Проблеск небес - Смит Барбара Доусон. Страница 28

Алиса сморщила нос.

– Питер?

– Да, – вздохнула Кэтрин. – Это трудно представить. Что сделали твои родители, чтобы найти его?

– Папа взял собак и пошел искать. Мама дома, рыдает, уткнувшись в свой передник. Пожалуйста, миссис Кэти, Вы должны к нам прийти.

– Простите, мэм. – Вошел Оуэн, поддерживая мощным подбородком высокую стопу фарфоровых тарелок. – Я взял их в кладовке. Отнести в столовую?

– В судомойню, – сказала Кэтрин. – Их надо вымыть, прежде чем ставить на стол.

– Да, мэм. – Лакей широкими плечами проложил себе дорогу через кухню, полную слуг.

Прикусив губу, Кэтрин оглядела всех работников, начиная с мальчика, вытиравшего пол, и кончая судомойкой, шатавшейся под тяжестью груды грязных горшков. Кроме легких закусок, было еще множество дел, требовавших внимания Кэтрин: проследить, чтобы комнаты гостей были проветрены, сотни бокалов для шампанского вымыты, срезанные в саду розы расставлены. И если она уйдет, то может и не вернуться вовремя, чтобы танцевать с Берком.

Но б своем воображении Кэтрин видела несчастного Питера Гаппи, его веснушчатое лицо и непослушные, вечно падающие на лоб волосы. Он мог попасть в беду.

– Миссис Кэти? – сказала Алиса. – Пожалуйста.

– Ладно. – Кэтрин развязала передник и сдернула с крючка у двери свою накидку.

Может быть, она сумеет вернуться раньше, чем Лорена заметит ее отсутствие. Да и в любом случае недовольство свекрови ничего не значило по сравнению с опасностью, грозившей мальчику.

Господи! Куда мог отправиться Питер?

Питер Аллен Гаппи тащился по дороге, ведущей в Лондон. Пустой желудок бунтовал. Хлеб и сыр, которые он стащил из кухни, были давно съедены, с жадностью проглочены еще в полночь, когда он сидел, прижимаясь к каменной ограде, чтобы укрыться от холодного ветра, дувшего с болот.

Ноги болели. Решив уйти от дома как можно дальше, Питер шел почти всю ночь. Темнота пугала его, лишь узкий полумесяц луны освещал дорогу. Наконец он добрался до гостиницы, прокрался в конюшню и заснул в стойле на душистой соломе.

На рассвете его грубо разбудил хозяин. Удар метлы по уже болевшему месту заставил его спасаться бегством, бросив мешок со сменой белья, перочинным ножиком и десятью шиллингами, которые Питер берег еще с февраля, со своего дня рождения, когда ему исполнилось десять.

Достаточно, чтобы решиться на приключения. За последние два часа мимо него проехали только две кареты. Первая, почтовая, чуть не задавила его. Когда Питер на секунду замешкался, кучер взмахнул кнутом, задев ухо мальчика, и теперь оно болело не меньше, чем его «задняя часть».

Он вздохнул. Сейчас мама жарит на завтрак ломтики бекона. Семья сидит за столом, и все едят лепешки, с которых капает масло, и яйца, только что сваренные в кастрюле. Даже мысль о каше заставляла его глотать слюнки.

Его отец – старый тупица, думал Питер с переполнявшими его возмущением и обидой. Ну и что, что он потерял эти чертовы часы? Они принадлежали ему. Он мог делать с ними все, что заблагорассудится. Даже проиграть их в карты.

И мистер Ньюберри играл честно, как и положено такому джентльмену, как он. Он был так добр, что объяснил Питеру правила игры. Питер сам раздавал карты.

Мальчуган пнул камень, и тот покатился вниз по склону. Все джентльмены играют. Кроме того, он должен был выиграть достаточно денег, чтобы купить патент на службу в кавалерии.

У него разыгралась фантазия. Старина Бонн сбежал с острова Святой Елены. Безумного француза может остановить только храбрость лейтенанта Питера Аллена Гаппи. Размахивая сверкающей саблей, он направляет своего боевого коня в самое пекло битвы, направо и налево убивая французов, не обращая внимания на свистящие вокруг пули…

Цокот копыт прервал его фантазии. К нему приближалась мчавшаяся во весь дух карета. Такого красивого экипажа Питеру еще не приходилось видеть. В коляску на высоких рессорах, со свежевыкрашенными колесами была запряжена пара гнедых, которыми правил потрясающий тип, а рядом с ним сидела дама. Сзади был привязан дорожный чемодан.

Чувствуя себя после воображаемой битвы непобедимым, Питер вышел на середину дороги и замахал руками. Коляска остановилась так близко от него, что юноша почувствовал горячее дыхание лошадей.

Молодой джентльмен поднялся и сердито взмахнул рукой:

– Ну ты, щенок, прочь с дороги!

– Вы едете в Лондон? – спросил Питер.

– А какое, черт побери, тебе до этого дело? – Незнакомец погрозил кнутом. – Уйди с дороги, пока не раздавил.

– Я бы попросил подвезти меня. Пожалуйста.

– Это почему я должен везти тебя в Лондон?

– Потому что… – Питер придумал, что соврать. – Вчера мои родители уехали туда. У меня целая дюжина братьев и сестер, и в суматохе они про меня забыли.

– Мальчишка, похоже, ты сбежал с фермы, где работал. Возвращайся к своим овцам и свиньям.

Белокурая леди наклонилась вперед так, что ее грудь напоминала двойное белое вымя.

– О, послушай, Джервис, – сказала она, – не придирайся к этому петушку. Как тебя зовут, мальчик?

– Питер. Питер… э… Веллингтон.

– Ладно, Питер Веллингтон, а сколько тебе лет?

Питер выпятил грудь и вытянулся, чтобы казаться выше.

– Тринадцать, миледи. Достаточно взрослый, чтобы самому искать удачу.

– Гм-м… – Она пристально посмотрела на своего спутника. – Выглядит довольно невинным, не правда ли? Вырос в деревне. Неопытен.

– Я не деревенщина! – возмутился Питер, упираясь кулаками в бедра. – Я умею играть в экарте.

Дама хихикнула:

– Только представь, Джервис, – молодой повеса, не меньше. Подумай, может быть, стоит взять его с собой.

Джервис сердито посмотрел на свою спутницу. На его губах медленно появилась легкая улыбка.

– Стелла, киска моя, какие у тебя мысли! Думаю, когда отъедем подальше, нужно найти укромное местечко и там остановиться. Влезай, парень.

Прислонившись спиной к толстому стволу платана, росшего на вершине холма, Берк позавтракал холодным цыпленком, взятым из дома. Желтая бабочка кружилась над зарослями вереска и утесника. У подножия холма паслись овцы, белые, как отражение облаков, рассыпанных по небу. Звон колокольчиков временами смешивался с блеянием ягненка, отбившегося от матери.

Берк глотнул бренди, затем забарабанил пальцами по серебряной фляжке. Даже в этой сельской обстановке он не находил себе покоя. Беспокойство не покидало его, преследуя, как никогда не утихающий ветер, гулявший по пустоши.

В другое время он назвал бы это скукой и отправился искать для развлечения игру с высокими ставками. Но в последнее время его беспокойство обострилось. Из-за того, что его попытки избавиться от своей одержимости Кэтрин Сноу окончились неудачей.

Ему была понятна похоть. Он сознательно старался видеть в Кэтрин лишь внешние достоинства. Необычное лицо. Тонкую талию. Янтарные глаза, которые могли не только соблазнять, но и осуждать.

Чего он не мог постичь, так это своей пугающей способности проникать в ее прошлое. Страшное предчувствие овладело им. С самого приезда в Сноу-Мэнор видения Берка становились все более яркими, подробными, до безумия реальными.

Ответ был один. Одно слишком невероятное объяснение, слишком неправдоподобное, чтобы в него мог поверить разумный человек. Он скорее мог бы обречь себя на пребывание в сумасшедшем доме, чем поверить в это.

Гришем тщетно гнал от себя мысли о Кэтрин. Безумие или нет, но он жаждал ее улыбки. Хотел завоевать ее уважение. Сгорал от желания покорить ее сердце.

Проклятие! Она не нужна ему. Приехав в Йоркшир, он совершил ошибку. Как только устроит ее финансовые дела и выполнит клятву, данную Альфреду, он уедет. Навсегда! Навеки!

Лорена обещала к пятнице приготовить деньги для Кэтрин. Еще два дня, и он вернется в свое имение в Корнуолле. В одиночестве он сможет преодолеть свое дьявольское влечение к жене покойного друга.

Со временем видения исчезнут. Должны исчезнуть. Он должен верить в это или погибнет.