Герои былых времен - Федотова Юлия Викторовна. Страница 25

Впрочем, чувства свои приходилось держать при себе, чтобы не огорчать Ильзу. Наивная девушка пребывала в полном восторге, будто ребенок, попавший в сказку. Но даже ей спустя несколько невообразимо однообразных часов пути надоело восхищаться.

Они шли наугад в северо-западном направлении в надежде встретить того, кто сможет указать дорогу к жилищу королевы. Но вокруг было пусто, если не принимать в расчет всякую мелочь вроде цветочных фей и ундинок-ручейниц. Выглядят эти крошечные создания очаровательно, спору нет, но столковаться с ними еще никому не удавалось – чересчур глупы, легкомысленны и беззаботны. Щебечут о чем-то своем, и нет им никакого дела до большого мира и его затерянных обитателей.

Солнце меж тем тоже не стояло на месте. И после короткого, нестерпимо розового заката на смену сусально-прелестному дню пришла гротескно-безобразная ночь. С наступлением сумерек все вокруг изменилось до неузнаваемости. Куда девались хорошенькие цветущие деревца? На их месте теперь стояли полузасохшие коряги, очертаниями смахивающие на древних чудовищ, и угрожающе тянули к путникам когтистые руки-ветви. Корни шевелились, будто клубки змей, и, кажется, даже шипели. Вместо шелковистой травки, ровной, будто газон в королевском саду, вырос отвратительный бурьян. Местами он доходил Орвуду до пояса. В длинную бороду тут же набились репьи, отчего главное украшение почтенного Канторлонга стало смахивать на хвост шелудивой собаки. Земля под ногами покрылась рытвинами и колдобинами, местами столь глубокими, что путешествие становилось небезопасным. А для ночлега было еще рановато. Хотели воспользоваться перьями эрцинии, но на свет их слетелось столько всякой дряни, что даже стойкая Меридит стала роптать. Она не могла выносить, когда огромные ночные мотыльки задевали мохнатыми крыльями ее лицо и сверкали жуткими красными глазками.

– Что за проклятие? – раздраженно удивлялся Хельги, глядя на спотыкающихся, едва ковыляющих спутников. – В этих широтах сейчас вообще не должно так сильно темнеть! Полярный день еще не закончился! Да смотрите же вы под ноги! Канава!

Словно назло ему, тьма продолжала сгущаться, пока не стала совершенно непроглядной. Даже мертвенно-бледный диск луны погас, спрятался за темными, низкими тучами, выросшими из облачков-барашков.

– Давайте остановимся! Я уже всю ногу подвихнула! – взмолилась Ильза.

В ответ последовало привычное замечание Меридит: «Так не говорят» – и краткая лекция о культуре речи и языковых нормах. Девушка выслушала ее благосклонно, потому что больше не надо было идти. Решили остановиться на ночлег. Собственно, это пришлось бы сделать в любом случае. Шагать дальше было некуда – уперлись в болото. Да, прямо перед ними среди возвышенной, холмистой равнины возникло колоритнейшее болото с черными топями, синими огнями, зловонными испарениями и сухими корягами, похожими на обглоданные кости. Трясина булькала и вздыхала, – казалось, на дне ее спит великан. А уж лягушки расквакались так, будто и в самом деле наступил конец света. С этим магистр Ингрем смириться никак не мог.

– Спятили они, что ли?

– Кто? – не понял Рагнар.

– Да лягушки, кто же еще?! Такими голосами им положено квакать в мае, когда наступает брачный сезон! Дурдом какой-то, а не Волшебная страна!

– Чему ты удивляешься? – возразила Энка. – Можно подумать, в первый раз сталкиваешься с измененным ландшафтом! Вспомни Чернолесье или земли кланов. Там тоже все было иначе.

– Даже там законы природы никто не отменял. Все было искажено, но логично. А здесь полный абсурд! Днем одна растительность, ночью другая! Где такое видано?!

Небо опять прояснилось, показались редкие звезды и плоская, унылая луна. Крылатая, раскоряченная тень, не принадлежащая ни зверю, ни птице, носилась на ее фоне, издавая тонкий, заунывный вой, от которого мороз шел по коже.

– Я опять достану перо, – решила Ильза. – А то мне совсем страшно.

Она правильно поступила. Мотыльки и прочие насекомые не самая приятая компания, но все-таки лучше ночного кровососа утборда, от которого не спасает даже защитный круг – только свет.

Впрочем, пренебрегать магической защитой они тоже не стали, и опять-таки правильно сделали. Среди ночи из болота вылезла тварь совершенно невозможная: высоченная – раза в два выше Рагнара, рахитично-тощая, с блекло-желтоватой кожей, длинными перепончатыми конечностями, с острыми когтями на узловатых пальцах и огромными, по-жабьи выпученными глазищами. Широкий, безгубый рот ее был оснащен редкими, но устрашающе-крупными недифференцированными зубами. (Это Хельги так подумал – «недифференцированные зубы», была как раз его очередь нести караул). Хвост у твари был короткий и толстый, а уши маленькие, плотно прижатые к лысой голове. Чем-то она смахивала на курганника, но явно принадлежала к другой, неизвестной породе нежити. Во всяком случае, ничего подобного в современном Староземье Хельги встречать не доводилось.

– Здорово, – сказала ему тварь, усаживаясь рядышком на траву. С нее тут же натекла небольшая лужица, остро пахнущая тиной. – Караулишь? – Голос у чудовища был хрипловатый, но приятный, а речь гораздо ближе к современной, чем к средневековой.

– Караулю, – подтвердил демон. – А что?

– Да так… – замялась тварь. И призналась честно: – Жрать очень хочется.

– У нас лепешка есть. Будешь? – предложил Хельги любезно.

– Не, – отказалась нежить. И вздохнула мечтательно: – Свежатинки бы…

Хельги развел руками:

– Ну извини. Ничем помочь не могу.

Тварь понимающе кивнула. А потом с надеждой уточнила:

– Я что подумал. Много вас, может, кто ненужный найдется? Уж больно я проголодался. Смотри, как ребра торчат! – Для пущей наглядности чудище привстало и втянуло довольно объемистый живот.

На секунду у преисполнившегося сочувствием Хельги мелькнула нехорошая мысль об амазонке. Но на то, что Аолен и Рагнар позволят скормить вредную деву болотной твари, нечего было и надеяться. Чудовище правильно расценило молчание собеседника и вновь издало горький вздох. Несколько минут оба сидели молча, в одинаковых позах, почти бок о бок, лишь защитный круг разделял их. Говорить вроде бы было не о чем. Но Хельги не хотелось, чтобы ночной гость уходил – очень уж скучно сидеть вот так одному, в чужой стране, в чужом времени, когда не с кем и словом перемолвиться…

Тварь пошарила рукой в воздухе, натолкнулась на препятствие. Поинтересовалась равнодушно:

– А это что у вас? Круг? Маги, значит?

– Ну не то чтобы маги. Так, пользуемся иногда.

Собеседник чуть встрепенулся:

– Слушай! Я подумал, вы, часом, не те пришлые твари, что прогневили королеву, а?

– Пожалуй, те, – согласился демон. – А ты откуда про нас знаешь?

Чудовище вновь скуксилось, махнуло рукой:

– Слухи, слухи. Они у нас бы-ыстро разлетаются. В одном краю чихнешь – в другом слышно. Страна называется!.. Эх, мне бы в большой мир! На волюшку! Там болота знатные, обширные, болотниками кишат, а бывает, и утопнет кто… Вот бы я разгулялся!

– Чего же не переселишься? Недалеко ведь.

– Сама не пускает! К месту приворожила и не кормит путем!

– Кто не пускает?! – Хельги искренне заинтересовался судьбой горемычного чудища.

– Мэб, чтоб ее громом поразило! Королева наша. Зловредная, доложу тебе, баба! С виду – красавица лучше и не надо, а по характеру – чистая упырица… Вы-то чем ей не угодили?

– Сами не знаем! – огорчился Хельги. – Хотел тебя спросить. Мы ничего плохого не делали. Только один раз принцессу из лягушки расколдовали. Может, в этом причина?

– Нет! – заявило чудовище с большой уверенностью. – Это у нас обычное дело, она за такую малость серчать не станет. Это я тебе говорю, Лавренсий Снурр… Сам, к слову, кем будешь?

Хельги представился.

– Из фьордингов, значит, – поняло чудовище. – Знаю, едал, бывало. Окаянный вы народ, не в обиду будь сказано.

– Не совсем из фьордингов, – уточнил Хельги справедливости ради. – Я урожденный спригган, но считаюсь демоном-убийцей.