Вспомнить себя - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 4

То ли устав сомневаться, то ли по другой причине Хохол решил подняться в тамбур. И сделал это, опустив даже железный щиток, который сухо лязгнул, защелкиваясь. Но дверь он закрыть не успел. Потому что из-за внезапно распахнувшейся двери в вагон на него прыгнул человек с остро блеснувшим лезвием ножа в вытянутой руке.

Ну, такие номера, хоть все произошло и неожиданно, у Хохла и прежде не проходили, а теперь, как говорится, сам Бог велел остерегаться. Он ловко перехватил руку с ножом и, сильно крутанув ее так, что нападавший человек вскрикнул от боли, отшвырнул того к противоположной двери. Но и тот оказался ловок, снова кинулся в нападение, не дав Хохлу и мгновенья, чтобы достать оружие. Но был встречен ударом вытянутой ноги, после чего снова отлетел и спиной ударился о дверь. Но ни секунды не задержался: опять принял удобную для нападения позу.

Теперь нападавший стал осторожнее. Он пригнулся, как зверь, приготовившийся к последнему прыжку на свою жертву, и вытянутая рука его с ножом «ходила» из стороны в сторону, не отпуская противника и держа все его внимание на себе, притягивая, словно магнит.

Улучив момент, и Хохол ловким движением выхватил из кармана куртки нож, вмиг открыв лезвие. И сбросил на пол черную сумку. Теперь они «ловили» друг друга, словно держа противника перед глазами на самом кончике лезвия.

А поезд, похоже, набрал ход и шел ровно.

– Ну, что, кишка тонка? – ощерился в ухмылке убийца. – Бздишь прыгнуть-то с поезда?

– А пошел ты!.. – будто в радостной улыбке, оскалился Хохол. – Пидор козлиный... вонючка... харя уголовная...

Убийца резко прыгнул на Хохла, но тот ушел от прямого удара ножом и, чуть оттолкнув руку врага в сторону, в свою очередь, в прыжке от двери мимо него, успел вонзить и вырвать лезвие из его бока. А затем, ловко развернувшись в воздухе, еще и вдогонку врезал обеими ногами тому в спину, отчего убийца мешком вылетел прямо в открытую дверь.

Хохол приземлился на руки, потом устало прилег на бок, что-то тяжело показалось после приземления. Попробовал отдышаться и сесть. Но опять непонятная тяжесть в боку насторожила его, и он, еще не распрямляясь, стал щупать раскрытой пятерней собственный бок. Посмотрел на ладонь, – она была вся в крови. Опустил голову и увидел, что на белой его куртке прямо на глазах расползается кровавое пятно. Он задохнулся и постарался прислониться спиной к стенке, но надо было для этого двигаться, а боль, разгоравшаяся в боку, там, где печень, это он знал, словно разрасталась и заполняла собой все тело. Успел-таки, гад... И руки почему-то переставали подчиняться...

Еще мгновенье – и голова Хохла безвольно опустилась на грудь, а сам он медленно завалился набок...

О двух трупах, найденных рядом с железнодорожным полотном, и третьем – в крайнем тамбуре последнего вагона, в новороссийскую городскую прокуратуру сообщили в тот же день. Насчет того, который оказался в поезде, узнали потому, что задняя дверь была распахнута настежь. А так бы проводница и сто лет бы туда не ходила. Зачем? Она же помнила, что перед отправкой поезда сама заперла задний тамбур! А там, видишь ты, уже «холодненький» пристроился...

Ну а на железной дороге трупы обнаружил машинист первого же утреннего поезда и сообщил на станцию. А еще их увидел обходчик и протелефонировал из своей будки.

Но вышло так, что в прокуратуру сообщили не сразу. Дело в том, что указание прокурора немедленно докладывать обо всех неопознанных трупах довели до линейных отделов милиции с опозданием.

Таким образом, официальное указание по поводу срочного поиска исчезнувшего в городе, или его окрестностях, «важняка» из Генеральной прокуратуры Александра Борисовича Турецкого фактически помогло разобраться и с этими трупами. То есть получилось так, что уже к вечеру того же дня, когда их обнаружили, над трупами, привезенными в морг, «колдовал» судебно-медицинский эксперт Зиновий Ильич Пархоменко.

Узнав от Плетнева, который был постоянно на связи с новороссийским «важняком» Витольдом Кузьмичом Липняковским, возбудившим уголовное дело о «конце света», о том, кто работает с покойниками, Турецкий посоветовал Антону не лезть к тому со своими вопросами, сам скажет, когда закончит вскрытия. Сейчас именно от судебного медика зависело дальнейшее расследование.

А еще он потребовал от городского прокурора, чтобы тот немедленно задействовал для осмотра трупов, а также возможных мест происшествий лучших в городе экспертов-криминалистов, поручив тем немедленно и по любому вопросу связываться лично с Турецким по мобильной связи. А сам он присутствовать при следственных действиях категорически отказался, сославшись на занятость. Вот и разберись тут!

И потом, какие места происшествий он имел в виду, тоже было Антону совершенно непонятно, но Александр объяснять ему не стал, что это и дураку ясно, и криминалисты отправятся туда, где были найдены на путях трупы, а сказал, что лично сообщит об этом экспертам. То есть, другими словами, Турецкий как бы отстранял Плетнева от конкретных дел. А почему, не говорил. Просто сказал: еще успеешь.

При всем уважении к опыту Александра Борисовича Плетнев никак не мог понять, какое значение имеет, к примеру, вопрос о том, чем конкретно, каким видом оружия, убиты те люди, для расследования причин диверсии на городской электростанции. Ну убиты, и ладно. Другое дело – кто убил? Но вряд ли судмедэксперт ответит на этот вопрос. А Турецкий лишь поглядывал на Антона с откровенной насмешкой, которая так «заводила» всегда Плетнева, и кивал, словно соглашаясь, а на самом деле, похоже, просто издевался над ним. Ну да, а где его, опыта этого, набраться, как не при расследовании уголовных дел? Нет, все-таки никак не складывался тесный рабочий контакт у Антона с Александром, как хотелось бы.

Получалось так, что, вроде бы соглашаясь с аргументами Плетнева о том, что у него с Ириной Генриховной решительно ничего не было, да и быть не могло, Турецкий, тем не менее, не верил ему. А чему тогда верил? Своей редкостной интуиции? Своему житейскому опыту? И почему не верил честному слову коллеги? Или своей родной жене?! Которая никогда не изменяла мужу! Никогда! Значит, среди всех возможных еще аргументов остается этот, последний – присутствие здесь супруги Турецкого. Пусть приезжает и сама решает свои проблемы. Она просила Антона найти Шурика? Он нашел, а дальше, по большому счету, уже не его дело. В конце концов, кто во всей этой неразберихе, приведшей к почти драматическим последствиям, заинтересован отыскать правду больше всего? Да сами Турецкие! Ссорятся, мирятся, разбегаются в разные стороны и тут же дня не могут прожить друг без друга... Бред какой-то! Ну и пусть разбираются сколько хотят!

С одной стороны, Плетнев в настоящий момент был благодарен Турецкому. И прежде всего за то, что, несмотря на их «внутренние», ну, чисто человеческие, разногласия, Александр Борисович нигде и ни в чем не подставил своего коллегу. При ночном осмотре трупа, обнаруженного на пляже, повел себя в присутствии посторонних так, будто они с Антоном уже сто лет работают в привычном тандеме, что называется, в одно касание. И это обстоятельство даже удивило ментов. Словно продемонстрировало местным кадрам: вот как, ребятки, надо «пахать»! Потом, уже утром, в прокуратуре, с привычным для него блеском Саша провел совещание со всеми причастными к расследованию службами. Там тоже вопросов не возникало.

Но, едва закончив совещание и раздав буквально каждому срочные задания, Турецкий вмиг смылся по своим личным делам. Может, не совсем личным – судьбой какого-то бомжа заинтересовался, но все равно – не тем главным, ради чего и Меркулов заварил здесь эту кашу, будто у местных правоохранителей своих кадров действительно в обрез. А Саша мало того что полностью углубился в какие-то мелкие проблемы, связанные с появлением в городе означенного бомжа, потерявшего память, он еще умудрился задействовать в своих заботах и местных оперов. Какие-то опознания, кого-то встречают, провожают. А еще и эта местная докторша, у которой симпатичные ножки и которая с Сашки прямо глаз не сводит.