Сайт фараона - Грай Татьяна. Страница 54

Перед Наташенькой стояли на плите две здоровенные кастрюли с кипящей водой, и в одну из них она только что запустила чуть ли не целого гуся, порубанного на крупные куски. Потом бухнула во вторую кастрюлю со стакан серой соли и принялась за следующий этап обеденного священнодействия: высыпала полынные верхушки в ведро с чистой водой, тут же выловила их большой шумовкой и бросила в круто посоленный кипяток. Через минуту, как только над водой вздыбилась пышная серая пена, Наташенька накрыла кастрюлю дуршлагом, сняла варево с огня, обхватив горячую посудину толстым махровым полотенцем, и вынесла во двор. Никита решил не предлагать свою помощь. Пусть сама управляется. Еще через пару минут милая Наташенька вернулась с уже откинутой на дуршлаг полынью, оставив кастрюлю снаружи.

— Ну вот, — сообщила она, — через пяток минут все будет готово.

— Да разве гусь за пять минут сварится? — недоверчиво спросил Никита.

— В нашей воде даже старый башмак за десять минут съедобным станет, — ответила Наташенька, принимаясь накрывать на стол. — Такая у нас вода особенная. Да если еще печку ольхой топить… ну, неважно. Жаль, не время, а то бы я тебя салатиком из сныти угостила. Сныть, пока она юная, нежная, уж так хороша в сметане!

Никита, не слишком любивший гастрономические изыски такого рода, молча порадовался неправильности сезона. Наташенька тем временем продолжала рассуждать на кулинарную тему, и он теперь уже сам вспомнил, что с самого детства продукты питания были единственным предметом ее интереса (а в нынешние времена ему говорила об этом Елизавета Вторая…). Милая Наташенька в принципе не способна была думать и говорить о том, что нельзя съесть. И как бы ни старался, например, ее собеседник увлечь Наташеньку рассказом о чем-нибудь хотя бы относительно отвлеченном, милое существо с необъятной попой всегда умудрялось свернуть разговор на съестное. -…и до грибочков я тоже лакома, уж так лакома! Я уж в мае иду в лес — сморчки, знаешь, что жареные, что сушеные, что маринованные — отличная штука! Ну, и денежки экономятся. Мне, конечно, любимый присылает, да ведь не так уж и много, лучше отложить… а то мало ли что с ним случиться может! Хоть бы и под машину угодит. А без денег, сам знаешь, прожить можно — но недолго.

— А почему ты с мужем разошлась, Наташенька? — спросил Никита, вымыв руки и усаживаясь к столу.

— Очень уж он человек крайний. То уж такой хороший, такой добрый и ласковый — а то вдруг страшнее Кащея Бессмертного станет! А я крайностей не люблю. Мне больше золотая серединка по вкусу.

Ай да Наташенька, подумал он, ай да философ! Может быть, совсем не так она глупа, как кажется?

Наташенька нагрузила тарелки кусками гуся, исходившими душистым паром, и насыпала рядом с мясом горы отварной полыни, полив ее сверху каким-то хитрым бледно-желтым соусом. Никита с некоторым сомнением посмотрел на полынь, но все же решил ее попробовать. Взяв вилку, он осторожно нацепил на нее одну полынную верхушку и положил в рот. Милая Наташенька следила за ним насмешливо, уверенная в том, что гарнир придется другу детства по вкусу. Так оно и вышло. Нежная маслянистая плоть полыни, соленая, с легкой горчинкой, очаровала вкусовые пупырышки Никиты, и он принялся за еду с отменным аппетитом. И соус был хорош — чуть кисловатый, шершавый, и гусь каким-то чудом уварился точно до нужной кондиции… в общем, обед удался на славу. Наташенька, уписывая гуся за обе щеки (и прекрасно обходясь без ножа и вилки), умудрялась одновременно развлекать гостя светской беседой.

— И как вы только там живете, в этих своих столицах, не понимаю, — исподлобья поглядывая на Никиту, говорила она. — И машины, и грязь всякая, и хулиганы по улицам ходят! Я и в Сарань-то не езжу, тут у нас чтобы до автобуса добраться, надо через переезд идти, а там вечно товарняки стоят, не дождешься, когда и с места тронется, а автобус тем временем — прощай! — Она схватила большую ложку, зачерпнула гарнир прямо из большой миски, стоявшей в центре стола, и, удивительно широко разинув маленький ротик, запихнула в него такую порцию отварной полыни, что Никита задохнулся от изумления.

— Ну, товарняк и обойти можно, если тот стоит, — слегка опомнившись, предположил он.

— Ну да, обойти, а вдруг он назад подаст? — Мгновенно сглотнув непрожеванную полынь, милая Наташенька испуганно вытаращила блестящие глазки. — Страшно-то как!

— Да ведь не прыгнет же он сразу на десять метров!

— Ой нет, я лучше дома посижу, телевизор посмотрю. Столько нынче фильмов замечательно интересных! И в каждом обязательно покажут что-нибудь вкусненькое. У нас, правда, за электричество много платить приходится, местная станция старенькая, постоянно всякий ремонт требуется.

— Вот видишь, выходит, это дорогое удовольствие — все время кино смотреть?

— Ну, нынче все развлечения дороги, вот разве что в носу ковырять от скуки — так это бесплатно, — сказала милая Наташенька, облизывая пальцы. Потоки гусиного жира стекали по ее рукам до самых локтей, впитываясь в пышные оборки рукавов. Никита поморщился.

— Наташенька, почему ты ешь так неаккуратно? — спросил он.

— А так вкуснее! — серьезно ответила она и тут же пригрозила: — Не делай мне замечаний, а то я стану непредсказуемой!

Никита сразу вспомнил, что это значит. Когда в их далеком детстве милая Наташенька становилась непредсказуемой (к счастью, очень редко), это приводило в ужас всех, кому досталось увидеть страшное зрелище. Наташенька, и без того смотревшая на мир исподлобья, сначала еще сильнее наклоняла голову, закатывая глаза вверх и выпучивая их до предела, а потом начинала выть — все громче и громче… а что могло случиться после, никто и никогда не угадал бы заранее. Милая Наташенька, временно превратившись в отнюдь не милую фурию, могла кого-нибудь побить, исцарапать, облить кипятком, могла ругаться такими словами, каких в обычном своем состоянии и слышать-то оказывалась не в силах (когда Наташенька чувствовала себя хорошо, она бледнела и начинала дрожать, почти теряя сознание, едва до ее ушей доносился матерный звон, и потому деревенские мужики никогда при ней не ругались). Непредсказуемость милой Наташеньки выражалась иной раз и в том, что несчастная девочка убегала в лес, и вся деревня вынуждена была отправляться на ее поиски… но Наташенька пряталась от людей не шутя. Никита помнил, как бабушка рассказывала: однажды милую Наташеньку искали целую неделю… а ей тогда было лет десять или одиннадцать, и когда ее наконец нашли, она была чуть жива от голода.

Но зато по окончании приступов непредсказуемости Наташеньку посещали дивные видения. Наташенька могла очутиться в райских кущах, на других планетах, в жерле вулкана, на океанском дне, могла превратиться в птицу Феникса, в белого лебедя, в черную пантеру, в махаона, в индуистскую богиню… и искренне верила, что все это было с ней на самом деле (а почему бы и нет, кстати говоря, подумал Никита, может быть, она просто вспоминает прошлые жизни?).

— Извини, Наташенька, — с чувством сказал Никита. — Я об этом не подумал.

— Думать — полезно! — назидательным тоном сообщила милая Наташенька. — Ну, ты сыт?

— Да, спасибо.

— Тогда иди погуляй. Мне посуду помыть надо.

Глава пятая

Милая Наташенька давно ушла, мадам Софья Львовна куда-то запропастилась, Елизавета Вторая не возвращалась… Никита сидел на ступеньке перед входом в дом, вертя в руках граненый шар — подарок фантастической Лизы, и думал о скарабее… и о девочке, неведомо как понявшей, что он потерял прошлое и пообещавшей ему, что скоро он все вспомнит. Так ведь и вышло: он все вспомнил. И Елизавета Вторая тоже поняла, что он лишился памяти… и тоже отнеслась к этому спокойно. Что за чудеса творятся вокруг него, думал он, что за странные, необычные люди и животные встречаются на его пути с того момента, как он наткнулся на сайт фараона… чем это обусловлено? Ведь до того он жил как все, много работал, надеялся на семейное счастье… но его домашняя жизнь по сути являла собой ежеминутное извержение раскаленных до беспредела страстей… вокруг него царила обстановка первобытного эмоционального хаоса, неспособного принять более или менее упорядоченное состояние… жена умудрялась найти повод для взрыва в любой мелочи… он знал, что припадки ярости обычно бывают обусловлены давними психическими травмами, и сначала пытался сам отыскать причину, но скоро понял, что ему это не по силам, и несколько раз заводил с женой разговор о том, чтобы посоветоваться с психоаналитиком… и это лишь ухудшало дело. Наконец он понял, что ей нужен не психолог, а психиатр, что она тяжело больна… но ему понадобилось несколько лет, чтобы прийти к такому пониманию, потому что он любил ее… и только когда любовь иссякла, он сумел взглянуть на ситуацию аналитически. И тогда супруга ушла. Ушла с треском, со скандалом, шумно и демонстративно… он долго не мог опомниться и привыкнуть к тишине и одиночеству. Собственно, он еще и не успел к ним привыкнуть, когда наткнулся на сайт фараона…