Зимняя гонка Фрэнки Машины - Уинслоу Дон. Страница 12

Однако Майк, с его кошачьим инстинктом, неожиданно куда-то убрался, когда возобновилось расследование по делу Гольдштейна.

Ну и ладно, Майк.

Может быть, оно и к лучшему.

– Две трети, одну треть, – произносит Мышь Младший.

– Я не буду с тобой торговаться, малыш. Это условия, на которых я работаю. Ты принимаешь их – отлично. Не принимаешь – тоже хорошо.

Деньги в «хаммере».

Мышь Младший посылает за ними Тревиса. Тот приносит портфель с пятьюдесятью тысячами долларов – уже бывших в употреблении, с разными сериями и номерами.

– Папа сказал, они все должны лежать одной стороной, – улыбнулся Мышь Младший.

– С чего это ты разболтался? – спрашивает Фрэнк. С того, что ты льстивое дерьмо, думает Фрэнк, но стараешься показать, будто ты умный и крутой. А ты не то и не другое. Будь ты умным, не загнал бы себя в угол. Будь ты крутым, сам позаботился бы о себе.

– Это бизнес, – говорит Мышь Младший. – Ничего личного.

Жаль, Фрэнку не платят по десятицентовику каждый раз, когда он слышит эти фразы. Умные ребята услышали их в первом «Крестном отце» и запомнили. Теперь все их произносят. То же самое, что с «крестным отцом» – пока не вышел фильм, Фрэнк не слышал это словосочетание в таком контексте. Босс был «боссом». Хорошие были фильмы – два из них были хорошие – однако они не имеют ничего общего с семьей, во всяком случае, с той семьей, которая известна Фрэнку.

Наверное, на Западном побережье иначе, думает он. У нас ничего «сицилианского» не было.

Или у нас слишком жарко для шляп и плащей.

– Мистер Машина, – окликает его Тревис.

Фрэнк недовольно смотрит на него.

– Я хотел сказать, мистер Макьяно, – поправляет себя Тревис. – Есть еще кое-что.

– Что?

– Встреча сегодня, – говорит Мышь Младший.

– Сегодня? – переспрашивает Фрэнк. Уже за полночь. Спать осталось три часа сорок пять минут.

– Сегодня.

Фрэнк вздыхает.

Трудновато мне живется.

8

Мышь Младший подает Фрэнку сотовый телефон.

– Номер уже набран, – говорит он, нажимая на кнопку.

Вена отвечает после пятого гудка.

– Алло!

Голос у него такой, словно его разбудили.

– Винс? Фрэнк Макьяно.

Как Фрэнк и ожидал, надолго воцарилось молчание. Наверное, Винс напрягает мозги, стараясь представить, с чего это Фрэнки Макьяно звонит ему, где взял номер его телефона и чего он может хотеть.

– Фрэнки! Давно тебя не было слышно!

– Очень давно, – равнодушно отзывается Фрэнк.

Век бы не слышать, не соскучился бы. С Винсом он знаком с восьмидесятых годов, познакомился в Вегасе, когда тот еще был открыт для всех. Винс был завсегдатаем в «Звезде», почти тамошней мебелью. Если его не было видно за столом, за которым играли в «очко», значит, он смотрел смешные шоу. В те времена он вечно досаждал всем, по сто раз напоминая людям об их обязанностях. Винсу нравилось думать, будто он очень страшный, но страшным он не был, хотя, к сожалению, он этого не понимал.

Бедняга Родни, думает Фрэнк. Забавный был человек.

– Эй, Винс, – говорит Фрэнк. – Речь о Мыше Младшем – сыне Пита.

– И что? Мышь Младший пожаловался тебе? – Голос у Винса обиженный.

– Он обратился ко мне.

Фрэнк тщательно подбирает слова, потому что у его слов особый смысл: Я с ним. Тебе придется с этим считаться.

Винс понял.

– Понятия не имел, Фрэнк, что ты тоже в деле. Если бы знал, сначала пришел бы к тебе. Ты не в обиде?

– Винс, я не в деле. Скажем, сын босса приехал ко мне, так что было делать?

– Босса? – со смехом произносит Винс. – Кто же теперь во главе клуба, созданного для тебя и меня? – выпевает он. – М-И-К-К-И-М-А-У-С.

– И все же, – говорит Фрэнк, – я приду на переговоры. Ты не возражаешь?

Приду, даже если ты будешь возражать.

– Эти ребятишки, – продолжает Фрэнк, – не знают порядков. – Он смотрит на двух дурачков, которые сидят напротив, уставившись в пол. – Но мы-то с тобой знаем и, уверен, обо всем договоримся.

Он действительно в этом уверен. Сделать надо вот что: отдать десять тысяч из своих пятидесяти ради заключения мировой, а потом уговорить Винса уменьшить свои претензии процентов на пятнадцать. Это будет честно, и Винс наверняка примет предложение. Если нет, Мышь Старший пожалуется на Вену детройтцам, и те его приструнят. Если и это не сработает…

Но Фрэнку даже думать об этом не хочется.

Сработает.

– Ладно, Фрэнки, – говорит Винс.

Это значит, что он собирается быть благоразумным, думает Фрэнк.

– Скоро увидимся, – бросает он.

– Дай мне полчаса, – говорит Винс. – Мы тут с цыпкой катаемся. Ты меня понимаешь?

– Не понимаю, – отвечает Фрэнк. Кто теперь говорит «цыпка»?

– Мышь Младший тебе не сказал? Я на яхте. Здесь, в Сан-Диего.

– На яхте?

– На морской яхте. Я арендовал ее.

– Винс, сейчас зима.

– Приятель сделал большую скидку.

Вот это по-нашему, думает Фрэнк. Дешевый шантажист на лодке, на которой не может покататься из-за дождя.

Это по-нашему.

Фрэнку известно, что будет дальше.

Винс не разочарует его.

– Если лодку качает, – говорит Винс, – в ней никто не скучает.

– Допивай пиво. Надо уладить дело.

Фрэнк идет в кухню, достает из ящика конверт. Потом он возвращается в гостиную, отсчитывает десять тысяч, кладет их в конверт и прячет в карман.

– Что ты делаешь? – спрашивает Мышь Младший.

– Твои родители не учили тебя хорошим манерам? – спрашивает Фрэнк. – В гости не ходят с пустыми руками.

Так же обстоятельно он проверил свой пистолет и засунул его за ремень под пиджаком. Потом поглядел на парней.

– Оружие есть?

– Конечно.

– Что за вопрос!

– Оставьте в машине, – говорит Фрэнк.

Они пытаются возражать.

– Если что-то пойдет не так – надеюсь, этого не случится, но всякое бывает, – меньше всего мне хотелось бы, чтобы один из вас случайно вышиб мне мозги. А начнется перестрелка, спрячетесь и будете сидеть тихо, пока я не скажу, что можно встать. Если не услышите меня, значит, вы умерли, и сладилось дело или нет, уже будет не важно. Но говорить буду я. Capisce? [5]

– Понятно.

– Что за вопрос!

– И перестань повторять: «Что за вопрос!» – говорит Фрэнк, обращаясь к Тревису. – Меня это раздражает, ясно?

– Что за?..

– Возьмем твою машину. – Фрэнк поворачивается к Мышу Младшему. Нечего жечь мой бензин, думает он, за ценами нынче не угонишься.

Даже в дождь Фрэнку нравится вид, открывающийся из порта на Сан-Диего.

Красные и зеленые огни с высоких городских зданий отражаются в воде вплоть до горизонта, а фонари на мосту Коронадо-бей сверкают в ночном небе, как бриллиантовое ожерелье на изящной женской шее.

Из-за дождя блеск становится лишь ослепительнее.

Фрэнк любит этот город.

И всегда любил.

Они без труда находят и место для парковки, и то место, где пришвартована яхта Вены. На ходу Фрэнк еще раз говорит:

– Помните, вы ни во что не вмешиваетесь.

– Но мы поможем, – возражает Мышь Младший.

– Если поймем, что дело сохнет на корню, – уточняет Тревис.

– Не надо мне помогать.

Где их научили так разговаривать? В кино, наверное, или по телевизору. Как бы там ни было, единственное, чему предстоит «усохнуть», – это доля Вены, которая автоматически должна снизиться на десять процентов из-за его вмешательства. Фрэнку известно, что попытается сделать Вена: он захочет остаться с Фрэнком наедине и предложит ему пять процентов, если тот уговорит Мыша согласиться на сорок.

А я отвергну его предложение, потому что парень – сын босса, и Винс должен это понимать, после чего мы перейдем к настоящему hondeling. Это еще одно слово, которому Фрэнка научил Герби, упокой господи его душу.

А вот и яхта Вены – «Бекки Линн». Имя напоминает Фрэнку историю, как два парня получили у своих жен разрешение купить одно судно на двоих и назвать его в честь обеих жен, чтобы ни одна не стала ревновать. Ни к друг дружке, ни к яхте.