Мироздание по Петрову - Прашкевич Геннадий Мартович. Страница 19

– Фальшивки меняем?

Противные усики обменщика дрогнули.

Он помял стольник, понюхал, посмотрел на свет:

– Зря в таком виде светишься.

– Фальшивая, что ли?

– Пить надо меньше.

Обменяв все три сотни я направился в винный отдел.

Сто пятьдесят тысяч это, конечно, не миллион, сварливо поджимал я губы, зато на этот раз бумажки не фальшивые. На этот раз это, видно, те самые настоящие губернаторские деньги, которые пропали с режиссерского счета. Давно пропали. Никто искать их не будет.

С пакетами в руках поднялся в пустую квартиру.

„…сегодня день рождения моего близкого друга“, – донесся из приемника нежный Светин голосок. Достали девки диджея. – „Вы тоже хотите его поздравить?“ – завопил он и экстремалка решительно подтвердила: „Да!“ – „Но чем он вам так дорог? – пытался отвертеться диджей. – У него доброе сердце?“ – „Какая разница? – отрезала Света. – Сегодня у него день рождения, а я, как никто, знаю эту сволочь. Хочу пожелать ему…“ – „Мирного неба над головой? – заблеял диджей. – Крепкого сибирского здоровья?“ – „Большого горба, и чтобы все время кашлял!“

Тоскливая мелодия заполнила пустоту.

Проклятые суфражистки! Я жадно выпил рюмочку отличного коньяка.

А вот минеральной воды не было. Позвонить в китайскую лавочку? Они принесут все, что захочу. Заодно можно продать деревенскую корову вместе с бабой Маней. Бизнес, старик! Только бизнес! К черту литературу! Куча долларов, брошенная на пол, понемногу согревала мое израненное сердце. Я с удовольствием потянулся к ожившему телефону.

– Ася?

– Ну да.

– Ты дома?

– Уже дома.

– У тебя все нормально?

– Не знаю, как тебе ответить, – голос прозвучал устало. – С днем рождения тебя.

– Неужели помнишь?

– Если честно, то вылетело из головы. Но тебя девушки так мило поздравили. У меня радио на кухне. Это ведь тебя поздравляли?

– Меня, меня, – успокоил я.

– А у меня дом полон людей.

– Я приду утром.

– Спасибо.

– Чем думаешь заняться после похорон?

– Наверное, уеду.

– Далеко?

– В Испанию. У Ивана Ильича а Порте де Сон есть лаборатория. Осталась от его друга. Это самый север Галисии. – Ася замялась. – Он разводится с женой. Я мужа хотела скромно похоронить, но губернатор выделил какое-то особенное место.

Она не выдержала и заплакала.

– А следователи?

– Они извинились, – всхлипнула Ася. – Сказали, что поверили анонимке. Сказали, что такое иногда бывает. У них столько работы, что иногда они ошибаются. Две повторных экспертизы ничего не показали.

– А самая первая?

– Не знаю.

– Ладно, прости.

– Ничего.

Она всхлипнула.

Я повесил трубку, но телефон опять затрещал.

„Ну, хит-парад устроили твои шлюхи! – голос Алисы прямо звенел. – Помнишь, меня в театре током ударило? Никогда тебе не прощу! Нам-то сейчас хорошо, – вкрадчиво поддразнила она. – Мы с Алиночкой… Мы тебя не хотим…“ Я отчетливо представил Алину в притягательно просвечивающей шелковой ночной рубашке с королевскими лилиями. – „Женоподобье в образе мужчины! Звереныш с человеческим лицом!“ – вкрадчиво продолжила Алиса. – У тебя не жизнь, а сплошной праздник. Как у индюшки в День Благодарения. Не мог убежать с деньгами!»

«Все равно бы поймали».

«Ну не сразу же», – рассмеялась она.

И зашептала в сторону, задыхаясь: «Ой, Алинушка… Миленькая…»

От ее тающего голоса больно заныло сердце. «С днем рождения тебя, дурачок! Приводи своих шлюх в салон, мы бесплатно сделаем им страшные интим-прически».

Рукопись сценария валялась на подоконнике.

Я машинально поднял ее. Выглянул в окно. Два подозрительных типа пили в скверике пиво. Еще вчера я принял бы их за ужасных соглядатаев, а теперь только усмехнулся. Наверное, Спонсор уже знает, что фальшивый миллион уничтожен, сожжен, пущен по ветру. Кенийские крокодилы могут перевести дух. Я понимал Спонсора. Хорошо быть свободным, видеть из окна родной вечерний проспект, редкие машины. Теперь он может вернуться. Может, вылетел уже, успеет на похороны Режиссера. Старушки будут толпиться у дома. «Вот хоронят», – перекрестится одна. Другая вздохнет: «Видно, кто-то умер».

Позвонили.

На этот раз детский голос.

«А у тебя дома падаль есть?»

Я почувствовал, как сердце ухает в яму.

Подошел к компьютеру. Прислушался к нежному писку соединения, попытался представить, как две машины нащупывают друг друга в виртуальном пространстве. Наконец, нащупали. Зазвенели весело. Высветилась на мониторе рамка почты. «В двенадцать. Угол Морского. „Волга“ черного цвета». Оказывается, Тараканыч совсем не случайно встретил меня в среду словами «Уважаю обязательных людей». Сто пятьдесят тысяч на полу. «Ну, что, Муму, потанцуем?» Всегда начинаешь с желания перевернуть весь мир, а заканчиваешь благоустройством своих шести соток.

Что-то хрустнуло под ногами.

Никогда я не любил раков, не покупал их, не приносил домой.

Но вот лежал на моем полу сухой панцирь, клешня отдельно. И я боялся этого рака больше, чем всех звездных глубин, где томится вечная жизнь. Где Архиповна? Где эта дура? Что она ищет во внеземном пространстве? Если жизнь вечна и возникает одновременно с энергией и материей, то что мы когда-нибудь встретим там – в бездне, не имеющей конца? Самих себя? Я жадно глотнул из бутылки. Или наших предков? Или ту странную жизнь, что была до появления первых организмов? Как это произойдет? Мы услышим глас? Рухнет какая-то преграда? Явится знак? Полковник был прав, подумал я, делая еще глоток. У жизни должен быть смысл. Обязательно. Моя беспомощность только подчеркивала важность этого тезиса.

Молчание… Бесконечность…

Я чувствовал, что без Архиповны пропаду.