Принц фальшивых героев - Брайт Владимир. Страница 57

– Ну что ж...– все еще терзаемый сомнениями, произнес Фромп.– Я со своей стороны все честно объяснил, поэтому, думаю, у молодого человека не должно возникнуть обид в случае проигрыша.

– О чем речь! – Сайко продолжал лучиться счастьем.– По мне, так это прекрасное пари.

– Ха, а ведь паренек при любых раскладах поимеет этого проныру короля.– Компот выразил вслух то, о чем думали не только мы трое, но и большинство зрителей арены.

Когда молоденький петушок, покинув родной курятник, отправляется в темную чащу леса, чтобы найти матерого волка и помериться с ним силами, это может означать одно из двух: или он безумен до такой степени, что дальше некуда, или у него какие-то неведомые козыри в рукаве.

На первый взгляд казалось, что Сайко принадлежит как раз к разряду безумцев. Но стоило присмотреться к этому «простодушному дурачку» повнимательнее, возникало стойкое ощущение, что он намного умнее, чем кажется.

– Последний вопрос,– обуреваемый внутренним беспокойством, сказал, король.– Почему ты настолько веришь в свою победу, что не побоялся рискнуть достаточно внушительной суммой при таких призрачных шансах?

Арена в очередной раз затаила дыхание, напряженно ожидая ответ.

– Вот, смотри и учись,– неожиданно встрял внутренний голос.– Никаких пошлых мелодраматических эффектов, никакой дешевой патетики. Прямой и откровенный закос под дурака – и вся стотысячная Арена, включая великого самодержца, преданно лежит у его ног. Талант! Самородок!

– Заткнись, пожалуйста, хотя бы сейчас, а то прослушаем, что он скажет.

– Ну... Не знаю даже...– Сайко наморщил лоб, как будто серьезно о чем-то задумался.– Наверное, потому что я такой вот рисковый,– закончил он, слегка пожав плечами и всем своим видом говоря: «Не стоит спрашивать меня о том, о чем я сам не имею понятия».

Они несколько секунд неотрывно смотрели друг на друга: бесчестный король с черным, холодным как льдина сердцем, и простоватый с виду дурачок, который, как он сам только что выразился, был настолько «рисковым», что готов поставить огромную сумму при почти нулевых шансах на выигрыш.

Молчание несколько затянулось, но после небольшой паузы Фромп, видимо, решил разобраться с загадкой Сайко после седьмого раунда и вновь обратился к своему народу:

– Еще кто-нибудь желает заключить пари?

Желающих больше не находилось, но, когда король уже открыл рот, чтобы объявить о начале заключительного раунда, я поднял руку и громко произнес:

– Я желаю!

По недовольному выражению лица царствующей особы было ясно видно, что он устал от всего этого бреда и вообще уже не рад, что затеял пари. Поэтому, стремясь как можно быстрее закончить процедуру, он сухо и буднично произнес:

– В случае, если молодой человек выживет в седьмом раунде, я безвозмездно передам ему во владение половину своего королевства. Беру в свидетели всех присутствующих. На этом, думаю, мы закончим со ставками и перейдем к последнему действию нашей несколько затянувшейся кровавой драмы.

Я хотел было сказать, что за один поцелуй юной красавицы готов отдать десять тысяч королевств, но понял всю бессмысленность подобного шага. Микрофон отключили, бразды правления вырвали из рук удачливого шоумена, и бездушный хозяин заведения дал отмашку к началу суперфинала.

Глава 10

Ярко вспыхнули юпитеры, освещающие место предстоящей трагедии, засверкали прутья магической клетки, защищающей зрителей от посягательств создания, способного уничтожить всех обитателей «колизея», и на арене появился ОН – убийца из убийц, лучший из лучших, самый из самых... Одним словом, это было порождение ада, которое в самом деле невозможно убить никаким оружием по той простой причине, что оно бесплотно.

– Вот......! – потрясение пробормотал Билли.

– Это нечестно! – истерично взвизгнул колдун.

«Сайко, ты не на того поставил»,– с запоздалым сожалением подумал я.

– Ну надо же! А ведь полкоролевства было почти у нас в руках,– вставил свой комментарий внутренний голос.

– У-а-у!!! – потрясение выдохнула толпа, никогда не видевшая ничего подобного.

– Прекрасная концовка,– тонко улыбнулся Фромп.

«Это конец».– Суфлер перевернул последнюю страницу книги судеб, задул свечу и покинул театр.

«Это конец»,– обреченно подумал я.

И не ошибся. Это действительно был конец.

Он был бессилен.

Призрак древнего божества, низвергнутый в хаос и теперь, благодаря тонкой связи с телом смертного, способный возродиться в подлунном мире через несколько тысяч лет, был не в силах защитить человеческое тело от создания, вышедшего на арену.

Его связь со смертным, перешагнувшим Пальтилойскую грань, была слишком эфемерной даже для поддержания контакта, не говоря уже о том, чтобы хотя бы на время вселяться в тело.

Все, что он мог,– в течение нескольких ближайших десятилетий ощущать приближение смертельной опасности и, словно кукловод, брать под контроль человеческий разум. Предыдущая битва с жалкими тварями, которых его подопечный называл грегсами, наглядно продемонстрировала, что никакие смертные чудовища не могут противостоять человеку, одержимому древним божеством. Но тот, кто вышел на арену сейчас, не был смертным. Могущественный Адвастмону – демон, заключенный в оковы проклятия еще древними богами и по какому-то неведомому стечению обстоятельств попавший в зависимость к жалким людишкам, был серьезным противником даже для богов – не говоря о высохшем от старости теле обычного смертного.

Нет, определенно это был конец. Конец всем мечтам. Конец вечности, переносить которую помогал только призрак слабой надежды. И вот, когда долгожданный луч солнца пробился в непроницаемую тьму вечного хаоса, огромная тень демона, скованного цепями древнего заклятия, закрыла собой все.

Если бы он мог издавать хоть какие-то звуки, то наверняка изверг такой страшный крик, что содрогнулись бы даже звезды, потому что нет ничего страшнее отчаяния похороненной надежды. Отчаяния, от которого не просто сходят с ума, а проваливаются в преисподнюю, сливаясь с ней навечно. Отчаяния, которое невозможно описать словами, ибо в языке людей нет таких слов, которые могли бы передать, что, значит, быть осколком древнего бога, бесконечно долго умирающего за непреодолимым препятствием Пальтилойской грани.

Нет... Он был не в силах наблюдать, как распадается на части тело того, кто мог бы когда-нибудь принести свободу его нетленному духу. Он сам оборвал контакт и погрузился в пучину хаоса, из которого теперь не было выхода – мироздание дважды не преподносит такие подарки, это невозможно, потому что повторение означало бы конец всему сущему.

Как ни странно, я даже не испугался. В человеческом сознании прочно укоренились стереотипы, в соответствии с которыми мы подчас приходим в ужас от совсем не опасных вещей, и наоборот – не обращаем внимания на явные опасности. Бесплотное облако, в туманных очертаниях которого только при очень богатом воображении можно было угадать некое подобие фигуры, выглядело слишком безобидно, чтобы я мог в полной мере осознать: это наша смерть.

Нет, разумеется, я не питал иллюзий относительно исхода предстоящего раунда. Но, согласитесь, это разные вещи – приближение стаи мерзких крокодилов с оскаленными пастями, полными острых зубов, или мягкое колыхание безобидного подобия туманного облака.

– Это могущественный Адвастмону – демон, заключенный в оковы проклятия еще древними богами,– потрясение пробормотал Компот.

– Откуда, интересно, у тебя такая информация? – не удержался я от вопроса, потому что все еще не верил, что прямо сейчас все кончится.

– Понятия не имею, откуда мне это известно, но точно знаю: это Адвастмону – демон, с которым не хотели бы сразиться даже забытые всеми боги.