Принц фальшивых героев - Брайт Владимир. Страница 58

– Ну что ж, раз никаких сомнений в исходе предстоящего раунда не осталось,– печально прошуршал внутренний голос,– давай, что ли, прощаться.

– Давай,– легко согласился я, одновременно с этим поймав себя на мысли, что как-то все это не так...

Не знаю почему, но меня не оставляло ощущение, что все это один большой, заранее подготовленный розыгрыш. Этот нелепый трагифарс, это умышленное нагнетание обстановки, эта безысходная тоска вместо подавляющего волю ужаса, это туманное облако-демон и прочая бутафорская ерунда наводили на мысль, что прямо сейчас раздастся хлопушка помощника режиссера (или что-нибудь в этом роде), все весело повыскакивают с мест и закричат: «Сюрприз! Сюрприз!», а Фромп сорвет маску старого короля и окажется весельчаком-булочником, которой жил неподалеку от нас и которого я знал чуть ли не с самого своего рождения.

– Ты бредишь, – оборвал стройный ряд моих умозаключений внутренний голос.– Никаких булочников здесь нет и не будет. Все происходит с нами в реальности.

– Но ведь герои никогда не умирают, – попытался я ухватиться за слабую соломинку надежды.

– В дешевых комиксах – нет, а в жизни – еще как умирают.

– Но... Но бывают же, в конце-то концов, исключения из правил?!

– Я знаю только одно исключение из правил, – очень серьезно ответило мое второе «я»,– но для твоего же спокойствия не буду о нем сейчас рассказывать.

– Ты намекаешь на...

– Да. Именно на это я и намекаю.

– А как же в таком случае наша неимоверная удача и семьдесят два процента, вычисленные Аспирином?

– Боюсь, против Адвастмону – демона, заключенного в оковы проклятия еще древними богами, не хватило бы и ста пятидесяти...

– Значит, все кончено?

– Рад, что ты наконец понял это.

Туманная субстанция неумолимо приближалась, и, повинуясь какому-то неясному порыву, я выбросил вперед руку, судорожно сжимающую свой нелепый меч, и шагнул навстречу неизбежному...

Испорченный деревянный солдатик сумел сделать на плохо гнущихся ногах пару шагов навстречу всепожирающему пламени смерти, а потом уставшее от мирской суеты время вдруг прервало свое равномерное течение и превратилось в жидкую патоку, сквозь которую было невозможно прорваться. Тело застыло, словно муха в янтаре, и в моей голове отчетливо прозвучал отстраненный неживой голос:

– Никогда ни один демон не тронет благодетеля, отпустившего на волю узников Тоннеса. Ты отмечен печатью освободителя.

«В каком смысле – отмечен печатью?» – хотел спросить я, но удержался от этой глупости испросил иначе:

– Но ты же не демон Тоннеса, а просто демон?

– Адвастмону – прародитель всех демонов Тоннеса!

Если бы я не завяз в плотном потоке остановившегося времени, то, вне всякого сомнения, сел бы со всего размаха на землю. Наш противник оказался ни больше ни меньше как зачинателем целого рода демонов, пару-тройку которых я так удачно отпустил на волю, в результате чего меня отметили почетной грамотой с печатью —печатью освободителя.

– Т-так з-значит, т-ты н-не т-тронешь н-ним-меня, н-ни м-моих т-товарищей? – Как это обычно бывает, настоящий страх пришел только после того, как все благополучно разрешилось.

– Не трону.

– Бот и чудненько! – мое подсознание, в отличие от сознания, сориентировалось быстро.– Тогда стоит обсудить, как наиболее эффектно завершить поединок.

– В каком смысле? – не сразу понял я.

– В таком, что убить Адвастмону мы не можем, и все об этом прекрасно знают. А значит, мы должны его повергнуть так, чтобы ни у кого не возникло сомнений, за кем осталась победа.

– Ты что же, предлагаешь мне вот так запросто сказать могущественнейшему демону:«Не могли бы вы, уважаемый, прикинуться дохлым – в целях, так сказать, поддержания моего имиджа?»

– Ну, я, вообще-то, имел в виду не совсем это,– не слишком уверенно протянул внутренний голос.

– Но что-то подобное, ведь так?

– Так, не так,– зло огрызнулось мое подсознание,– какая разница? Нам нужно убедить не только всех присутствующих, но и короля, что это честная победа. В противном случае они могут переиграть этот раунд, выпустив на арену огромную стаю каких-нибудь ядовитых кровососущих мух или еще что-нибудь в этом же роде. Вот тогда мы и посмотрим, насколько хорош старикан со своим древним искусством Ней-Лан или мы с «оком скорпиона»! Так что, если хочешь выйти отсюда на своих двоих, то очень тебе рекомендую договориться с Адвастмону насчет красивого финала.

На этот раз он действительно прав. Если противники не сошлись в смертельной битве, то нет и победителя: противники сидят по углам ринга, весело улыбаясь и лукаво поглядывая друг на друга. В таком случае Фромп может легко и красиво засчитать ничью или устроить переигровку раунда. И в том, и в другом случаях мы – покойники. Так что нужно использовать выпавший нам шанс и выжать из ситуации максимум возможного...

– А н-не м-могли б-бы в-вы, ув-важаемый Аддвастмону...– Разговор с демоном все еще по-настоящему пугал меня,– п-притвориться м-мертвым?

– Демоны не умирают. Дела людей меня не интересуют. Ты, а вместе с тобою и твои товарищи, отмечены печатью Тоннеса, поэтому, не смотря на голод, я вас не трону. Прочее меня не касается.

Упоминание о голоде меня окончательно парализовало, так что я решил оставить свои нелепые просьбы и удовольствоваться тем, что есть – жизнью, не обременяя глупыми просьбами могущественного демона.

– Какая разница, съест нас эта субстанция или кто-то другой? – в неподдельном волнении вскричал внутренний голос.– Ясли ты не воспользуешься тем, что отпустил на волю пару деток этого монстра, то Фромп гарантированно сделает из нас кровавую отбивную в течение следующего получаса.

– Но мы же сможем...

– Ничего мы не сможем, потому что на нас выпустят что-нибудь безмозглое и не разговаривающее – насекомых-кровососов или вообще вирусов-убийц.

– Но ты же видишь: мы бессильны договориться с этим созданием! – Я прекрасно понимал тревогу своего вечного спутника, однако могущественный демон – это вам не базарная торговка: его не уговоришь снизить цену, даже если речь идет о таких товарах, как жизнь или смерть.

– Мы ведь спасли сразу нескольких демонов, значит, имеем в активе как минимум два счастливых билетика, вернее – две печати, гарантирующие безопасность от созданий Тоннеса,—скороговоркой болтал внутренний голос, опасаясь, что прямо сейчас мы потеряем ментальный контакт с Адвастмону.– Скажи, что готов отдать вторую индульгенцию за маленькую услугу.

– Но мы же не знаем, как вообще работает эта система.

– Какая, к черту, разница, как она работает? – напористо продолжал мой неугомонный соратник.– Сейчас самое главное – не упустить нить диалога с нашим не слишком дружелюбным собеседником, а каким образом работает система взаимозачетов, можно узнать непосредственно во время обсуждения сделки.

Медлить действительно было нельзя, поэтому я решительно и без страха [82] обратился к демону:

– Уважаемый Адвастмону! Насколько я понимаю, за спасение двух членов вашего клана наша команда отмечена печатью Тоннеса...– Несмотря на всю мою решительность, слова давались с огромным трудом.– И... и поэтому... я... я...

– Хватит мямлить! – подстегнул меня внутренний голос.– Эдак никто не захочет иметь с тобой дела.

– Поэтому я предлагаю снять с нас печать Тоннеса в обмен на незначительную услугу. Мне нужно, чтобы вы... Чтобы вы притворились поверженным. Это делается исключительно для того,– продолжил я захлебывающейся скороговоркой,– чтобы устроители кровавого шоу не назначили переигровку раунда... и... и... еще...

– Ты хочешь отказаться от печати Тоннеса? – Если бы это был человек, а не зловещее порождение потустороннего мира, я мог бы даже заподозрить, что в его бездушном голосе прозвучало удивление.

– Н-ну... В-в об-бщем... Д-да! – От моей былой уверенности не осталось и следа: в голову пришла простая мысль о том, что, отказавшись от охранной печати, я развяжу демону руки, и тогда... Тогда его всепоглощающий голод наконец преодолеет единственную преграду, вырвется наружу...