Вспомнить себя - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 37

Турецкий продолжал сидеть молча. Но вскочила Валентина Денисовна:

– Ирочка! Да что ж ты не предупредила-то? Мы бы встретили!.. И машина есть... Племянничек дорогой, ты что, не узнаешь? – она обескураженно повернулась к Александру.

– Ну, отчего ж не узнаю? – ответил он, поднимаясь со стула. – Мила, это моя супруга – Ирина... Ира, а это – Мила, или Людмила Сергеевна. Она нам помогает в расследовании, как узкий специалист... Ну, как долетела? Что так поздно? Решила отдохнуть? – все три вопроса он задал без паузы и взял из рук жены нетяжелую сумку, – видно, лишь самое необходимое захватила, на длительный отдых не рассчитывала. И, не дожидаясь ответа, обернулся к Валентине. – Тетка, так куда сумку нести? Где мы Ирину спать положим? Ты вызвала, тебе и устраивать, – с улыбкой и тоже без пауз произнес он. – Садись, Ира, – он взглядом показал на свой стул, – сейчас тетка кормить тебя... вас будет. Кстати, чего вдвоем? Прокатиться решили? Так и Катю захватили бы... веселей отдыхать. Или она занята на работе?

Лицо Ирины, по мере того как говорил Александр, теряло свою первоначальную радость ожидания.

– Да, она, к сожалению, занята, – ответила сдержанно. – А у вас тут весело? Мы шли по улице, смех слышали. Да, Вася?

Но мальчику все ее переживания были до фонаря.

– Пап! А вы еще расскажете мне про Уайта Спайдера? А, тетя Мила?

– Отчего же, можно, – ответила Мила, – но не сейчас. Уже поздно становится, а мне добираться далеко, – и объяснила Валентине Денисовне и Сергею Ивановичу: – на Цемдолину.

– О-о, не близко! – покачал головой Сергей Иванович. – Проводить бы... вон, у Саши машина. А то ночью?..

– Саш, тебе сейчас не нужно? – спросил Антон. – Ты не мог бы?

– Мог бы, какой разговор! Но не об этом речь, чего вы все повскакивали? Давайте сперва разберемся в нашей диспозиции, так сказать, а потом решим. Тетка, не тяни, корми людей ужином. Разберемся, кто где спать будет, а потом и делом займемся. Ира, пойдем, я покажу, где умывальник...

Они с Ириной ушли к летней кухоньке, и пока жена мылила руки и умывалась под соском рукомойника, Александр, сняв с ветки полотенце, держал его в руках, чтобы подать.

– А чего это ты вдруг решилась?

– Очень хотела тебя увидеть, чтобы... – она подняла глаза и уставилась в его лицо. Но особой к себе любви Турецкий как-то не разглядел. Или просто темно уже было?

– Ага. И Костя наверняка посоветовал, да?

– Да, если хочешь, – уже жестковато ответила Ирина.

– Ха! Понятно, – иронически хмыкнул он. – Охрана нравственности...

– Дурь собачья! Я просто соскучилась! И мне еще надоела наша вечная неопределенность. Ты хочешь уйти? Ты хочешь остаться? Ты хочешь сохранить семью? Ты хочешь ее разрушить? Я ничего не знаю, чего ты хочешь...

– Во-первых, хочу, чтобы ты не кричала. Здесь у нас никто не кричит, люди живут спокойные. Ну, постреливают иногда. Вот, снова пять трупов... Но это не система. А во-вторых, хочу узнать, Ваську-то зачем прихватила? Или уже невозможно расстаться?

– Это не я его, это он меня прихватил. Уже в аэропорту поставил перед фактом. Я ж его у Кати оставила. А он всех обманул. К папе, говорит, хочу! Ну, что было делать? В милиции его оставлять – до возвращения? Или Катерину сидеть ожидать? Так его ж теперь и не заставишь. Я уж и сама разозлилась, чуть не отшлепала... Но ребенок же... Это – не метод...

– Опоздала. Раньше надо было. А теперь он сам отшлепает кого хочешь... И он что, тут собирается жить? Антон снимает номер в гостинице, между прочим.

– Ну, я не знаю, как его можно теперь в гостиницу. Одного? На весь день? Я тебя не понимаю.

– Ну а я очень хорошо все понимаю. На полотенце, брось потом сюда и пошли к столу. Я уже поужинал и займусь делом.

Они вернулись к столу, где Валентина Денисовна уже накрыла на два прибора. Васька уже ел наваристую уху, стукая ложкой о тарелку.

– Вася, а руки? – строго спросила Ирина.

– Вася, в чем дело? – уже грозно добавил Плетнев.

– Ну теть Ир, ну пожалуйста, – заныл он. – Пап, а я платком вытер.

– Ладно, и чтоб больше этого не было, – заявила Ирина, садясь и оглядываясь на мужа.

А он подошел к стоящим Антону с Милой и сказал:

– Машина сейчас в вашем распоряжении...

– А мне недалеко, Александр Борисович, – улыбнулась Мила. – Я в «Снасти», это на набережной, у Числа свой мотоцикл оставила.

– Это что за число такое? – улыбнулся и Турецкий.

– Главный администратор интернет-кафе, – пояснил Плетнев. – У него вместо имени семь цифр...

– Шесть, – поправила Мила. – Заменяет имя. Все зовут Числительным.

– Понятно. А семь – это у меня. Сегодня мой полковник набрал на телефоне семь цифр, машинально, думаю. Сам не помнит, что такое и откуда. Любопытная задачка, да? Вот буду теперь обзванивать. И хорошо, если только Россию, а вдруг весь бывший Советский Союз?.. Ладно, езжайте... Хотя... минутка еще есть?

– Сколько угодно, – охотно ответила Мила.

Ее, похоже, все больше забавляла сложившаяся ситуация. Ведь Антон уже успел рассказать о причинах, по которым они с Турецким оказались здесь. А тут еще жена Александра Борисовича примчалась, да парня с собой привезла. Теперь и Антон тоже больше не свободный человек. Интересно, как это будет сочетаться одно с другим?

Плетнев почувствовал, о чем она думает, и решил, что Ирина, наверное, зря притащила Ваську с собой. Надо было хотя бы предупредить, что ли. Ну, не ставить, во всяком случае, перед фактом. Нет, вовсе не в том дело, что Антон не хотел бы видеть сына, он действительно уже успел по нему соскучиться, но дальше-то как быть? Опять же получится так, что Васька будет у всех перед глазами маячить. Антону сын, конечно, не мешает, но остальным?.. Неловко получилось... Да и с Милой теперь станет совсем сложно... Черт возьми, один непродуманный шаг – и столько проблем сразу!..

А между тем Турецкий прямо-таки насел на тетку: расскажи да расскажи! Она отмахивалась, пустяки это, мол, бабьи сплетни.

– Нет, моя дорогая, хватит! Я лучше тебя знаю, что пустяки, а о чем думать придется. Рассказывай, – закончил он жестко. – Только не громко, а то мы тут раскричались маленько... Ребята, а вы садитесь, посидите еще немного. Тут появилась у меня одна мыслишка, надо бы проверить... Ну, слушаем.

– Да ничего такого не было, – снова затянула свое тетка. – Просто шла я тут и, сама того не желая, подслушала разговор двух девчонок. Подружки они, соседки, Олеська и Наташенька. Милые были девочки... Я, значит, из «Услады» возвращалась... У меня там по калькуляции-то как получается?..

– Брось ты свою калькуляцию! – перебил ее Сергей Иванович. – Людям это неинтересно. Ты про главное говори.

Сергей Иванович присутствовал при рассказе Валентины, когда Сашка забежал среди дня пообедать, и ему тоже показалось кое-что интересным, он даже сегодня с утра небольшую разведку совершил – к приятелю...

– А ты не перебивай, я сама знаю, чего главное, а чего – нет! – сварливо отозвалась тетка. И продолжила спокойно: – Иду, значит, стало быть, и слышу разговор. Наташенька, так получалось, жаловалась на то, что тех денег, что в этом ихнем «бутике», прости господи, Олеська столько потратила, сколько б Пармен, папашка ее, он стармех на «Аркадии Первенцеве», где еще мой Левушка, вечная ему память, – она перекрестилась, – ходил, и за год не заработал. А эта паршивка, понимаешь, и говорит: «А для моего Славика, – говорит, – это и не деньги никакие. И вообще, жена не должна интересоваться деньгами, стало быть, мужа». Ишь ты, думаю? Это откель у тебя муж-то? Сама сопля еще. Муж... Славка... Так и он тоже – сопляк! Видала я его, парнишка, ничего особого. Ни кожи, как говорят, ни рожи. И откуда у людей деньги-то такие берутся? Не понимаю. Или бизнес такой имеют?.. Ну, вот и все, сказала. А больше-то – чего?

– А больше ничего и не надо, – усмехнулся Турецкий. – Тут вопрос в другом... Скажи-ка, Антон, ты ж уже знаком со всеми работниками электростанции, которые были в смене, когда произошла авария?