волнения дрогнуло сердце. Он уговаривал себя, что все будет хорошо. Девочка писала очень интеллигентные и добрые письма, никогда не жаловалась на нелегкую жизнь, хотя и так было понятно, сколько испытаний выпало на ее долю. Большая семья, младшие братья и сестры, о которых она говорит с неизменной любовью и жалостью. Родители часто болеют, так что главной кормилицей семьи приходится быть этой молоденькой девочке. И профессия у нее достойна уважения. К сожалению, в России учителя относятся к низкооплачиваемой категории, Иван Рудольфович знал это из газет. Но какой же сильный дух у Сашеньки, она не отчаивается, а подрабатывает репетитором, приходится ездить по всей Москве. Слава богу, он уговорил ее уволиться из приюта для детей-сирот. Немыслимо так загружать себя. Когда она получила его деньги, это стало возможным. Все равно в приюте платили совсем копейки. А как стыдливо она упомянула о своей девственности. Прискорбно, что в России нравственность теперь не в чести. Ей приходится стесняться, что она сумела сохранить свою чистоту. Милая, милая девочка, он будет ее любить нежно и преданно. Когда она переедет к нему, он станет помогать ее родным, чтобы они ни в чем не нуждались. Это такая ответственность, но он же дворянин, это дело его чести.