Слово Варяга - Сухов Евгений Евгеньевич. Страница 58

Чертанов выхватил из кобуры пистолет и прицелился. Теперь это была уже не птица, а самая обыкновенная мишень, которую следовало во что бы то ни стало поразить. Чертанов надавил на спусковой крючок. Грохнул выстрел.

Михаил восторженно выкрикнул:

– Десятка!

Черная птица взорвалась множеством мелких ошметков. Полетели перья.

Стая ворон, оглушительно негодуя, взмыла в воздух и, собравшись в большой черный комок, закружилась вокруг куполов.

– Никуда вы от меня не денетесь, – заскрежетал зубами Михаил.

Прицелившись, он еще дважды выстрелил. Одна из ворон, сшибленная пулей, описав кривую дугу, бесформенным комом упала под стены церкви. Другая, очевидно подраненная, панически заколотила крыльями и скрылась за ближайшей кроной дерева.

Чертанов вдруг посмотрел на себя как бы со стороны. Странная получается картинка. Стоит человек, освещенной ночными фонарями, и палит по кружащемуся воронью. Ничего себе дела! Но поделать с собой он ничего не мог – нажимал и нажимал на курок, пока наконец не услышал сухой щелчок. «Кончились патроны!» – догадался он. На душе сделалось совсем пакостно.

Воронье, подняв вселенский гвалт, еще некоторое время кружило над храмом, а потом скрылось.

Чертанов хотел сунуть ствол в кобуру, как вдруг кто-то повис у него на плечах и принялся немилосердно выворачивать руку. Михаил взвыл от невыносимой боли.

За спиной раздалась отчаянная матерная брань. Чей-то голос зло зашипел:

– Крепче его держи! Не напорись на ствол!

Пистолет упал к ногам. Чертанов хотел подобрать его, но чье-то предплечье перекрыло ему дыхание. Кто-то повис у него на шее, другой ухватил за поясницу. Михаил закружился, пытаясь сбросить с себя тяжелую ношу. В этот момент он напоминал медведя, облепленного со всех сторон охотничьими собаками. Он осознавал, что силы не равны, и желал только одного – дотянуться зубами до неприятеля и держать его, пока тот не издохнет!

Неожиданно острая боль сковала икры, и Чертанов, не в силах более сопротивляться, упал.

Невозможно было пошевелиться. Некто неимоверно сильный продолжал скручивать ему руки, не давая пошевелиться.

– Здоровый, кабан, едва уложил! – удовлетворенно протянул неизвестный над самым ухом. – В машину его, товарищ лейтенант?

«Товарищ лейтенант? Милиция!» Чертанов слегка приподнял голову и увидел черные уставные ботинки, изрядно запыленные, шнурки были завязаны обыкновенным бантиком. А выше серая штанина с малиновым кантом.

– Лежать! – предостерегающе прорычал кто-то за спиной и с силой вдавил его лицо в асфальт.

Чертанов неожиданно остро осознал всю глупость своего поступка. Это ведь додуматься нужно! Стоять едва ли не в центре столицы и палить из табельного ствола в каркающую стаю ворон! Подобная «шалость» может обернуться серьезными последствиями. Если об этом узнают в управлении, в лучшем случае, что ему грозит, так просто турнут из органов.

А позор-то какой!

– Послушайте, ребята, – попробовал договориться Чертанов. – Я майор милиции, уголовный розыск, у меня документ в пиджаке во внутреннем левом кармане.

Михаил почувствовал, что натиск слегка ослаб.

– Как твоя фамилия?

Это спрашивал лейтенант. Отпускать его, похоже, пока никто не собирался.

– Майор Чертанов.

– Кажется, я о тебе что-то слышал, – голос лейтенанта прозвучал задумчиво. – Чего же ты стрельбу-то устроил? Уж не Бес ли ты часом?

– Хм... Он самый, – невесело протянул Михаил, глотнув новое облачко пыли под ногами лейтенанта. Хотелось чихнуть, но он удержался. – Не думал, что у патрульной милиции я столь популярен.

– С твоими подвигами будешь популярным.

– Дайте на ноги-то встать! Чего держите?! – возмущенно прикрикнул Михаил.

Его подхватили под руки, поставили на ноги. Но плечи продолжали держать. Чертанов почувствовал на запястьях прохладу браслетов. Раздался зловещий щелчок, и мышеловка захлопнулась. Выбираться теперь будет труднее.

– Ну, а это-то зачем? – обиженно протянул Михаил, посмотрев на лейтенанта. – Свои ведь!

Тот, широко улыбнувшись, отозвался:

– Так, на всякий случай. Палил больно громко! Да, наслышаны мы о тебе. Не хватало, чтобы еще что-нибудь выкинул по дороге. Да-а, влип ты, майор, – искренне посочувствовал он. – Не по задницу влип... Это еще куда ни шло! А по самое горло. Даже не знаю, как тебе и помочь.

Милиционеров было четверо. Обыкновенный милицейский наряд, объезжающий московские улочки. Услышали стрельбу и, как говорится, прибыли сразу на огонек. Лейтенант был молод, наверное, только что окончил училище или какой-нибудь вуз (таких тоже хватает!), а потому имел пока изрядный запас служебного рвения. Ну и честолюбие, безусловно, как же без него! Хочет, чтобы его начальство отметило, благодарность в личное дело записало. Молод еще! Ему ведь невдомек, что в их среде не жалуют тех, кто сдает своих. Ведь не в отделе же внутренних расследований служит!

А парни и вправду были о нем наслышаны, смотрели с интересом, буквально поедая глазами.

– Как, как... Отпусти! Вот и дело с концом! – раздраженно сказал Чертанов.

– Хм... а ты еще и кочевряжишься, майор! Такую стрельбу знатную устроил и еще гонор свой показываешь! Вижу, что по всем приметам действительно знаменитый Бес!

Один из стоявших рядом сержантов уверенно распахнул пиджак Чертанова. Сунув руку в карман, извлек служебное удостоверение. Профессионально вывернул остальные карманы и так же ловко прощупал пояс и ноги на предмет оружия. Остальные стояли по бокам, страховали на всякий случай.

– Чист! – вынес сержант свой вердикт, повернувшись к лейтенанту.

– Дай удостоверение, – протянул тот руку.

Сержант мгновенно повиновался:

– Возьмите, товарищ лейтенант.

Лейтеха с интересом открыл удостоверение. С улыбкой взглянул на скованного Чертанова, удовлетворенно хмыкнул, дескать, попался, голубь, теперь так шибко не взлетишь! Молод еще, упивается предоставленной ему властью. Вот явится сейчас в отделение и с ленцой так объявит сослуживцам: «Знаете, кого я сегодня ночью задержал? Самого Беса! Палил сдуру по воронью!» Даже в этом случае он вряд ли дождется похвалы.

– МУР... Такая серьезная контора... Как же ты так глупо влип?

– Всего не объяснишь, – честно ответил Чертанов.

– Разумеется.

– Может, все-таки отпустишь, лейтенант, ведь одно дело с тобой тянем. Случится у тебя нужда, так ведь ко мне придешь. Я не откажу!

– Ну, ты даешь, майор! – расхохотался лейтенант. – А как же твоя пальба? – Он обвел красноречивым взглядом площадь. – Да здесь же свидетелей полно. А потом, как же ты по патронам-то отчитаешься? – На сей раз в его голосе прозвучали почти злорадные нотки.

– Как-нибудь отобьюсь. Ты только сделай доброе дело. Ну, набедокурил, ну глупость сделал. Если бы ты знал, сколько на меня сегодня навалилось.

– Поэтому и пьяный, значит? – заинтересовался лейтенант. – А ты бы рассказал. Интересно послушать.

– Не дождешься, – скрипнул зубами Чертанов.

– Ну, смотри... Давайте пакуйте его и в обезьянник! – сурово распорядился лейтенант. – Где его ствол? Ага... Давай сюда.

Шоу обломилось. Желающих пообщаться с Чертановым хватало. Не каждый день подобное случается. Но ввиду абсолютного молчания майора к нему скоро потеряли интерес и в досаде запихнули в обезьянник, где уже парилось с десятка два гостей. Михаил не спал всю ночь.

Утром дверь распахнулась, и угрюмый сержант потребовал его на выход.

– Куда меня сейчас, не знаешь? – спросил Чертанов, посмотрев на служивого.

Тот лишь хмыкнул. Разговаривать с задержанным не полагалось, но потом все-таки проговорился, осознав, что «узник» не совсем обычный.

– К начальству в кабинет. Увидишь... Там тебя уже дожидаются.

Браслеты не надели, как говорится, оказали доверие. И на том спасибо!

Прошли по длинному коридору и остановились перед дверью с номером 14. Чертанов мгновенно раскусил сюрприз, как только вошел в комнату. За небольшим столом сидел человек средних лет в светло-сером костюме. Одоевцев Семен Петрович, подполковник из отдела внутренних расследований. Во взгляде суровость и сочувствие одновременно. Он смотрел так, как если бы не узнавал Михаила, а ведь, помнится, вместе выпили не один литр водки. Кроме него, в комнате присутствовали еще два офицера: майор, которого Чертанов не знал, и полковник, начальник отделения, куда доставили Чертанова, крупный плотный мужик лет сорока. Знакомство с ним было шапочным, и Чертанов даже не вспомнил его имя. Все трое с интересом рассматривали вошедшего. А ведь в нем не произошло никаких изменений. Правда, видок наверняка малость потускнел, но то от бессонной ночи, и осуждать за это не стоит.