Фейерверк в пробирке - Гусев Валерий Борисович. Страница 13

И он захлопнул дверь каморки и повернул в замке ключ.

Что ж, пожалуй, пора заняться химиком Волчковым вплотную. Алешка так и сказал:

– Дим, папа про него что-то знает. Давай его допросим?

– Папу? Так он нам и скажет.

– А мы по-хитрому, Дим. Знаешь, как-нибудь так... – И Алешка повертел ладонью над головой.

– Ну... попробуем, – неуверенно согласился я. Меня все-таки это верчение не очень убедило.

Но Алешку уже не остановить:

– Дим, мы уже столько знаем! Еще чуть-чуть осталось узнать. И мы этого Волчка – бац! – и в клетку! И добивающий удар!

Да, кем бы ни стал Алешка в будущем, из него получится великий человек. Во всяком случае, убедить он может кого угодно в чем угодно. Не говоря уже о его старшем брате.

– Пошли, – сказал я. – Пока он кофе пьет.

– Нет уж, – возразил Алешка. – Лучше когда напьется. А то опять мама его жалеть начнет, что мы его угнетаем.

И снова он прав, наш тонкий психолог, десятилетний знаток человеческих душ.

Мы засели за свои письменные столы, раскрыли тетради и учебники. И телевизор, конечно, выключили.

– Идет, – шепнул Алешка. – Курить идет, на лестницу.

Папа, проходя мимо нашей комнаты, заглянул в дверь и одобрительно заметил:

– Занимаетесь? Я рад.

– Ты на лестницу? – спросил Алешка. – Мы с тобой.

– Возражаю, – сказал папа.

И я опять поразился тонкому Алешкиному расчету: два раза подряд отказать ребенку не всякий родитель решится. И уж всегда постарается смягчить свой отказ какой-нибудь уступкой.

– Пап, – позвал Алешка, – на минуточку. Знаешь, какой у нас классный химик появился! Крутой такой. Бывший опер. Клево?

– Да нет, – сказал папа. – Никакой он не опер. Он был когда-то научным сотрудником в Институте химии. А потом перешел в нашу систему. По специальности.

– А у вас тоже «химичат»? – спросил Алешка с большим интересом.

Но папа его шутку не поддержал:

– Он стал работать экспертом. И, кстати, очень неплохим. В отделе по борьбе с наркотиками.

– И как он с ними боролся?

– Ну как... Вот, например, задержали какого-нибудь бандита. В одном кармане у него – пистолет, а в другом – горсть белого порошка. «Что это?» – спрашивает его следователь. «Толченый мел», – отвечает задержанный.

– А, понял! Вы этот мел – на экспертизу!

– Да, эксперт делает сложный анализ и дает заключение. Примерно так: «Представленный на экспертизу белый порошок не является мелом толченым, как заявляет подозреваемый такой-то, а представляет собой наркотическое вещество такого-то типа и такого-то происхождения». Все ясно?

Ясно-то ясно. Да не все. Это почему вдруг наш папочка, полковник милиции, сотрудник Интерпола, вдруг знает такие подробности об обычном учителе химии в обычной средней школе?

Ответ один: он тоже очень им интересовался.

– А дальше? – спросил Алешка, имея в виду судьбу Волчкова.

– А дальше он почему-то уволился из органов и пошел преподавать химию в школе.

– Зачем? – в упор спросил Алешка.

– Значит, надо! – лаконично ответил папа.

Алешка сделал вид, что надулся, а потом вдруг ни с того ни с сего спросил:

– Пап, а может честный милиционер ездить на иномарке?

– Может, – сказал папа без раздумья. – На чужой.

– А на своей?

Папа промолчал, подошел к окну. Алешка встал рядом. Внизу, напротив дома, на стоянке стояло много самых разных машин. Там только одной не было – нашей. Потому что ее у нас вообще не было.

Алешка больше ни о чем не спросил, лишь бросил на меня загадочный взгляд. Я этот взгляд понял: Волчков стал подъезжать к школе на красивой машине. Не на очень новой, но все-таки иномарке.

Глава VI

«Навещатели»

Вскоре Алешка опять насел на папу. Форменный допрос устроил. «По обстоятельствам загадочной переброски больного Лапушкина из одного стационара в другой».

Но папа ничего нового «показать» не смог. Или не захотел. А мама, потеряв терпение, взяла Алешку за шиворот и выпроводила его из кухни со словами:

– Может отец в своем доме хотя бы поесть спокойно?

– Пусть ест, – с упреком проворчал Алешка, – если ему не стыдно.

Почему папе должно быть стыдно ужинать в своем доме, Алеша не пояснил. Но когда папа, с трудом поужинав в собственном доме, хотел было скрыться в кабинете, Алешка бросил ему вслед:

– Полковник Оболенский, а где искали ваши эксперты след от укола на теле потерпевшего? – Меня поразило, как здорово Алешка освоил профессиональную терминологию.

Папа приостановился, обернулся:

– Что ты имеешь в виду?

– Ну... в какое место обычно укол делают?

– А то ты не знаешь?

Алешка хихикнул, а когда за папой закрылась дверь, серьезно сказал мне:

– Знаешь, Дим, почему они не нашли следов от укола? Потому что не там искали. Ему сделали укол в нетрадиционное место. Мне так Вася сказал.

Ага, значит, он опять к Васе бегал. И что это за нетрадиционное место, интересно?

– Голова, Дим!

Вот это новость. Ни разу не слыхал, чтобы уколы делали в голову. Разве что когда зубы удаляют. Но это не тот случай.

– Я, Дим, все-таки Васю допытал! – Ну, это Алешка умеет. – Я его все время выспрашивал: видел он или не видел, как Кажется-Женю кололи? И куда его кололи? Традиционно или куда-нибудь повыше?

– Ну и что? – Меня, честно говоря, совершенно не интересовала эта проблема.

– А то! – Алешка подошел ко мне вплотную и уставился мне в глаза. Сейчас выдаст. И выдал! – Его кололи, Дим, прямо в нос.

Хорошо – не в глаз. И не в лоб.

Но Алешка не подметил иронии в моем взгляде и горячо зашептал:

– Вася видел, как один из этих «врачей» достал из кармана халата странный шприц. Круглый, Дим, вроде теннисного мячика, только розового цвета и с пимпочкой. Сунул ему эту пимпочку под нос – и пожалуйста – укол, глубокий сон, потеря памяти.

Круглый розовый мячик с пимпочкой! Я усмехнулся:

– Леха, ему укол сделали... клизмой! Но не в традиционное место, а в нос.

Алешка широко распахнул глаза. С восхищением.

– Дима! – выдохнул он восторженно. – Какой ты умный! Ты даже сам этого не знаешь!

Я подумал, что он издевается. Но – нет, такой искренний восторг сыграть нельзя. Хотя артист он порядочный.

– Все! – сказал Алешка. – Поскорее ложимся спать!

Ага, вот это я понял! Это у него с самого раннего детства. Накануне своего дня рождения Алешка готов был ложиться спать сразу после завтрака. Чтобы поскорее настал завтрашний день, с подарками. А вот что за подарок он сейчас ждет?

– Утром, Дим, как солнце встанет, поедем к Кажется-Жене. В его новую больницу. Апельсины есть?

Суббота. Можно поспать. Но ведь не дадут. Сначала мама объявила тотальную уборку. Ворвалась в нашу комнату, как захватчик в чужой город. Сдернула с нас одеяла, распахнула окно. Размечталась вслух:

– Сейчас как дружно уберемся! Папа как с работы придет! И как всю квартиру не узнает! Порадуем папу?

Когда она обернулась от окна, все было на месте: и ее дети, и их одеяла.

– Вам не стыдно? – воскликнула мама. – Посмотрите за окно! Какой прекрасный день! Золотая осень! В такой день разве можно так дрыхнуть! В такой день... – Она, наверное, хотела сказать, что в такой день лучше всего заняться генеральной уборкой квартиры. Но не успела. Алешка ее опередил сонным голосом:

– В такой день нормальные люди или спят подольше, или едут за город. Поближе к золотой осени.

Тут мама опомнилась и подбоченилась, вспомнила, с кем имеет дело. И сказала:

– Так-то – нормальные! Марш в ванную! Потом – в прачечную! Живо!

Алешка с удивлением высунул нос из-под одеяла. И я тоже сильно удивился и спросил:

– Ма, ты думаешь, мы в ванной не отмоемся?

– Вас и в прачечной не отстирать. С одного раза. – И она пошла на кухню.

– Ничего, Дим, – успокоил меня Алешка, – управимся. Мы с тобой все дела честно разделим. Одни дела ты сделаешь, а другие – я. Здорово?